эта Империя!
Так вытащи меня отсюда! — говорит Норра.
На плечо ей опускается чья-то ладонь. Вскрикнув, она замахивается кулаком...
Эй, — говорит Теммин, поднимая руки, — расслабься Все в порядке. Это я. Твой сын. Мы тебя вытащим. Я и Ведж. Просто сиди и не дергайся.
Ее сын. Он здесь. Он вернулся за ней. А позади него — Ведж Антиллес. При виде его мальчишеской улыбки и теплого взгляда темных глаз у нее учащается пульс...
Но как они оказались в клетке вместе с ней? Непонятно. Внезапно она сгибается пополам, и на нее накатывает волна жара, тут же сменяющегося ознобом. На лбу выступает пот, губы пересыхают. Она пытается произнести имя сына, но изо рта вырывается лишь жалобный писк, точно у попавшего в капкан грызуна.
Она смотрит на Теммина, но того уже нет.
Как и Синджира.
Их ведь вообще тут не было?
Нет. Это всего лишь иллюзия из-за жары. Внезапно она понимает Гомма — солнце и пыль лишили его рассудка, словно содрав краску с обшивки. Возможно, думает она, разум лишь внешняя оболочка, которую, при должных усилиях, можно сорвать. И точно так же может погибнуть цивилизация, ободранная до голого металла анархии, гнета и безумия. Именно так поступила Империя и с Норрой, и с Галактикой — будто разъедающая всех и вся коррозия.
Внезапно возникает новая галлюцинация — на этот Раз она достигает ушей Норры раньше, чем ее глаз. Женщина слышит механический голос Костика, дроида ее сы- На- Из-за поднятых ветром клубов песка раздаются искаженные помехами знакомые слова: «Так точно!» И есте- СТвенно, иллюзию завершает зрительный образ. С трудом п°Дняв голову и оглянувшись, Норра видит Костика, который семенит по лагерю, подгоняемый штурмовиком с узором в виде неровных спиралей на шлеме.
Нашел его в пустыне, — докладывает солдат офицеру. — Крутился возле еще одной спасательной капсулы
Только посмотри на это старье, — замечает командующий, сидя в маленькой, вкопанной в землю палатке, - тот самый рябой, который ее сюда притащил. Кажется его зовут Эффни. «До чего же любезно с его стороны принять участие в моей галлюцинации», — думает Норра и смеется вслух над подобной чушью. Офицер приподнимает зубастый клюв старого дроида одной рукой, другой утирая лоб влажной губкой. — Похоже, со времен Войн клонов в эту старую жестянку внесли пару модификаций. Наверное, принадлежит какому-нибудь космическому бродяге.
Я поставил ему ограничитель, — говорит солдат. - Что мне с ним делать?
Эффни сжимает губку в кулаке, и на его высунутый язык льется струйка воды. Норра знает, что дроид всего лишь видение, но вода — нет. Вода настолько реальна, что Норра почти ощущает ее вкус. «Вода...»
Напившись, имперец утирает рот тыльной стороной ладони и отвечает:
Мне все равно. Уничтожь его. Хотя погоди... нет. Отправь его следующим транспортом на «Разоритель». Старик сейчас там, и, я уверен, Борруму понравится этот удивительный антиквариат, — может, он выбьет для нас побольше пайков.
Есть, сэр. — Солдат поворачивается к дроиду. — Давай пошел, В1.
Так точно!
Прижавшись лбом к шершавому металлу своей тюрьмы, Норра глядит вслед Костику и слышит жужжание его сервомоторов, хруст забитых песком сочленений...
Какая навязчивая галлюцинация. Хотя...
«Крутился возле еще одной спасательной капсулы..о
Что, если?.. Неужели?
Что, если Теммин послал Костика? Что, если он выпустил дроида, перед тем как «Мотылек» ушел в гиперпро- странство? Или выбросился сам? Ее вновь обдает холоду но на этот раз не лихорадочным, а от осознания, что это вовсе не видение, не мираж. Это Костик. Это действительно он.
«Я поставил ему ограничитель...»
«Отправь его следующим транспортом...»
Нет. Ей нужен этот дроид. Костик может ее спасти.
У Норры нет никакого плана, нет даже времени, чтобы его придумать.
Это мой дроид! — внезапно кричит она.
Солдат оборачивается. Офицер тоже.
Костик продолжает шагать, пока штурмовик не хватает его перчаткой и не дергает назад. Офицер и солдат переглядываются, и Эффни жестом дает знак подчиненному идти дальше.
А сам подходит к Hoppe.
Эй, — говорит он, — что ты сказала?
Я сказала, что это мой дроид, — хрипло, словно ее голосовые связки проволокли спидером по вулканическому камню, отвечает пленница и скалит зубы. — Верните его мне. Немедленно.
Солдат переводит взгляд с нее на дроида. Офицер лишь смеется. Костик, в свою очередь, похоже, ни на что не обращает внимания. Посреди его узкой скелетоподобной груди торчит черный ограничитель.
Хочешь сказать, этот дроид принадлежит тебе? — Уточняет Эффни.
Да. Отпустите его. И меня тоже. Или проблем не оберетесь.
~ Гм... — Имперец хватает винтовку штурмовика. — В°т этот дроид?
Он нацеливает бластер и стреляет. Рука дроида отле- Тает в сторону, отделившись от тела. Из плечевого сочле- Нения сыплются искры. Конечность падает на землю.
Нет! — вскрикивает Норра. — Подождите. Пожалуйста...
Уверена, что речь именно об этом дроиде? — Офц. цер злобно хмурится и швыряет дроида о клетку. Вам! Норра тянется сквозь прутья к Костику, но внезапно в воздухе вспыхивают бластерные заряды. Сперва она не видит Эффни, поскольку фигура Костика закрывает ей весь обзор, но, по мере того как лазерный огонь отрывает от дроида кусок за куском, офицера становится видно все лучше. Лицо его искажено яростью, и в мыслях Норры вновь возникает образ слетающей разумной оболочки, из-под которой открывается нечто намного более чудовищное.
Костик стоит неподвижно, безропотно принимая на себя выстрел за выстрелом. Его конечности и куски корпуса с лязгом отскакивают от клетки, падая на песок.
Наконец он превращается в кучу отдельных частей.
Эффни ухмыляется, тяжело дыша и утирая пот.
Норра без сил опускается на пол клетки. Она всхлипывает, но слез снова нет. Ее выворачивает наизнанку, но желудок лишь судорожно сжимается, не исторгая ничего наружу. Норра сворачивается в позе эмбриона, глядя в глаза дроида своего сына, которые в последний раз вспыхивают и гаснут.
Презрительно фыркнув, Эффни бросает бластерную винтовку обратно солдату, который едва успевает ее поймать.
Прости, ничтожество. Похоже, этот дроид неисправен. — Он поворачивается к штурмовику. — Видимо, Бор- руму все же не доведется поглядеть на этот любопытный антиквариат.
Мне убрать обломки? — спрашивает солдат.
Нет. Пусть смотрит на останки этой машины-мутанта. — Он внезапно вздыхает. — Боги, ну и жара! Пойдем, я хочу напиться.
Имперцы уходят. Костик остается лежать грудой деталей. Норра сворачивается в клубок.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Каменную стену ее камеры украшает кровавое пятно.
Сейчас оно высохло, потому что ему уже несколько дней. И стоит Меркуриалу на нее взглянуть, как сразу становится ясно, что произошло: она пыталась сопротивляться и пустоголовые рабы Ниимы основательно ее поколотили. Одна сторона головы охотницы ободрана и покрыта струпьями. Волосы ее, обычно торчащие, словно перья гордой птицы, свисают набок, слипшись от крови. Кровь засохла пурпурными потеками на ее синеватой коже, образовав вокруг ее знаменитой злобной гримасы новые татуировки.
«Джее Эмари, ты моя».
Он даже не удостаивает ее приветствием, лишь широко и лучезарно улыбается. Вполне достаточно, чтобы Дать ей понять: «Это я тебя поймал, рыбка». Она думала, будто перехитрила его на Тарисе, — и, надо признать, ей это удалось. Но это было всего лишь временное недоразумение, ошибочный ход в куда более серьезной игре.
Игре, в которой он только что стал победителем.
Он кивает уродцам Ниимы. Трое из них, что-то бормоча, врываются в ее камеру, связывают ее запястья веревкой, настоящей веревкой! — до чего же примитивно! и выволакивают наружу.
Меркуриал рад, что смог воспользоваться гостеприимством Ниимы, но в неменьшей степени рад, что хатт- ши здесь нет. Лично с Ниимой он не знаком, но хаттов повидал достаточно. Они в равной степени предаются жестокости и соблюдению формальностей, а у него нет времени ни на то ни на другое. К тому же они просто отвратительны — гигантские, покрытые слизью паразиты, сосущие кровь Вселенной. Свифта не особо беспокоят паразиты, поскольку он сам один из них, но слизь? Без нее он вполне может обойтись.
Меркуриал надменно шагает впереди. Рабы хаттши тащат за ним Джее, которая пытается освободиться. Охотника за головами распирает от торжества. «Сегодня хороший день», — думает он. Поймать обидчицу оказалось проще простого. Он думал, что ему предстоит долгая охота, и нанял в помощь целую команду — как вдруг девчонка просто падает ему на колени!
Легкая победа. Естественно, для этого ему требовалось оказаться в нужное время в нужном месте. Но он это заслужил. Как и достойную плату.
Но заслуживает ли ее его команда?
Возможно, он все-таки не станет им платить. Немного кредитов в качестве поддержки... а может, и вообще ничего. Что, собственно, они сделали? Мысль о том, что придется с кем-то делиться, омрачает вкус его победы. Лучше все оставить себе, особенно учитывая, что они в буквальном смысле палец о палец не ударили, лишь полетели вместе с ним.
Он продолжает размышлять, шагая по гладким каменным коридорам пещерного храма Ниимы. В этом она отличается от других знакомых Меркуриалу хаттов, которые предпочитают роскошь и развлечения. Дворец Джаб- бы на Татуине славился непомерной пышностью, но здесь почти пусто, лишь скважины и туннели, проделанные в огненно-красном камне. Где-то туннели гладкие, в других местах неровные, и он не знает, были ли они такими 0т природы или же хаттша прогрызла либо каким-то образом прожгла себе путь в камне. Что еще более странно, здесь практически нет электричества, никаких дроидов. Даже Эмари связана веревкой — никаких цепей, кандалов, наручников. Обычная веревка.
Они проходят мимо других камер. В одной из них рабы удерживают кричащего мужчину, срезая волосы с его макушки. Уродцы суют ему в рот грязную тряпку, и один из них втыкает иглу в угол его глаза. Крики стихают, превращаясь в бессвязное бормотание. Облачко рыжей пыли — и они начинают раскрашивать лицо несчастного в красный цвет...