— Мы обречены, в этом нет никакого сомнения, — печально произнес он, когда Эрдва выпрямился, полностью приняв рабочее состояние. — Как ты думаешь… они отправят нас на переплавку? — несколько минут он молчал, затем добавил: «Меня убивает это ожидание!»
Дальняя стенка помещения отодвинулась в сторону и ослепительно белый свет татуинского утра обрушился на них. Трипэо был вынужден закрыть свои фоторецепторы, чтобы сберечь их от повреждения.
Несколько отвратительного вида джавов быстро проковыляли в их камеру. Они были одеты в те же самые грязные обмотки, которые Трипэо заметил на них накануне. Используя ручное оружие неизвестной конструкции, они раздавали роботам тычки. «Как они самоуверенны!»— отметил про себя Трипэо, неподвижно стоя на месте.
Не обращая внимания на неподвижных роботов, они выгнали тех, кто был способен двигаться. Среди них оказались Трипэо и Эрдва Дэдва. Теперь оба робота стояли в неровном строю других роботов.
Рукой прикрывая глаза от яркого солнца, Трипэо увидел, что они — пятеро роботов — стоят у подножия огромного песчаного танка. Мысль о побеге даже не пришла ему в голову. Такое понятие для робота было абсолютно чуждо. Чем умнее робот, тем ужаснее и невообразимее для него это понятие. К тому же, попытайся он бежать, встроенные в него датчики тотчас обнаружили бы эту неисправность в его логических блоках и сожгли бы цепи в мозгу.
Вместо этого он рассматривал купола и корпуса испарителей, свидетельствующие о крупном подземном помещении людей. Хотя ему был неизвестен этот тип строений, все признаки указывали на то, что довольно скромное уединенное поселение живет и работает. Мысль о том, что его разберут на части или заставят работать в шахте с повышенной температурой, постепенно улетучивалась из его головы. Его настроение соответственно улучшилось.
— Возможно, все будет не так уж и плохо, — с надеждой пробормотал он. — Если мы убедим этот двуногий сброд сгрузить нас здесь, мы сможем поступить на службу людям, вместо того, чтобы пойти на переплавку…
Эрдва что-то уклончиво прочирикал. Оба робота замолчали, когда джавы начали суетиться вокруг них, пытаясь приукрасить одного совсем уже никудышного робота с неестественно выгнутой спиной. Они пытались замаскировать вмятины на его теле замазкой или грязью.
Двое джавов суетились вокруг него самого, очищая его тело от песка. Трипэо отчаянно старался подавить чувство брезгливости. Одной из его человекоподобных функций была способность по-человечески реагировать на отвратительные запахи. Но ясно было также и то, что говорить им об этом было совершенно бесполезно.
Тучи мелких насекомых вились вокруг лиц джавов, не обращавших на это никакого внимания. Очевидно, этот гнус считался одним из неотделимых компонентов, как, например, рука или нога.
Трипэо был так поглощен своими наблюдениями, что не заметил двух человек, приближающихся к ним со стороны самого большого купола. Эрдва пришлось слегка подтолкнуть его, чтобы он поднял глаза.
У человека, шедшего впереди, был угрюмый, вечно усталый вид, навеянный на его лицо долгими годами борьбы с враждебной окружающей средой. Его седеющие волосы заскорузли спутанными космами, словно спирали, вырезанные из гипса. Пыль толстой коркой покрывала его лицо, одежду, руки, и, наверное, мысли. Но тело его, в отличие от души, было все еще сильным.
Лук, карлик по сравнению с дядей, с опущенными плечами следовал за ним широкими шагами. В глазах его было скорее уныние, чем усталость. То, что было у него на уме, имело мало общего с сельским хозяйством. В основном, это касалось его дальнейшей жизни и обязательств, принятых на себя его лучшим другом, который недавно улетел в голубую даль неба и вступил на путь более сложный, но и более достойный.
Высокий человек остановился перед джавами и вступил с ними в переговоры на их собственном квакающем языке. Когда джавам было нужно, их можно было понять.
Лук безразлично стоял рядом с дядей. Потом он поплелся за ним, когда тот начал осматривать пятерых роботов, останавливаясь только затем, чтобы сказать пару слов своему помощнику. Луку трудно было быть внимательным, хотя он знал, что ему нужно учиться.
— Лук, а Лук! — позвал кто-то.
Отвернувшись от разговаривающего с ним джава, превозносящего непревзойденные достоинства всех пяти роботов, а также от своего дяди, высмеивающего их слабые стороны, Лук подошел к ближнему краю возвышающейся над песком площадки и взглянул вниз.
Полная женщина копалась среди декоративных растений с видом потерявшегося воробьишки. Она взглянула на Лука.
— Лук! Не забудь напомнить Оуэну, что если он будет покупать переводчика, то только такого, который говорит на бонна!
Лук оглянулся на пеструю коллекцию поломанных роботов.
— Похоже, что у нас не из чего особенно выбирать! — крикнул он ей. — Но все равно я напомню ему.
Она кивнула, и Лук повернулся, чтобы присоединиться к своему дяде.
Оуэн Ларе, очевидно, уже принял решение, остановив свой выбор на небольшом полусельскохозяйственном роботе. Он был очень похож на Эрдва Дэдва, но его манипуляторы могли совершать различные действия, и он был снабжен многочисленным вспомогательным оборудованием. Повинуясь приказу, он заковылял за Оуэном и немного притихшим джавом.
Когда они дошли до конца шеренги роботов, глаза фермера сузились: он увидел потускневшую от песка, но все еще яркую отделку высокого человекообразного Трипэо.
— Я догадываюсь о твоем назначении, — сказал он роботу. — Ты знаешь таможенные законы и правила дипломатического этикета?
— Знаю ли я правила дипломатического этикета? — эхом повторил Трипэо, пока фермер осматривал его с ног до головы. Трипэо решил превзойти джавов в оценке собственных способностей. — Знаю ли я дипломатический этикет! Да это моя первейшая функция! Я также отлично знаю…
— Мне не нужен протоколист, — сухо прервал его фермер.
— Полностью согласен с вами, сэр! — быстро согласился робот. — Что может быть более бесполезным в таких условиях? Для человека с вашими серьезными интересами дипломатический этикет был бы бесполезной тратой денег. Но, сэр, обратите внимание на мое среднее имя… Эс Вэ Трипэо! «Вэ» — значит, всесторонний! К вашим услугам. Я запрограммирован более чем на тридцать вспомогательных функций, которые требуют…
— Мне нужен только кто-нибудь, разбирающийся в действительном языке независимо запрограммированных испарителей, — прервал его фермер, демонстрируя высокомерное пренебрежение ко всем тридцати еще не перечисленным функциям Трипэо.
— Испарителей!? Тогда нам обоим повезло! — воскликнул Трипэо. — Моим первым назначением… кроме основного, конечно… было программирование двойных грузовых подъемников. Их конструкция и способ запоминания похожи на конструкцию и способ запоминания ваших испарителей. Можно сказать, одно и то же…
Лук похлопал своего дядю по плечу и что-то сказал на ухо. Дядя кивнул и снова посмотрел на ожидающего ответа Трипэо.
— Ты говоришь на бонна?
— Конечно, сэр, — ответил Трипэо, впервые почувствовав уверенность от первого правдивого ответа. — Это мой второй язык. Я так же свободно говорю на бонна, как…
Но фермер, кажется, решил не дать ему закончить ни одного предложения.
— Заткнись! — Оуэн Ларе посмотрел на джава сверху вниз. — Я беру этого тоже.
— Я уже замолк, сэр! — молниеносно ответил Трипэо, с трудом сдерживая свою радость от того, что его купили.
— Отправь их в гараж, — приказал дядя племяннику. — Я хочу, чтобы к ужину ты почистил их.
Лук вопросительно посмотрел на дядю.
— Но я собирался на станцию, чтобы забрать несколько новых энергопреобразователей и…
— Не ври мне, Лук, — мирно сказал ему дядя. — Я не против того, чтобы ты терял время со своими друзьями-бездельниками, но только после того, как ты покончишь со своими обязанностями. А теперь за дело, и помни — до ужина!
Удрученный Лук раздраженно обратился к Трипэо и маленькому сельскохозяйственному роботу. Он знал, что лучше не спорить с дядей.
— Эй, вы двое следуйте за мной. — Лук направился в гараж, а Оуэн приступил к переговорам о цене с джавами.
Остальные джавы повели троих оставшихся роботов в танк, но тут раздался печальный рыдающий гудок. Лук увидел малыша Эрдва, нарушившего строй и направляющегося к нему. Его немедленно задержал джав, держащий в руках прибор управления роботом, действующий через диск на груди.
Лук с любопытством посмотрел на «восставшего» робота. Трипэо хотел что-то сказать, но, взвесив все «за» и «против», передумал.
Минуту спустя рядом с ним что-то резко звякнуло. Опустив взгляд, Лук увидел, что от головы сельскохозяйственного робота отвалилась заплата. Внутри его раздался скрежет. А через секунду робот начал биться, разбрасывая вокруг себя детали из своего нутра.
Наклонившись, Лук заглянул внутрь бившегося на песке робота, затем позвал:
— Дядя Оуэн! У этого культиватора сгорел основной вспомогательный двигатель! Посмотри… — он сунул руку внутрь робота, но тут же отдернул ее, когда из отверстия выскочила большая искра. Запах горящей изоляции и ржавчины наполнил чистый воздух пустыни, запах, характерный для смерти любого механизма.
Оуэн Ларе уставился сверху вниз на обеспокоенного джава.
— Что за хлам вы пытаетесь нам всучить?
Джава ответил громко и негодующе, одновременно предусмотрительно сделав два шага назад — подальше от этого высокого человека. Он был явно обеспокоен, что этот человек находится между ним и успокаивающим своей безопасностью танком.
А в это время Эрдва Дэдва снова вырвался из группы роботов, которых вели назад, в подвижную крепость-тюрьму. Сделать это оказалось довольно просто, так как джавы перенесли все свое внимание на спор между своим представителем и дядей Лука.
Осторожно коснувшись плеча Лука, высокий робот заговорщически шепнул ему на ухо:
— Если мне будет позволено сказать, молодой господин, малыш Эрдва — настоящая находка. Он в отличном состоянии. Не думаю, что эти существа понимают, в каком он по-настоящему отличном состоянии… Не обманывайтесь коркой песка и пыли.