Раздается его громоподобный голос:
— Верные солдаты Галактической Империи! В наши двери стучится безумие. Головорезы и варвары Альянса повстанцев незаконно объявили себя правительством, в основе которого лежат разложение, хаос и коррупция, порожденные инородным вольнодумством и радикальными террористическими учениями. Наш Император Палпатин продемонстрировал нам слабость Республики, пораженной заразой малодушных политиков и олигархов из элиты, которые вынудили нас плясать под их дудку.
После смерти нашего любимого Императора в нашей Империи наступил разлад, придавший сил незаконным движениям с их ложными заявлениями, что они якобы несут Галактике мир и справедливость. Но кто в течение столь долгого времени был хранителем мира? Именно преступный Альянс повстанцев принес в Галактику войну.
Раздробленные и потерянные, мы могли погибнуть. После атаки на Чандриле, нанесшей немалый ущерб политическим мошенникам, которые пытались покуситься на неприкосновенность нашей Галактики, я привел всех нас сюда, на Джакку, объединив наш народ и наши силы на этой далекой планете, суровые условия которой подвергли испытаниям наш характер. Джакку закалила нас, выточив из нас острый клинок — клинок, которым мы перережем глотки предателям, ползущим на брюхе к нашему порогу. Скоро, очень скоро они явятся и попытаются завершить начатое. Они хотят покончить с Империей. Они хотят стать язвой в здоровом теле, высасывая кровь и жирея, подобно паразитам. Они отрицают нашу законность, лгут о стабильности и здравомыслии, которые мы подарили Галактике. Ибо истинное их оружие — лице-
мерие и обман. Мы не сдадимся. Мы не поверим в их правоту. Мы видим их истинную сущность чудовищ и варваров! Они — низшие существа. Они — самые настоящие чужаки и не заслуживают ни капли жалости. Настал наш час, и я призываю вас исполнить свой долг во славу великой Галактической Империи. Предстоящее сражение — битва не только за Джакку и даже не за Империю. Это сражение за всю Галактику. Если мы проиграем здесь, мы проиграем повсюду. Мы предадим тех, кого любим. Мы предадим наших детей. Мы предадим всех, кто жаждет стабильности и света в эти темные времена.
Наша единственная цель — свобода от угнетения, свобода от лжи, свобода от морального разложения.
Сегодня — день, когда мы отвоюем и вернем себе Галактику.
Сегодня — день, когда Новая Республика падет от руки Империи.
Сегодня мы определяем наше будущее!
«Если бы они только знали, что таит в себе это будущее...»
А затем, словно его слушает сама Галактика, словно Сила действительно на его стороне, события разворачиваются с такой драматической точностью, что Галлиус Раке готов едва ли не рухнуть на колени и зарыдать, будто ребенок...
Начинается атака.
Раздаются раскаты грома, когда корабли Новой Республики пронзают небеса, ведя огонь из всех орудий. Имперский флот стреляет в ответ. Небо расчерчивают лучи турболазеров. Крутясь, летят торпеды. Лучи плазмы прорезают атмосферу.
— Мы принимаем бой! — в последний раз громогласно обращается Раке к солдатам. — Идите! Валите их наземь! Ломайте сапогами их шеи! Режьте им головы! Положите конец их тирании!
Теперь нужно всего лишь собрать остальных и подняться на борт корабля, пока не стало слишком поздно. Обсерватория манит его. Наступает время его выхода.
«Нет, нет, нет...»
Слоун стоит на коленях. Руки ее связаны, как и лодыжки. Брентин лежит рядом на боку, свернувшись в клубок. Оба они на крыше имперского штаба, под прикрытием тента. Они одни, никто за ними не наблюдает. «Как странно», — сперва подумала Рей, но теперь она понимает, что, даже если ей удастся освободиться, бежать все равно некуда. Пока они с Брентином вынуждены сидеть тут, переваривая речь Ракса, она пытается сообразить, что вообще происходит. Почему ей позволили стать свидетельницей всего этого? И что, собственно, она должна увидеть?
Примитивная и тупая речь полна помпезной риторики, на которой вскормлен Раке, но тем не менее, похоже, она возымела свое действие. Слоун нутром чувствует в ней торжествующий рев униженной и растоптанной Империи. Страх перед зарождающейся Новой Республикой. Уверенность в своей правоте и необходимости насилия против тех, кто ошибается...
И тут же внутри ее появляется зернышко сомнения, быстро пускающее ростки. «Может, я сама — плод столь рьяно отстаиваемой лжи? — думает она. — Была ли моя Империя такой все это время? И не умрет ли она здесь, на Джакку?»
Едва слова Ракса смолкают, небо раскалывается и, как по сигналу, начинается битва.
На орбите планеты свирепствуют боевые корабли. Слышится грохот орудий. В небе появляются едва заметные пятнышки, превращаясь из прозрачных призраков в жужжащих черных мух, — из кораблей Новой Республики вылетают истребители. Они уже входят в атмосферу, поливая землю плазменными зарядами.
Империя встречает их приветственным ревом. Взлетают СИД-истребители, устремляясь вперед, точно выпущенные из пращи камни. Вскоре в небе воцаряется настоящий хаос. Машины взрываются, охваченные огнем. Воздух прорезают лазерные лучи. Х-истребители и СИДы кружат в сложном танце между полосами облаков, пока имперские шагоходы маршируют в пустыню, готовые защитить базу любой ценой.
Битва в небесах началась. Скоро война доберется и до земли.
Даже отсюда Слоун видит, что численное превосходство на стороне Новой Республики. Вероятно, Раке достаточно распалил своих солдат, и, возможно, его подчиненные сумеют дать достойный отпор. Ходнар Боррум — один из лучших стратегов наземной войны, и войска ему доверяют. Но если она не ошибается, за бой в небе отвечает Рандд, и хотя гранд-мофф — способный лидер, ему не хватает отваги или изобретательности, чтобы выиграть в столь крупномасштабном сражении.
Внезапно Слоун тоже хочется оказаться там, с ними. Именно там ее место — командовать кораблями, доминировать в небесах, уничтожать любого, кто посмеет бросить им вызов. «Разоритель» отбрасывает громадную тень, и она знает, что кто бы ни командовал этим кораблем — он не подходит для данной задачи. Там должна быть она. С помощью «Разорителя» она могла бы спасти Империю. Будь у нее шанс до него добраться...
«Слишком много я о себе возомнила», — думает Рей. Возможно, огневая мощь звездного суперразрушителя подарит им шанс спасти положение. И может быть, Империя сумеет выиграть эту битву.
Но даже если и так — то какой ценой?
И что еще припрятал Раке у себя в рукаве?
В чем суть представления? И кто его зрители?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Камень дрожит. С потолка пещеры сыплется пыль, из гладких отверстий, которыми испещрен храм Ниимы, летит щебень. Норра с тревогой смотрит на Джее:
Что происходит?
Задрав похожую на череп голову к потолку, ей отвечает Костик:
Мне прекрасно знакомы звуки насилия. И это звуки насилия.
Война, — говорит Джее. — Теперь мы и впрямь
в самой ее гуще.
Неужели Новая Республика наконец привела сюда свой флот? Норра не знает, что и думать. Она полагала, что все будет так, как с Кашииком — находящейся во власти Империи планетой, брошенной на произвол судьбы из-за прихотей колеблющихся сенаторов.
Это осложняет дело, — отвечает она.
Сомневаюсь, что сейчас можно что-то еще больше осложнить, Норра, — пожимает плечами Джее.
С этими словами обе заканчивают переодеваться в форму имперских офицеров. Норра — в черную, Джее — в стандартную серую. Облачение Норры указывает на ее роль тюремного администратора, в то время как планка охотницы за головами соответствует званию штаб-сержанта.
Мне выдадут форму? — интересуется Костик.
Вряд ли тут найдется что-нибудь твоего размера, — отвечает Норра.
Может, если тебя сложить, то сойдешь за дроида- мышь.
Норра смеется, и даже это короткое мгновение веселья приободряет ее. Ей кажется, что они с Джее способны на все, пусть это опасно и совершенно глупо. Скорее всего, это самоубийственное задание. Но что им еще остается? Hoppe все еще нужна Слоун, но главное теперь — Брен- тин. Речь идет уже не о мести, а скорее о спасении.
Ниима, к немалому их удивлению, вызвалась помочь. Впрочем, к помощи ее побуждает не столько доброта, сколько желание отомстить. Хаттша как будто почти и не заметила, что ее изрешетили из бластера. Она снабдила их имперским челноком, пусть и старой модели, парой комплектов формы, пускай пыльной и изъеденной насекомыми, и кодами высокого уровня доступа — остается лишь надеяться, что они настоящие.
Готова? — спрашивает Эмари.
Не знаю, можно ли теперь вообще быть к чему-то готовым.
Эй! — Напарница ободряюще протягивает руку Hoppe, на лице которой отчетливо видна тревога. — Наше дело правое. Мы платим по долгам. Мы завершаем начатое. И большей чести просто не бывает.
Джее, я знаю, что, оказавшись здесь, тебе пришлось многим пожертвовать. Это не твоя работа, и тебе пришлось полностью изменить свою жизнь. Кажется, я тебя даже не поблагодарила. Ты взялась за дело, которое тебя не касается, и...
Хватит. Это мое дело, потому что я так решила. Моя тетя была охотницей за головами, но она помогала окру- жающим. Она могла отказаться от работы, чтобы спасти каких-нибудь фермеров или помочь освободить нескольких вуки. В юности я слышала множество подобных историй и считала тетю наивной. Я говорила, что никогда не стану такой, как она. И тем не менее я здесь. И знаешь, что я поняла? Она была права. Работа ничего не значит. Работа — это просто работа. И те долги значат куда меньше, чем эти: между тобой и мной, между... — Вид у подруги слегка растерянный, словно она решила выложить чересчур много личной информации и не в силах подобрать слова. — Между обычными разумными существами и всей проклятой Галактикой. Став членом твоей команды, я изменилась, Норра Уэксли. И за это я в долгу перед тобой.
Джее протягивает руку, и женщины обнимаются.
Подозрительно похоже на те разговоры, что ведутся перед смертью, — говорит Норра из-за плеча охотницы за головами.