Лаура вновь была на грани слепящего забытья. И вдруг он с пренебрежительной легкостью убрал руку, словно доставая что-то из собственного кармана. С шутовской предупредительностью Джесс указал на позабытое меню.
— Пока блага цивилизации под носом, лучше ими пользоваться.
Она решила стерпеть и это. Не ради демонстрации послушания, скорее, просто чтобы выиграть время.
Сильнейшее нервное напряжение не сразу оставило ее. Лаура едва притронулась к изысканному паштету с тончайшими тостами. Лишь благодаря бокалу белого бургундского удалось проглотить кусочек утки под апельсиновым соусом, которая была подана с гарниром из белоснежного и рассыпчатого риса. Впрочем, восхитительное мороженое на десерт и ароматный черный кофе снискали большую благосклонность.
Похоже, что в последние часы произошло нечто, изменившее отношение Джесса к ней. Она задумчиво повернула на пальце обручальное кольцо. Чем же все это кончится? Неприкрытая сексуальность для него лишь способ разрядки. Набрасывается, чтобы забыть Элен. Или наоборот, прибегает к сублимации, о которой сам говорил. Нашел себе живую игрушку… Мерзавец!
Хуже всего, что наивное обожание, которое она некогда испытывала к Джессу, уступило место новому чувству, куда более беспокоящему и чреватому опасными последствиями.
Лаура все еще безуспешно искала выход из положения, путаясь в своих двойственных чувствах, когда объявили, что самолет заходит на посадку в аэропорту Аяччо.
Несмотря на подоплеку «свадебного путешествия», она почувствовала радостное волнение, когда ступила на землю Корсики, озаренную последними лучами заходящего солнца.
— Куда нам теперь? — сдержанно поинтересовалась Лаура после того, как они прошли необременительную процедуру иммиграционного контроля.
— На север, в сторону Порто и затем на восток, к горам. Нас должна ждать машина.
Древний запыленный «лендровер» действительно был припаркован неподалеку.
— Пусть тебя не смущает наружность. — Джесс с размаху закинул ее чемоданчик на заднее сиденье автомобиля. — Можешь быть уверена, тянет, как зверь и отлично приспособлен к здешнему бездорожью.
— Ну… уже легче. — Она забралась на переднее сиденье, тогда как Джесс, освободившись от пиджака с галстуком, расстегнул воротничок рубашки и уселся за руль. Без всякого энтузиазма Лаура наблюдала за последними приготовлениями.
— Как подумаешь о том, что эта штука сломается где-нибудь на полдороги…
— Нет, идти пешком тебе не придется. Доставлю в целости и сохранности. Я езжу этой дорогой не первый раз.
Да, чтобы уличить его во лжи, нужен автомобиль с норовом, кисло подумала Лаура, располагаясь поудобнее и настраиваясь на затяжное молчание в дороге.
Вероятно, мягкое покачивание и впрямь оказавшегося надежным драндулета подействовало как снотворное. Очнулась она глубокой ночью от ласкового прикосновения Джесса.
— Добро пожаловать в мое родовое гнездо, миссис Фоклейн.
— Мы уже приехали? — Лаура выбралась из машины и облокотилась о дверцу в ожидании начала «экскурсии». Вглядываясь в стрекочущую темноту, напоенную одуряющим благоуханием неведомых цветов, она вдруг поняла, что стоит прямо у входа в старую хижину, сложенную из грубо отесанных камней.
— Это и есть «дом»? — спросила она, начиная различать облезающую белую краску. В темноте, едва разжижаемой слабым светом только что народившейся луны, стали видны старые деревянные ставни, когда-то выкрашенные в голубой цвет, а сейчас облупившиеся и, видимо, выгоревшие на солнце.
— Неплохо смотрится после Хантерса, а? — В голосе Джесса послышались озорные нотки триумфа, когда, крепко взяв жену под руку, он повел ее к массивной деревянной двери. — Само собой, здесь кое-что подновили с того времени, когда мой дед повстречал Нелли. — Он открыл дверь и церемонно пропустил Лауру вперед. — Сейчас это собственность туристической компании, которая сдает такие дома людям, предпочитающим уединенную красоту гор духоте пляжей. Охотникам, любителям пеших прогулок, тишины и покоя.
— А как насчет страстных молодоженов? — ядовито ввернула она. В этот момент вспыхнула ничем не прикрытая электрическая лампочка, высветив голый коридор с рядом крючков, прибитых к стене под узкой полкой, и пустую стойку, предназначенную то ли для тростей, то ли для ружей. Не случайно же потомок Гасьеров упомянул об охотниках.
— Почему бы и нет? — Он отвел ее иронию величественным жестом просвещенного монарха. — Здесь есть все, о чем могут мечтать двое влюбленных. Оторванность от суеты большого мира, покой и картины природы, способные пробуждать от лени и освежать пресыщенное восприятие. Чего еще желать?
— Комфортабельный номер в приличном отеле тоже неплохо, — возразила Лаура, теряясь в догадках, что ждет ее за единственной дверью в конце коридора.
Ей пришлось приятно удивиться, когда загорелся верхний свет, на этот раз под золотистым абажуром. Комната оказалась гораздо больше, чем она предполагала.
Чисто выбеленные стены были заново оштукатурены, изразцовый пол застлан двумя большими плетеными коврами, а разнообразная, по-сельски незамысловатая мебель расставлена со вкусом. Кресла соблазняли усталого путника разложенными на них удобными подушками. Многочисленные полки из темной древесины были переполнены яркой керамической посудой и другой утварью, которой у нее еще будет время заняться.
— А вот и спальня, — донесся голос Джесса из противоположного конца комнаты. Открыв одну из расположенных здесь дверей, он жестом пригласил Лауру войти.
Как и в гостиной, девизом здесь была простота. Два комода — один побольше, другой поменьше, с установленным сверху зеркалом, объемистый гардероб и, наконец, на почетном месте — старинная двуспальная кровать, покрытая пуховым одеялом с розочками в стиле намеренно мещанского ретро.
— Здесь одна спальня? — спросила она ледяным голосом, зная ответ заранее.
— Да. — Глаза мужа холодно сверлили ее. — А что тебя смущает?
Передернувшись от фальши в его голосе, Лаура выразительно уставилась в потолок. Правда, Джесс никогда не давал четкого обещания, что они будут жить в отдельных комнатах. Но ведь это же подразумевалось само собой. И разве он не произносил этих слов, когда так убедительно объяснял ей причины невозможности остаться в Хантерсе?
— Наша… утренняя процедура имеет значение только с правовой точки зрения, а не с личной, — твердо отрезала она. — Никакой договоренности о том, чтобы спать вместе, у нас с тобой не было.
— Спать вместе? Что за притча! А теперь объясни, будь добра, какой смысл ты вкладываешь в столь забавное выражение. — Кареглазый красавчик просто сиял, любуясь ее смущением. — Ты имеешь в виду вообще «делить ложе», или нечто более интимное?
— И то, и другое, — устало возразила она. — Я рассчитывала на собственную комнату и, соответственно, на индивидуальную постель.
— Тебе не повезло, малышка. — Джесс трагикомически развел руками. — Но, если такое признание тебя окрылит, то учти, что и мне в дороге досталось порядочно. Я не намерен вспоминать о моих супружеских правах этой ночью.
Решительно прогоняя на задворки сознания смешанные чувства, с которыми она сегодня принимала его снисходительно-небрежные ласки, Лаура сердито начала:
— Никаких прав у тебя нет, и…
— Минуточку! — отмахнулся он, как от надоедливой мухи. — Если это послужит для тебя утешением, то знающие люди утверждают, что я не храплю и не дрыгаю во сне ногами. Мне говорили, что в этом отношении я тяну на золотую медаль.
— Да я пытаюсь вдолбить тебе в голову, — вспылила Лаура, — что привыкла спать одна!
— Спасибо за бесценные сведения. — В глазах Джесса загорелся какой-то новый огонек, значение которого пока уловить не удавалось. — Наверное, если бы твой бывший муж поменьше носился со всеми твоими пунктиками и причудами, как курица с яйцом, твой первый брак, мне кажется, не напоминал бы историю про мудрецов в одном тазу!
Лаура поняла, что совершила серьезную ошибку, не рассказав до сих пор правду о своих отношениях с Мартином. Не злись она так по поводу его безосновательных суждений о ее положении и будь у нее чуть больше времени до их скоропалительного бракосочетания, она бы, скорее всего, пошла на это. Ах, если бы знать заранее, как все повернется!..
Обдумывая свою жизнь после свадьбы, Лаура предполагала, что будет по-прежнему жить в Хантерсе. Уже в качестве хозяйки. А Джесс останется в своей лондонской квартире, возможно, наезжая по выходным… Увы, перспективы на ближайшие месяцы, как следовало из его планов, определенно становились все менее радужными.
— Мой муж… Мы с Мартином… — панически смешалась она, отчаянно пытаясь выстроить мысли в подобие логической цепочки.
— Правда? — Слегка подняв брови, Джесс оперся рукой о притолоку, всем видом изображая вежливое внимание, на которое ее уже нельзя было купить. Что-то не давало ему покоя… И это «что-то» было причиной растущей враждебности по отношению к ней, вплоть до наступившей минуты.
— Так что же произошло у вас с Мартином? — еще более сладко переспросил он, скорее не изображая, а цинично пародируя участливость.
— Хотя у нас все и кончилось… очень быстро, можешь быть уверен, что вопрос о постели не играл здесь никакой роли, — едва выговорила она.
— В самом деле? Я окончательно заинтригован. — Будто тигр в клетке, Джесс прошелся по комнате, на ходу ожесточенно сражаясь с непослушными пуговицами рубашки. — В конце концов, мужья и жены не должны иметь никаких секретов друг от друга. Разве ты не знаешь все о моей красотке Элен и о том, как она показала мне хвост? Объясни же, что вызвало крушение девичьей мечты о любви? Он изменял тебе? Был невнимателен? А может быть, это ты завела любовника? В этом все дело, да? По-моему, я имею право это знать. Как считаешь?
Он нетерпеливо снял рубашку и, скомкав ее, запустил через всю комнату, так что та задержалась немного на уголке комода, прежде чем шлепнуться на пол. Обернувшись, Джесс перехватил ошеломленный взгляд своей жертвы, в котором отразилось все, что она не могла сейчас высказать.