Ланго осекся.
– Вы так думаете? Значит, речь идет не о военных секретах?
– Нет, – сказал Стас. – Но я еще раз повторяю, я не знаю секрета открытия моей информации. Я буду рад, если вы мне поможете, но я уверен, что это только вспомогательная информация, которая должна вести дальше. Вы понимаете, что это значит для меня?
Ланго кивнул и снова сел в свое кресло.
– Вас сразу убьют, – сказал он.
– Так стоит ли мне рваться к открытию?
– В противном случае вас тоже убьют, – сказал Ланго. – Профессор Цингали дал мне срок в три земных месяца. Он считает, что дальнейшее продление поисков рискованно, и предпочитает избавиться от вас, включая весь список ваших близких, о котором я вам рассказал. Включая, естественно, и меня самого.
– Прекрасно, – натужно улыбнулся Стас. – Значит, мы в одной лодке!
– Я понимаю трудности вашего выбора, – вздохнул Ланго. – Или погибнуть самому, или увлечь за собой десятки людей, но не открывать секрета.
– У меня нет выбора, – сказал Стас. – Я открою ваш секрет, как только смогу. Но я не могу! Помогите мне, если сможете.
– Конечно, – кивнул Ланго. – Я для этого и пришел к вам. Что я могу для вас сделать?
Стас глубоко вздохнул. Пришло время реализации каких-то действий, и в этом смысле появление Ланго было уместным.
– Что вы знаете про Среднюю Азию? – спросил он.
– Какая-то пустыня на востоке, – ответил Ланго. – Там никто не живет.
– Маршал Гремин перед своей кончиной отправлялся туда, – сказал Стас. – Мне надо знать, что он мог там найти? В данных вашей разведки должны быть какие-то материалы, попробуйте поискать там.
– Нашей разведки, – фыркнул Ланго. – Вся наша разведка состояла из землян.
– Кто-нибудь из них остался в живых?
– Вряд ли, – покачал головой Ланго. – Разве что мелкие сошки. Я скажу, чтобы их доставили к вам для беседы.
Стас невольно усмехнулся.
– Это будет смешно, – сказал он. – Побежденный допрашивает победителей.
– Их в большинстве ликвидировали нелегально, – сказал Ланго. – Хоронили с почестями, обеспечили семьи. Наши грулли всегда потешались над способностью землян к измене.
– Генерал Хануиль тоже так думает? – спросил Стас.
– Конечно, – Ланго дернул плечом. – Не исключено, что именно он этим занимался.
– Но я знаю одного разведчика, который остался в живых.
– Ваш Неделин? – понимающе кивнул Ланго. – Но он не был в составе разведывательного управления. Он был мелкой сошкой. Под руководство генерала он перешел только после войны, в период восстановления.
– Ваш профессор опасается именно генерала с его амбициями?
– Разумеется, это очень значительная фигура, во всяком случае, в масштабах Земли. А главное, он ведь не просто бунтует! Он бунтует против базовых устоев нашего общества, против расовых привилегий. Это действительно очень опасно.
Стас поднялся, чтобы пройти к бару.
– Выпьете что-нибудь? – спросил он.
– Конечно, – согласился Ланго. – Там бутылка с зеленым напитком, это для меня.
Стас налил ему бокал зеленого напитка, а себе стакан апельсинового сока. Вернувшись к Ланго, он подал ему бокал и спросил:
– А на чем базируются ваши привилегии? На расовых приоритетах?
Ланго отпил глоток.
– Не только. Это ведь исторически сложилось, фенцеры представляют собой стратегическое управление общества, грулли составляют его оружие, а мы, гринбеи, представляем чувственную систему.
– Там ведь есть еще какие-то расы?
– Они не претендуют на первенство, – махнул лапой Ланго. – У них нет на это никаких способностей.
– А у груллей – есть?
Ланго опять отпил глоток.
– Им нужно руководство, – сказал он. – Генератор инициативы.
Стас усмехнулся.
– И это руководство можете предоставить им вы, не так ли?
Ланго поставил бокал.
– Возможно, – сказал он.
– Нет, в самом деле, – заговорил Стас с интересом. – Мы говорили об амбициях фенцеров, груллей, и как-то совсем упустили амбиции гринбеев. Ведь они должны у вас быть, не так ли?
– Почему это вас так интересует? – он пристально посмотрел на Стаса.
– Потому что в этой игре не хватает еще одного игрока, – ответил Стас впадая в азарт расследования. – И мне представляется, что именно у вас, гринбеев, куда больше оснований претендовать на руководство.
– Основания у нас может быть и есть, – сказал грустным тоном Ланго. – Но в отличие от груллей мы понимаем, что все решают вовсе не амбиции. Фенцеры рождены со способностью обращаться к Создателям, чего нет ни у груллей, ни у нас, ни у кого-то еще.
– Что это за способность? – Стас застыл от волнения.
– Существует практика обращения к Создателям, – стал объяснять Ланго. – Это идет от веков, они одни могут говорить с Создателями на их языке.
– Это носит характер обряда?
Ланго посмотрел на него с удивлением.
– Да!.. Но это не религия в вашем смысле. Это технология…
– Значит, в этой технологии есть свои элементы?
Ланго улыбнулся.
– Представьте, есть. В вашей системе это могли назвать святыней. Существует ключевой атрибут, с которым могут обращаться только фенцеры. У вас его называют…
Он не успел произнести название, как в гостиную вошла роскошно одетая и накрашенная Агата, излучающая восторг. Стас, представляющий, что ей пришлось для этого сделать, невольно восхитился ее видом.
– Вот и я, – заявила Агата. – Так что, устроим семейный ленч? Дорогой, ты же любишь копченую рыбу, верно?
32
Агата вела себя вызывающе бодро, что казалось немного надрывным, так что Стас даже пытался ее остепенить, то и дело одергивая так, чтобы Ланго не заметил. Но остановить ее было невозможно она веселилась, шутила, заводила разговор о каких-то загадочных вещах, и громко смеялась над своими собственными шутками. Стас спохватился несколько поздно, так что однажды после одной своей шутки она громко рассмеялась, чтобы немедленно впасть в истерику и начать надрывно рыдать. Стасу пришлось отвести ее в спальню, и там успокоить с помощью транквилизаторов.
– Боже мой, – растерянно говорила Агата. – Что я натворила?!..
– Пойду, узнаю, – сказал Стас. – А ты пока посиди, отдохни.
Она ухватила его за руку.
– Я была ужасной?
Стас пожал плечами.
– Для меня ты всегда прекрасна, – неуклюже высказался он и ушел.
Ланго, как ни в чем не бывало, сидел за столом и неторопливо поглощал свои деликатесы.
– Ей надо немного отдохнуть, – сказал Стас. – Вы же понимаете, что оказаться перед вами в такой ситуации ей особенно неприятно.
Ланго сотворил подобие доброжелательной улыбки.
– Наркотики? – спросил он очень вежливо.
– Алкоголь, – отвечал Стас. – Ничего страшного. Послезавтра, когда она выйдет на работу, она будет в порядке.
Ланго протяжно вздохнул.
– А скажите мне, Стас, ваше безбрачие в какой-то мере защищает вас от приступов любовной страсти?
– Разумеется, – улыбнулся Стас. – Существует технология аскезы, и я ей следую. Там есть степени приближения греховного помысла, от прилога до страсти, и в каждом случае рекомендуются проверенные способы защиты.
– Мне бы у вас взять несколько уроков, – проговорил Ланго.
– Я плохой учитель, – сказал Стас. – Теоретически я знаю пути борьбы с грехом, но в практике я в нужный момент о них просто забываю.
– Я люблю ее, – сказал вдруг Ланго.
Стас смолчал.
– Может перейдем к десерту? – спросил он.
– Вы можете считать, что я придумал это чувство, – сказал Ланго. – Я ведь достаточно долго пытался его описать. Но в какой-то момент я понял, что я влюбился. Вы можете это понять?
– Вполне, я же человек, – сказал Стас. – Только посоветовать вам ничего не смогу. Я в этом вопросе не имею практики, не считая юношеских влюбленностей, оставшихся в памяти одними только переживаниями и разочарованиями.
– Как вы полагаете, любовь без секса возможна?
Стас усмехнулся.
– Ланго, дорогой, вы говорите с человеком, который посвятил себя религии любви. И эта любовь принципиально внесексуальна.
– Но у меня это не религиозное чувство, – покачал головой Ланго.
– Как вы можете об этом судить, если не знаете религии, – сказал Стас. – Вы же не можете гарантировать, что религиозное чувство вам недоступно. Как мне известно, существуют примеры, или слухи о примерах другого плана.
Ланго вскинул голову.
– О чем то вы?
– Об учителе Трускальде, разумеется, – сказал Стас. – Вы слышали про него?
Ланго удивленно качнул головой.
– Конечно, я о нем слышал! Но откуда вы про него узнали?
– Я серьезно занят этим расследованием, – сказал Стас. – И мне приходится рыться в материалах. Я слышал, существует легенда о том, что учитель Трускальд принял крещение. Я не очень представляю, как это могло быть, но верю, что могло.
Ланго снова покачал головой.
– Но это невозможно! Он умер в Болоте, его похороны были крупнейшим собранием великих учителей всех рас. Это было еще до начала войны.
– А у меня сведения, что он последние годы жил на Земле, был противником войны, и его похоронили на Луне по человеческому обряду, потому что он сам так захотел. Там была база рептилидов, где они вели переговоры с землянами.
– Это абсолютно невозможно! – воскликнул Ланго. – Это нарушение всех устоев! Откуда вы это взяли, скажите мне?
Стас смотрел на него некоторое время, выдерживая паузу. Было видно, что Ланго разволновался, но природу его волнения Стас не понимал.
– А что вы знаете о переговорах на Луне? – спросил Стас.
– Не было никаких переговоров, – сказал убежденно Ланго. – Война началась сразу после того, как мы нашли Землю. Она оказалась фантастически богата!..
Он осекся.
– Так вы говорите, они вели переговоры? И почему же все оборвалось?
– Ничего не оборвалось, – сказал Стас. – Эта война стала реализацией их договоренностей. Это они по уговору начали эту бойню, понимаете? По взаимовыгодным соображениям.