Он понимал, что принесён в жертву амбициям брата. Он был той жертвой, которая заставила бы его отца опуститься на колени.
И поэтому он закричал.
Казна повернулась, с болезненным чувством от первобытного ужаса, который звучал в крике Каелума, а затем была смущена взрывом хохота, который издал ребёнок у неё на руках.
Кормилица не задумывалась ни на секунду. Она нагнулась за Каелумом, толкая корзину в которой лежала Речная Звезда под укрытие стены.
А затем, что-то неописуемое обрушилось с неба.
Изо всех стоявших на крыше, Казна первая увидела это. Её сердце сжалось в ужасе, и она потеряла несколько долгих секунд, пока не подвинулась ближе к стене, как можно дальше от падающей тени.
Она достаточно слышала раньше, чтобы узнать, что одно из созданий было грифоном, но кто сидел на его спине? Что это могло быть? "Белиал!" прошептала она, зная о своей неизбежной смерти.
Горграел не обратил на неё никакого внимания, спускаясь прямо на женщину Равенсбунда, которая держала ребёнка на руках.
Да! Да! Это был он!
Он соскочил со спины грифона, когда она летела низко над крышей, и он радостно прыгнул к кормилице, крылья растопырены, когти выпущены, глаза и зубы сверкают. Слюна с его его высунутого языка капала на камни, которыми была вымощена крыша. Он остановился в полушаге от неё и завизжал.
Женщина, вот же отважная сука! только прижала орущего ребёнка ближе к себе. Она должна была знать, что смерть близка, но она смотрела твёрдо, и это смущало Горграела.
"Дура!" прошипел он, крутя одну руку и направляя когти в её лицо.
Даже после этого она прижимала ребёнка к себе, отворачивалась так, что её тело прикрывало его. Горграела охватила буря ярости, в одно мгновение он разодрал спину и бок женщины, и когда умирающая женщина рухнула на пол, он выхватил по счастью бесчувственного Каелума из объятий женщины.
Он поднялся, Каелум висел в его руках как тряпичная кукла, и смотрел на другую женщину с ребёнком на другом конце крыши.
Далеко внизу мост заорал. "Горе! Горе! Предательство!"
Горгараел подпрыгнул к подлетевшему грифону.
"Горе! Горе! Крыша! Крыша!"
Но у Горграела ещё была секунда, и он наслаждался своими успехами и хотел сделать этот момент ещё более успешным. Он стремглав пробежал крышу туда, где женщина верещала от ужаса и опустилась на пол, стараясь изогнуть себя вокруг ребёнка. Горграел ухмыльнулся. Бесполезно. Он поднял коготь уже измазанный в крови. Прекрати это, мой друг. Она ещё нужна мне.
Горграел остановился с когтем уже готовым для удара.
И конечно, она будет лучшим свидетелем похищения.
"Да," прошептал Горграел. "Свидетель. Да. Хорошо."
"Горе! Горе! Предательство на крыше!"
"Сука," зарычал Горграел и повернулся к грифону. Когда он перекинул ногу через спину грифона и почувствовал её спину под своими ягодицами, он посмотрел вниз на бесчувственного ребёнка, по-прежнему размахивавшим окровавленной и ушибленной рукой от его когтей, и закричал торжественно и радостно над Сигхолтом.
"Горе! Горе!" кричал мост.
Но было уже слишком поздно.
Когда первые Икарии добрались до крыши Горграел и его грифон уже исчезли в тумане. Всё, что осталось, это было разодранное тело кормилицы, сгорбленная и испуганная Казна, крики близнецов, и память об ужасе Каелума, которая долго не исчезнет.
Менестрелия
Азур вздрогнула, её желудок неожиданно сжался от неясного ужаса, но миг прошёл и она посмотрела на Фарадей.
Та стояла на коленях на мягкой земле в примерно пятидесяти шагах от входа в Запрещённую аллею, а перед ней Нордра рвалась и рычала из пропасти. Позади неё простиралась равнина на почти половину лиги от линии деревьев. Невыросшие ещё саженцы торчали из земли между ней и лесом. Она смотрела на саженцы, которые она только что закончила, и желала им расти.
Озабоченная Азур опустилась на колени около Фарадей. Та была как обычно в ужасном состоянии, и каждую секунду прикладывала руку к боку или спине, видно терзаемая болью.
"Фарадей," спросила Азур, "Как ты…"
"Я — в порядке," сказала быстро и весело Фарадей, слишком быстро и слишком весело, чтобы быть правдой, и сомнения в глазах Азур углубились.
"Посмотри," продолжала Фарадей, "Запрещённая аллея, я почти закончила."
Совершенное молчание было ответом на её слова. Азур старалась что-то сказать, и, подняв глаза, встретилась с глазами хозяйки. Позади хозяйки стояла Шра, вцепившись в её фартук, её глаза были настолько же тоскливы, как и глаза двух старших женщин. Остальные Авар находились в двадцати шагах позади них; Фарадей хотела видеть Азур, а с неё хозяйку и Шра.
"Ещё один саженец," прошептала Фарадей, и с трудом поднялась на ноги, покачиваясь, что было тревожным знаком. Азур поймала её руку, но Фарадей стряхнула её.
"Пожалуйста, Азур. Этот последний я должна посадить сама."
Она потянулась и приняла саженец из рук хозяйки. "Мирболт[9]," сказала она." Умирает последним. Последний из тех, что я должна посадить."
Азур уставилась на саженец. Она знала от Запрещённых о Мирболте, которая погибла во время атаки Скраелингов на Рощу Земного Дерева. Мирболт также звали одну из тех, кто участвовал в обсуждении просьбы Азур присоединиться к ним. Тогда Авар отказали ей, но Азур не имела ничего против Мирболт. Она была честной, гордой и красивой и не заслуживала такой смерти.
"Это имя подходит для того, кто соединит лес с Аваренхеймом," сказала она.
Фарадей искривила рот в лёгкой улыбке. "Ты всё понимаешь Азур. Да. Это её право."
"Где ты её посадишь, Фарадей?" Азур смотрела на вход в Запрещённую аллею. Аллея была узкой и её каменистые стены — круты. Только одна дорожка была у бушующей реки в шаг шириной.
Фарадей трогал саженец пальцами, молча, её глаза затуманились. "У входа в аллею, Азур. Это всё, что я должна сделать. — Её лицо осветилось, когда она увидела выражение лица Азур. — Ты увидишь".
Затем она двинулась вперед медленной и тяжёлой поступью, её лицо дергалось каждые семь-восемь шагов.
"Хозяйка," Азур сказала торопливо. "она.."
"Она делает то, что должна," ответила хозяйка, "и мы ничего не можем сделать для неё. Пока не можем."
"Скоро," ответила Азур ломающимся голосом.
"Будь уверена," сказал хозяйка успокаивающе,"скоро." Она подобрала свои юбки, чтобы следовать за Фарадей, но остановилась, поставив ногу рядом с саженцем, посаженным Фарадей. Она напела маленькую колыбельную, наклоняясь, чтобы погладить крошечные листики. Затем она распрямилась и заковыляла вслед за Фарадей.
Азур, протянув руку Шре, поторопилась за ней.
Последний раз Фардей опустилась на колени на землю, мокрую в этом месте от брызгающей Нордры. Она замерла с глазами затуманенными слезами. Здесь. Всё это должно было придти сюда. Ещё один, последний раз… а затем последнее путешествие. Ещё один раз и задача Друга Деревьев выполнена.
"Мирболт" прошептала она, и рёв реки заглушил её слова для тех троих, что стояли в нескольких шагах от неё. "Мирболт, возьми силу, которую я оставляю тебе и расти до неба. Наслаждайся, будучи здесь. И ты будешь тем что соединит древний с вновь посаженным лесом. Твоя задача — получить Песню от Материнского Дерева."
Нежно напевая, Фарадей погрузила пальцы в землю, вытащила осторожно саженец из горшочка, и поместила его в ямку. "Мирболт, ты — последняя, и тебе я доверяю моё послание. Позади тебя твои сёстры вытянулись до озера Каулдрон, они готовы присоединить голоса к твоему. Перед тобой лежит Аваренхейм и Песня Земного дерева. Мирболт, когда время придёт, я хочу, чтобы ни ты, ни твои сёстры, ни Материнское дерево не колебались. Аксис, Звёздный Человек, будет нуждаться в вас. Его жена, моя сестра, тоже будет нуждаться в вас."
Она слегка повернула голову и увидела, что Азур присоединилась к ней. Когда она с удивлённым лицом стала на колени рядом с ней, Фарадей взяла руку Азур и коснулась её пальцами верхушки саженца. "Мирболт, это — Азур, ты уже знаешь её. Азур любима мною, Рогатыми, и… Звёздным Человеком… и она принята вами." она подняла голову. "Азур… ты чувствуешь это?"
Азур кивнула, её лицо осветилось восторгом. "Да, я чувствую. Она принимает меня."
"Да," сказала Фарадей. "Она принимает тебя." Она опустила глаза. "Мирболт, когда придёт время, и Азур позовёт, приди к ней на помощь, и поможешь не только Звёздному Человеку, но и мне. А сейчас," её рука стиснулась на руке Азур. "Я и Азур, мы укрепим тебя вместе."
И в несколько проворных движений они вместе утрамбовали землю вокруг саженца.
"Сделано." сказала Фарадей, и, глядя на её лицо, Азур ужаснулась, увидев отчаяние.
"Фарадей!"
Хозяйка положила руки на их плечи. "Стой спокойно. Я спою для неё."
Она стал напевать свою специальную колыбельную песню снова, последний раз, но Азур не слышала её. Она смотрела в глаза Фарадей, наполненные болью; ужас и сожаление она могла видеть в них.
Что было не так? Что она могла видеть?
Однако, когда хозяйка завершила песню, Фарадей моргнула и ужас исчез из её глаз. Теперь они были только усталыми, и если в них и была видна боль, но не более той, которую Азур ожидала увидеть в это время.
"Становись со мной," сказала хозяйка, "Смотри."
Азур взяла руку хозяйки, используя другую, чтобы помочь Фарадей подняться, затем повернулась туда, куда указывала глазами хозяйка.
Через долину позади них саженцы, посаженные сегодня, уже поднялись до неба. Ни Фарадей, ни Азур не видели такого раньше. Всегда саженцы набирали силу под покровом темноты, сейчас они не стали ждать.
"Фарадей," прошептала Азур с глазами, наполненными слезами. "Фарадей."
Но Фарадей не слышала её, настолько она была поглощена видом перед ней.
Саженцы развернулись, это было единственное слово, которое Фарадей могла подобрать, чтобы хотя бы приблизительно описать то, что она видела. Это было как будто каждый саженец имел в себе спрятанное взрослое дерево, и теперь это дерево раскручивалось, как будто гигантская пружина была освобождена.