ательная операция? – спросил Стас.
– Ну, что-то вроде.
– Зачем же вы мне открываетесь?
Неделин посмотрел на него с сомнением.
– Я пока не могу вам довериться, лейтенант, – сказал он. – Но из того, что я вам открываюсь, вы должны понять, что я единственный, кто в этой игре учитывает ваши интересы.
Стас иронично кивнул.
– Еще скажите, что вы на моей стороне!
– Скажу, но вы не поверите, – улыбнулся Неделин. – Нет, нет, я пока только хотел представиться вам. Предупредить, если угодно. Может даже – обнадежить.
– Я уже полон надежды, – сухо произнес Стас.
Неделин посмотрел на него снисходительно.
– Когда-нибудь вам понадобится надежда, – сказал он. – И вы вспомните обо мне.
– Я безусловно благодарен вам за доверие, – сказал Стас. – Но решительно отказываюсь играть в эти игры. За кого бы вы там ни были, я против всех. Я снова вернулся в храм, и сегодня впервые после долгого перерыва читал богослужебные тексты, и эти переживания меня вполне удовлетворяют.
– Да, – кивнул Неделин. – Я знаю, что вы были священником. Я уважаю вашу веру, но сам уповаю только на свои силы.
– Это ваше безусловное право, – кивнул Стас. – Простите, но я больше ничем не могу вам помочь.
Неделин вздохнул.
– Я и не надеялся на мгновенный успех, – сказал он.
– Я могу идти? – спроси Стас.
– Конечно, – сказал он. – Если вы передумаете, можете обратиться к Серафиме Павловне, это наша хозяйка.
– Прощайте, – кивнул ему Стас и вышел.
18
Вернувшись домой, где его уже ждали к ужину, он объяснил свое опоздание разговором с батюшкой и знакомством с певчими.
– Можешь себе представить, – рассказывал он Агате, – они предложили мне фиктивное венчание! Чтобы уберечь меня от возможных репрессий.
– Это интересный выход, – отметила Агата.
– Ты согласился? – спросила Ванда, вскинув голову.
Стас покачал головой.
– Никто не прячет свечу под кровать, – произнес он.
Они приступили к еде, но Ванда все еще не успокоилась.
– При чем тут свеча? – спросила она.
– Это из Евангелия, – пояснил Стас. – В том смысле, что Истина не нуждается в обманных средствах.
– Так ты что, никогда не женишься?
Стас только усмехнулся.
– Подай мне соус, – попросил он.
– А что насчет восстановления сана? – спросила Агата. – Ты ведь от этого отказываться не будешь? Если все будет проведено по вашим правилам.
Стас нахмурил брови.
– Даже не знаю, – сказал он. – С одной стороны…
Он замолчал.
– Что? – спросила Агата.
Стас отхлебнул ложку супа.
– Если я принимаю от церкви несправедливые решения, – сказал он, – то что мне мешает принимать также решения справедливые?
– Вот именно, – усмехнулась Агата.
Стас вздохнул и улыбнулся.
– Придется принимать, – сказал он. – Но вряд ли я буду чувствовать себя у престола уверенно.
– Так ты станешь попом? – радостно спросила Ванда.
Стас посмотрел на нее.
– Кстати, – вспомнил он. – Ты ведь до сих пор не крещена!
Агата нахмурилась.
– Перестань, Стас. Ты же знаешь, есть закон, по которому принимать крещение моно только после совершеннолетия.
– А ты откуда знаешь? – удивился Стас.
– Мама тоже думала креститься, – выпалила Ванда.
Стас посмотрел на сестру внимательно.
– Это правда?
– Чепуха, – фыркнула та. – Было время, когда церковь вдруг оказалась модной, и Диана стала меня уговаривать креститься. Я никогда всерьез об этом не думала.
– Думала, думала, – воскликнула Ванда с торжеством. – Я свидетель!
– Церковь стала модной? – удивленно переспросил Стас.
Агата утерла губы салфеткой.
– Это было года три назад, – сказала она. – К нам приезжал епископ Вонифатий, молодой, энергичный, умный… Он очень активно занялся миссионерством, устраивал публичные дискуссии, выступал в сети. Он действительно был очень обаятельным, Диана в него просто влюбилась.
– И чем все кончилось?
– Он был голубой, – выпалила Ванда. – Был жуткий скандал!..
Стас склонил голову.
– Бывает, – сказал он.
– Просто результат внутренних интриг, – сказала Агата. – Его застали в постели с келейником, но при этом посадили только епископа. Епископ, который служит у нас теперь, долго потом все это пытался объяснить.
– Так его посадили?
– Да, – сказала Агата. – Потому что гомосексуализм считается преступлением против роста народонаселения. Но мода на церковь сразу прошла.
Стас кивнул и произнес:
– Это неприятно.
– И не только вам, – сказала Агата.
Стас поднял голову.
– Значит ты хотела креститься только из-за увлечения Дианы?
– Не знаю, – вздохнула Агата. – Он так говорил, что мне захотелось быть рядом. А когда все это произошло, то было ощущение, что я искупалась в вонючей жиже.
После ужина Стас прошел в свою комнату и решил посмотреть новости по сети, но тут как тут появилась Ванда.
– Слышь, Стас, – сказала она. – Ты подал хорошую идею.
– Какую?
– Креститься, – пояснила Ванда. – Если сделать это вопреки правилам, то это будет классной пощечиной всем этим ханжам!
Стас покачал головой.
– Ты с ума сошла, – сказал он. – По-твоему, что такое христианство? Это религия любви, любви ко всем без исключения! Это нельзя делать назло кому-то!
Ванда печально вздохнула.
– Но ведь хочется сделать что-нибудь такое!..
Стас повернулся к ней в кресле.
– Давай поговорим серьезно, – сказал он. – Тебе уже пятнадцать лет, в твоем возрасте девушки выходили замуж!
– У нас есть одноклассницы, которые трахаются с тринадцати лет, – отвечала Ванда.
– Это не одно и тоже, – произнес строго Стас. – Ты хоть знаешь, чем занимается твоя мама?
Ванда посмотрела на него вопросительно.
– А чем она занимается?
– А подумай, – сказал Стас. – Посмотри, в каком доме ты живешь, какие у тебя условия, какие возможности… Думаешь, у всех так?
Ванда нахмурилась.
– Нет, я знаю, что не у всех. Мне не очень приятно, что мне все завидуют, но что такого? Я ведь не выпендриваюсь!
– И почему все так?
– Что – почему?
– Почему у тебя жизнь лучше, чем у других?
Ванда пожала плечами.
– Потому что мама спит с крокодилом?
Стас в раздражении вскочил.
– Чтобы я больше ничего такого не слышал! – заявил он. – Агата не спит с крокодилом, это все дурацкие эксперименты Ланго. Но по сути ты права, все от того, что Агата работает с рептилидами. Как ты понимаешь, это не всем дано.
– Я знаю, – кивнула Ванда, глядя на Стаса исподлобья.
– И завидуют вам не только твои подружки, – продолжил Стас. – У твоей мамы много завистников, и ты должна об этом помнить. Многие люди вокруг вас желают ей зла, понимаешь? Им будет приятно, если Агату уволят или посадят.
– Разве такое возможно? – испугалась Ванда.
– Легко, – сказал Стас. – Стоит Ланго пропасть, и ваше благополучие очень быстро сдуется. И вас немедленно начнут топтать, понимаешь? И все кончится тем, что тебя отберут и отдадут в Детский центр, чтобы ты поскорее забыла про то, что у тебя есть мать.
– Нет! – вскричала Ванда жалобно. – Ведь этого не будет, да!..
Стас только вздохнул.
– Ты должна знать, что враги следят за вами постоянно, – сказал он. – И им прекрасно известны все твои слова о крокодилах, о твоей ненависти к ним.
– Ты думаешь?… – ахнула Ванда.
– Я уверен, – жестко сказал Стас. – Поэтому с этого дня ты начинаешь резко взрослеть. Никаких больше легкомысленных заявлений, никаких запрещенных тем. Если ты в самом деле хочешь противостоять всему этому уродству, ты должна понять, что единственной формой противостояния является церковь.
Ванда фыркнула.
– Такая, как епископ Вонифатий?
– Не торопись его судить, – сказал Стас. – Подумай сама! Епископ поднял большую волну, и многим это явно не понравилось. Его подставили, разве не понятно!..
– Хочешь сказать, он не был голубым? – испуганно заморгала Ванда.
– Не знаю, – вздохнул Стас. – Но думаю, что не был. Этот келейник выглядит уж очень сомнительно.
– Ух ты, – выдохнула потрясенная Ванда.
– Можешь представить, что они могут сделать с такими, как мы, – добавил поучительно Стас. – Поэтому мы должны быть предельно осторожными.
– Ага, – согласилась Ванда. – Я согласна.
Стас посмотрел на нее с сомнением.
– Понимаешь, во всем этом очень много натяжек, – сказал он. – Почему меня прямо из лагеря отправили к Агате? Почему рядом вдруг оказалась Диана?
– А Диана причем? – не поняла Ванда.
Стас махнул рукой.
– Тут все причем, – сказал он. – Вокруг меня тут уже столько всякого закрутилось, что хоть беги назад в лагерь.
Ванда невольно усмехнулась. Стас улыбнулся ей в ответ.
– Вот и я решил пока остаться, – сказал он. – Ладно, ступай к себе, дай мне немного поработать.
Ванда хихикнула и убежала.
19
Конечно главным событием дня оказалась не служба в храме, а встреча с загадочным Неделиным, воспоминание о которой долго не позволяло Стасу успокоиться. И это было прямо связано с некоей тайной, к которой он однажды нечаянно прикоснулся.
Маршал Степан Гремин был фигурой легендарной. Еще в самом начале войны он уже был одним из руководителей армии, и с его именем были связаны некоторые ключевые операции, например бомбежка Англии, или уничтожение орбитальной станции. Увидеть такого человека в непосредственной близости для любого было моментом счастья, и Стасу Бельскому довелось его увидеть.
Это был последний год войны, когда после ликвидации орбитальной станции рептилиды начали самый жестокий и решительный штурм планеты. Стас хорошо помнил, как он после энергетического удара, уничтожившего практически весь Крымский полуостров, оказался в темноте под завалами земли, и уже был готов к смерти, пока не увидел вдруг перед собою Казанский образ Божьей Матери, что тогда показалось ему самым настоящим чудом. Собственно, именно это и заставило его проявить упорство и выбраться из-под завалов. Уже потом он понял, что видел пробившийся луч света, который странным образом осветил церковную икону древнего письма. Как бы там ни было, он выбрался на поверхность, его подобрали спасатели, и он оказался на побережье, где собирались остатки армии. К тому времени он уже не служил, хотя официального запрета на него еще не было наложено, но после того, что он видел и что натворил, он уже и сам не мог вернуться к алтарю.