После службы он уже собрался со всеми идти в гостиницу, когда его остановил черный диакон, который тоже участвовал в службе.
– Простите, – обратился он к Стасу. – Кажется, это вы заинтересовались легендой о первосвященнике, не так ли?
– Надеюсь, я не вмешиваюсь в ваши внутренние дела, – осторожно произнес Стас.
– Так странно, что европейцы относятся к этому столь высокомерно, – отметил диакон. – Разве это не могло бы быть знаковым событием в нашей религиозной жизни?
– А вы сами в это верите? – спросил Стас.
– Не только верю, – улыбнулся тот, сверкнув зубами. – Я слышал об этом из рассказов очевидцев.
Стас остановился. Ему конечно следовало задуматься, почему этот диакон выбрал именно его для своего рассказа.
– И кто же это был? – спросил Стас, глядя ему в глаза.
– Я не могу сказать, как его звали, – развел руками диакон. – В народе его прозвали Первосвященник, хотя он даже священником не был. Но, как говорят, мог творить чудеса.
Стас невольно скривился, хотя, при здравом размышлении, вполне можно было представить, что Трускальд со своим Веритианом вполне мог чего-то там сотворить.
– Почему же этим не занимаются всерьез? – спросил Стас.
– Вы смеетесь! – всплеснул руками диакон. – Только неделю назад фанатики из храма Пятидесятницы взорвали часовню Первосвященника в деревне Нгомо. А причиной было то, что баптисты, владевшие часовней, держали там четки Первосвященника!
– Баптисты? – переспросил Стас. – Но баптисты не признают реликвий и святынь!
– Это у вас, в Европе они не признают святынь, – хмыкнул диакон. – У нас они за эти святыни готовы глотки рвать. Вы же понимаете, если этот рептилид при жизни творил чудеса, то чудесной силой заряжены все его личные вещи. Пресвитериане, как говорят, держат у себя нательный крест Первосвященника. Адвентисты молятся на его башмаки.
– И чудеса происходят? – спросил Стас.
– В том-то и дело, – вздохнул диакон. – Но это ладно, в конце концов, человек может убедить себя в чем угодно. Но вы же понимаете, что нам в этой драке оказаться просто опасно. Мы здесь в меньшинстве!
– А у вас есть повод оказаться в гуще событий?
Диакон осторожно оглянулся.
– Я знаю совершенно точно, что он крестился в нашей юрисдикции.
– В вашем храме? – спросил Стас осторожно.
– Нет, конечно, – махнул рукой диакон. – Это произошло в глуши, в джунглях, но там был скит с поселением нескольких монахов. Деревня называлась Аколе Гхора, даже не понимаю, как они туда забрались. К сожалению, ни один из них не выжил.
Стас выдержал паузу.
– Почему вы не спросите об этом прямо у рептилидов? – спросил Стас.
– Мы уже спрашивали, – отвечал диакон. – Они отвергают такую возможность на корню. Вы же знаете, наверное, у них нет религии. В народе уверены, что Первосвященник пошел на это вопреки традициям своего народа.
Так оно и было, подумал Стас, если было на самом деле.
– Что вы хотите от меня? – спросил Стас прямо.
Тот помялся.
– Конечно, поднять этот вопрос на вашей конференции вряд ли получится, – сказал он со вздохом. – Но если бы в Европе хотя бы заинтересовались этим феноменом! Если бы сюда прислали войска, чтобы успокоить смутьянов!
– А что я могу для этого сделать?
– Выступить, – сказал диакон убежденно. – Вы же наверняка будете выступать у себя перед прессой по итогам конференции. Вот и вверните туда нашу легенду о Первосвященнике. Сначала они посмеются, потом заинтересуются, потом обратят на нас внимание.
– А что я могу им сказать? – спросил Стас. – Что один человек рассказал мне историю…
– У меня есть живой свидетель, – зашептал диакон. – Мы могли бы навестить его, и вы бы выслушали его рассказ.
Стас понимающе кивнул.
– Кто это? – спросил он.
Сам он при этом лихорадочно думал, случайно он оказался в этой истории, или его навели.
– А почему вы обратились с этим ко мне? – спросил он.
Диакон перестал улыбаться.
– Потому что вы единственный, кто этим стал интересоваться, – сказал он угрюмо.
Стас невольно улыбнулся.
– Ладно, – сказал он. – Самое скучное на этой конференции, это первый день. Давайте завтра с утра я встречу вас у входа в гостиницу.
Тот покачал головой.
– Нет, нет, не там. Подходите к нашему собору, здесь и встретимся.
– Договорились, – кивнул Стас.
– Благословите, отче, – диакон наклонил голову.
– Как вас зовут?
– Никодим.
Стас благословил его, и они разошлись.
48
Условия в гостинице были довольно комфортные, каждому делегату предоставлялся отдельный номер, где лежал планшет со всеми документами конференции. Стас перед сном полистал эти документы, но не нашел там ничего интересного. Как он и предполагал, эта конференция не несла за собой каких-либо серьезных решений, и требовалась кому-то из политиков для укрепления своих позиций. Устраивать конференцию в обстановке религиозной вражды было довольно нелепо.
Перед самым сном, когда Стас уже стоял на вечерних молитвах, к нему заглянул земляк отец Герман с финляндским епископом Смарагдом, улыбчивым и бритым толстяком в светском облачении с католическим воротником для приличия.
– Как вы тут, отец? – спросил Герман сухо. – Тут вот владыка Смарагд хотело с вами поближе познакомиться.
Владыка Смарагд мило улыбался, пожимая ему руку.
– Как вы получили такое редкое имя? – поинтересовался Стас.
– При пострижении, – отвечал тот весело. – Знакомые меня зовут просто Изумруд.
– Я совсем не знаю нынешнего чина пострижения, – заметил Стас. – Ведь теперь монашество как бы запрещено.
– Запрещено, – согласился епископ с той же веселой убежденностью. – И совершенно правильно, как мне кажется. Я просто не представляю себя без своих супружеских обязанностей.
– А что же остается вам для подвига? – спросил Стас.
– Любовь к людям, – улыбнулся епископ.
– Отец Станислав у нас несет обет безбрачия, – сказал Герман с неопределенной оценкой этого факта.
– И это меня заинтересовало, – сказал епископ весело. – Как вам удается держать себя в узде?
– Мне казалось, в этом смысл аскетизма, – проговорил Стас сдержано.
– Я понимаю, это ценности древнего мира, – согласился епископ. – Но теперь!..
– Наверное, существуют ценности, которые не меняются, – заметил Стас.
– Он из упертых, – пояснил чуть раздраженно отец Герман. – Представьте, он пятнадцать лет просидел в лагере военнопленных.
– Так вы и на войне побывали! – восхитился епископ. – И в каком качестве?
– Вначале был санитаром, – пояснил Стас. – Потом сделался священником. Но в конце концов пришлось взять в руки оружие.
Епископ перестал улыбаться. Он испуганно посмотрел на отца Германа, и поспешно стал откланиваться.
– Ну, не будем вам мешать…
– Благословите, владыка, – склонился Стас.
– Да, да, конечно, – пробормотал владыка и поспешно вышел.
Отец Герман хмыкнул.
– Во как! – сказал он.
Стас дочитал молитвы и улегся спать.
Утром митрополит собирал всех православных для консультации. Стас, хотя и не должен был оказаться на первом заседании, пошел на это собрание, чтобы не беспокоить коллег. Митрополит разъяснил позицию синода по вопросам конференции, и предложил делегатам не устремляться в изложение личных мнений.
– Будет очень славно, если мы будем голосовать солидарно, – говорил он. – Хотя я на этом не настаиваю, но рекомендую. Мы приехали сюда с миром, и этот мир должен отразиться в наших решениях.
– Простите, владыка, – не удержался Стас, – но я так и не понял, по какому вопросу мы здесь собрались?
Отцы зашевелились.
– Проснулся, – произнес иронично кто-то.
– У вас же в номере должен был быть планшет с документами!
– Спокойно! – митрополит поднял руку. – Давайте будем снисходительны к нашему брату. Наша конференция является новой ступенью к организации всемирного собора, где бы мы нашли формы единения всех верующих. На данном этапе идет общая работа над составлением формулы нашего единства, и в частности наша конференция должна рассмотреть предложения наших собратьев по вопросу представительства. У нас с католиками по этому вопросу есть согласное решение, его мы и будем придерживаться.
Стас смиренно кивнул, заметив на себе испуганный взгляд епископа Смарагда.
– И, пожалуйста, никаких политических акцентов, – произнес третий епископ из присутствующих, довольно молодой и худощавый румын Анастасий.
– Ну, это подразумевается, – с улыбкой произнес митрополит.
– Вы мне позволите? – Стас поднял руку.
– Конечно, – улыбнулся митрополит, хотя епископ Анастасий, сидевший рядом, зыркнул на Стаса довольно недоброжелательно.
– Я понемногу разобрался в тематике конференции, – сказал Стас. – Но вот чего я не могу понять, то кому пришло в голову устраивать ту бюрократическую возню на территории, где идут религиозные столкновения?
Собравшиеся зашумели.
– Что значит, бюрократическая возня? – проявил недовольство епископ Анастасий.
– Кто мог знать, что они тут бунтуют!
– Вы нас обвиняете, святой отец?
Митрополит с елейной улыбкой поднял руки.
– Успокойтесь, братья! Наш брат не давно вернулся в церковь, и потому еще не привык к тем парадоксальным явлениям современности, которые мы с вами вынуждены терпеть. Место для конференции выбрал комитет подготовки собора, и там старались раскинуть точки для собрания богословов как можно шире, чтобы принять участие в обсуждении столь важных вопросов могли все желающие. А что касается так называемых религиозных распрей, то их масштаб явно завышен в мнении общества. Речь идет о нескольких группах фанатиков, не более.
– Я полагаю, что риск появления этих фанатиков на конференции будет достаточно велик, – заметил Стас.
– Это уже вопросы полицейской службы, – улыбнулся митрополит. – А мы с вами будем уповать на Господа. Давайте, помолимся.
Прочитав короткую молитву, они еще обменялись какими-то мнениями, сугубо бюрократического характера, после чего владыка всех отпустил, рекомендовав являться на заседание без опозданий.