Бросив напоследок яростный взгляд на съежившегося Джа-Джа, Себульба вместе с собутыльниками вернулся за стол к еде и напиткам. Энакин проводил его взглядом.
– Да, какая жалость – тебе пришлось бы платить за меня компенсацию, – прошептал мальчик.
Он помог Джа-Джа подняться, и тут в толпе показались Квай-Гон, Падме и R2-D2, которые наконец-то хватились пропавшего гунгана.
– Привет! – воскликнул Энакин, обрадованный новой встречей с Падме. – Вашего приятеля чуть не размазали в оранжевую лужицу. Он нарвался на дага. На крайне опасного дага.
– Сэра, нет, нет! – возопил несчастный гунган, отряхиваясь от пыли и песка. – Моя не люби размазня. Совсем-совсем не хоти!
Квай-Гон окинул Джа-Джа взором с ног до головы и, оглянувшись на зевак, ухватил бедокура за плечо:
– И тем не менее тебя пришлось спасать от побоев. У тебя талант влипать в неприятности, Джа-Джа. – Мастер-джедай кивнул мальчику. – Благодарю тебя, мой юный друг.
Падме тепло улыбнулась Энакину, и он почувствовал, что заливается краской.
– Но моя ничего не делай! – размахивая руками, пытался оправдаться Джа-Джа.
– Ты испугался, – заметил мальчик, серьезно посмотрев на вытянутое лицо гунгана. – Чужой страх притягивает. Себульба пытался справиться с собственным, потому и набросился на тебя. – Он наклонил голову. – Все изменится, если ты перестанешь бояться.
– Тебе это помогло? – с недоверием спросила Падме, искоса взглянув на мальчика.
Тот улыбнулся и пожал плечами:
– Ну… Где-то как-то.
Стремясь побыть подольше в обществе девушки, Энакин увлек всех к фруктовому лотку – ветхому самодельному навесу, натянутому поверх заваливающихся шестов. На скошенном – чтобы покупателям было лучше видно – прилавке были разложены коробки с яркими разноцветными фруктами. Когда они подошли, хозяйка лотка – сутулая седовласая женщина в застиранной одежде с заплатами – поднялась, чтобы поприветствовать их.
– Как поживаешь, Джира? – спросил Энакин, коротко обняв ее.
Старушка улыбнулась:
– Ты же знаешь, Эни, зной никогда меня не щадил.
– Представляешь, – торопливо сказал мальчик, лучась от гордости, – я нашел тот холодильный блок, о котором говорил. Он довольно потрепанный, но я легко его починю. Тебе он пригодится.
Джира погладила морщинистой ладонью его розовую щеку и улыбнулась еще шире:
– Ты хороший мальчик, Эни.
Тот пропустил похвалу мимо ушей и принялся изучать фрукты.
– Дай мне четыре палли. – Энакин с надеждой взглянул на Падме. – Тебе они понравятся.
Он нащупал в кармане сэкономленные тругуты, но, когда начал их доставать, уронил одну из монет. Высокий спутник Падме, стоявший рядом, наклонился, чтобы подобрать монету. Его накидка сдвинулась, и мальчик заметил цилиндрическую рукоять, болтающуюся на поясе.
Глаза его расширились, но он скрыл удивление, уставившись на монеты. Оказалось, что их у него всего три.
– Хм, я думал, у меня больше денег, – поспешно бросил Энакин, не поднимая глаз. – Джира, дай тогда три палли. Я все равно не голоден.
Старушка вручила Квай-Гону, Падме и Джа-Джа по фрукту и забрала у Энакина монеты. По улице пронесся ветер, сбив самодельные подпорки и взметнув навес. Следующий порыв взметнул вихри пыли.
Джира обхватила себя за локти, потирая их узловатыми пальцами:
– Надо же, как кости ноют. Эни, надвигается буря. Скорее беги домой.
Новые порывы ветра подняли в воздух уличный хлам. Энакин глянул на небо, потом перевел взгляд на Квай-Гона:
– Вам есть где укрыться?
Тот кивнул:
– Мы вернемся на корабль. Еще раз спасибо, мой юный друг…
– А далеко ваш корабль? – не унимался Энакин.
Лавочники и торговцы закрывали окна и двери, затаскивали товары под крышу, накрывали тканью стенды и коробки.
– Он за городом, – ответила Падме, отвернувшись от летящего в лицо колючего песка.
Энакин схватил ее за руку и потянул за собой:
– Вы не успеете за город. Песчаные бури очень опасны. Идем со мной. Переждете у нас дома. Это недалеко. Мама разрешит. Скорее!
Мальчик крикнул Джире что-то на прощание, с трудом перекрыв вой ветра, и спешно повел своих новых друзей вдоль по улице.
Оби-Ван Кеноби стоял у носа яхты, а ветер все набирал силу: раздувал плащ джедая, вздымал песок с обширных пустошей Татуина. Усталыми глазами Оби-Ван вглядывался в пропадающие за стеной пыли очертания города. Когда по трапу сошел капитан Панака, он обернулся.
– Буря пришла так некстати, – беспокойно заметил джедай.
Панака кивнул:
– Похоже, это надолго. Пока не поздно, нужно задраить люки.
Его комлинк пискнул. Капитан снял с пояса переговорное устройство:
– Слушаю.
Из динамика раздался голос Рика Олие:
– У нас сообщение с родины.
Панака и Оби-Ван переглянулись.
– Сейчас придем, – сказал капитан.
Они быстро взбежали по трапу и закрыли за собой люк. Передача транслировалась прямо в покои королевы. По наводке пилота вновь прибывшие присоединились к Амидале и служанкам Рабе и Эртае, смотревшим на слабо мерцающую голограмму Сио Биббла. Его голос то и дело пропадал.
– …Перекрыли поставки продовольствия… смертность катастрофически растет… пришлось подчиниться их требованиям, ваше… – Изображение Сио Биббла пропало и снова появилось, на этот раз неподвижно замерев. – Умоляю вас, скажите, что нам делать! Ваше величество, если вы меня слышите, ответьте…
Голограмма мигнула и погасла. Голос стих. Королева не отрывала глаз от пустого места, где только что светилось изображение губернатора. На ее нежном лице застыли муки страдания. Руки перебирали ткань на коленях, выдавая волнение, с которым она была не в силах справиться.
Амидала перевела взгляд на Оби-Вана. Джедай покачал головой:
– Это ловушка. Не отвечайте. Ваше величество, не отправляйте никаких сообщений.
Мгновение королева неуверенно смотрела на него. Потом кивнула в знак согласия. Оби-Ван молча вышел из каюты, отчаянно надеясь, что поступает правильно.
10
Песчаная буря неслась по улицам Мос-Эспа удушающим, застилающим глаза вихрем, который безжалостно рвал одежду и впивался в кожу. Энакин крепко держал Падме за руку, пробиваясь, пока еще было время, к своему дому в квартале рабов, а фермер, дроид и их земноводный приятель шагали следом. Мимо спешили горожане и приезжие, точно так же спасаясь от бури. Головы их были опущены, лица закрыты, плечи ссутулены, словно под тяжестью прожитых лет. Где-то в отдалении испуганно взревела эопи. Дневной свет приобрел непривычный желтовато-серый оттенок, а воздух превратился в густую непроглядную завесу из песка и щебня, за которой пропали очертания построек.
Сражаясь с бурей, Энакин унесся мыслями далеко-далеко. Он думал о Падме и о том, что ведет ее домой, где его ждет мама; о том, как покажет девушке свои секретные поделки, и о том, сколько еще будет вот так держать ее за руку. Кровь шумела в ушах, и от этого одновременно было жарко и боязно. Еще Энакин размышлял о фермере – хотя едва ли он был фермером. Мальчик разглядел световой меч у него на поясе, а такие носят только джедаи.
Думать, что настоящий джедай будет гостить у них дома, было слишком самонадеянно. Но чутье подсказывало Энакину, что он не ошибся и само провидение свело его с этой таинственной компанией.
Наконец его мысли перескочили на собственные мечтания и надежды. Что, если эта нежданная встреча положит начало чему-то чудесному, что навсегда изменит его жизнь?
Они добрались до хижин рабов – похожих на муравейник нагромождений построек, объединенных несущими стенами и винтовой лестницей. Площадь перед ними почти опустела: жители спасались от бури. Энакин провел гостей через песчаную завесу к двери и толкнул ее.
– Мама! Мама! Это я! – звонко закричал мальчик.
Побеленные глиняные стены мягко отсвечивали в смешанном сиянии тусклых солнечных лучей, пробивающихся сквозь маленькие окна, и электрических потолочных светильников. Энакин провел своих новых друзей в гостиную – небольшое помещение, которое почти полностью занимал стол со стульями. У одной стены располагалась кухня, у другой – мастерская. Отсюда же вели двери к кладовкам и спальням. За окном ревел ветер, срывая со стен очередной слой замазки.
Джа-Джа Бинкс огляделся, испытывая одновременно любопытство и облегчение.
– Уютная ваша дом, – проговорил он.
Из кладовки, вытирая руки о фартук, показалась мать Энакина – женщина лет сорока, в грубой и незамысловатой одежде, с усталым лицом и длинными темными волосами, собранными на затылке. Когда-то она была красивой, и хотя Энакин до сих пор считал ее таковой, прожитые годы и жизненные неурядицы сказались на ее внешности. Мама тепло улыбнулась Энакину, но улыбка тут же погасла, едва женщина завидела незнакомцев за спиной сына.
– Ох! – выдохнула она, неуверенно переводя взгляд с одного гостя на другого. – Эни, что случилось?
Мальчик просиял:
– Мама, это мои друзья. – Он улыбнулся Падме. – Это Падме Наберри. А это… – Он запнулся. – Ой, похоже, я не знаю ваших имен, – признался он.
Квай-Гон выступил вперед:
– Я Квай-Гон Джинн, а это Джа-Джа Бинкс. – Мастер-джедай указал на гунгана, и тот всплеснул руками.
Астромеханик издал короткий писк.
– И наш дроид, R2-D2, – завершила представления Падме.
– Я тоже мастерю дроида, – торопливо вставил Энакин: ему не терпелось показать девушке свои поделки. – Хочешь посмотреть?
– Энакин? – Услышав мамин возглас, мальчик замер. – Энакин, зачем они пришли?
Сын озадаченно воззрился на нее:
– Мама, там же песчаная буря. Сама посмотри.
Женщина бросила взгляд на дверь, потом оглядела окна. Ревущий ветер нес по улице потоки песка и щебня.
– Ваш сын любезно предложил нам укрытие на время бури, – объяснил Квай-Гон. – Мы познакомились в лавке, где он работает.
– Идем! – Энакин снова схватил Падме за руку. – Я покажу тебе дроида.
И он увел девушку в комнату, на ходу разглагольствуя о своей работе. Падме без возражений пошла следом, внимательно слушая. R2-D2 покатился за ними, изредка попискивая в ответ на слова мальчика.