Эти выдержки потрясли военных специалистов, многие отказались поверить в существование «волшебной силы». Тем не менее, сбрасывать эту силу со счетов было бы неосмотрительно, и Комитет по контактам решил провести ещё одну проверку — с помощью пушки вероятности.
Многие из вас, наверное, впервые слышат о пушке вероятности, поскольку применяют её крайне редко, так как каждый «выстрел» поглощает немыслимое количество энергии. Суть пушки в том, что она позволяет практически проверить существование вероятностной реальности. Скажем, предполагается, что где-то, возможно, существует нечто. По специальной таблице рассчитывается вероятность, данные вводятся в пушечный компьютер, а тот вычисляет вероятностные координаты предполагаемой матрицы и запускает туда ракету. Практически мгновенно ракета либо попадает в цель — и тогда экипаж проводит необходимые исследования, либо возвращается в исходную точку — и тогда вероятность можно считать практически неосуществимой.
После того как в пушку была введена соответствующая программа, компьютер определил, что на Земле концентрация волшебства достигала апогея в так называемой Древней Аравии. Мы с Соргом заняли места в ракете, нажали кнопку старта и буквально через несколько мгновений ощутили лёгкий толчок: ракета совершила посадку, а на дисплее перед пилотским пультом зажглась надпись: «Земля, Древняя Аравия».
Мы с Соргом переглянулись: вероятность осуществилась.
Для начала, окружив ракету силовым полем, мы включили обзорный экран. Нашим глазам предстала удивительная картина. Впереди, за массивной каменной стеной, стоял великолепный город. Над стенами возвышались высокие узкие башни и громадные белые дворцы, по дорогам к городу тянулись бесчисленные караваны двугорбых животных, гружённых мешками с товарами. Подступы к городу были запружены чёрными, жёлтыми и даже белыми людьми. Одежды на них были самые различные — от богатых, блестящих под ярким солнцем накидок, закрывающих почти все тело, до узких повязок из тонкой материи, обёрнутой вокруг бёдер. Вся эта масса из аборигенов, животных, повозок кипела и двигалась, и, хотя до нас не доносилось ни звука, можно было представить, какой гам стоял нал городом.
От воспоминаний у контактолога пересохло в горле, он закашлялся. Главный судья кивнул охраннику, тот подал обвиняемому стакан воды. Джанк жадно выпил, обвёл зал усталым взглядом и продолжал:
— До города было около трёх таров, по-туземному — около двадцати тысяч локтей, и мы решили для начала пробы почвы и воздуха взять недалеко от ракеты. Нам было приказано соблюдать строжайшие меры безопасности, поэтому для выхода мы надели скафандры высшей защиты. Напомню, что такой скафандр — фактически целая крепость. Он рассчитан на давление и температуру образования алмазов, ему не страшны никакие кислоты и щёлочи, он практически непроницаем для радиации. Кроме того, у Сорга и у меня на поясе висело по вполне надёжному бластеру. Вот почему, когда мы спустились с трапа и перед нами закружился небольшой песчаный смерч, мы только удивились. Смерч все увеличивался, пока не достиг размеров нашей ракеты. Продолжая вращаться, он стал принимать очертания, напоминающие человеческие, и наконец, превратился в огромного волосатого землянина. Мы едва достигали его колена. Глаза этого существа неприятно блестели, изо рта торчали мощные клыки. Сорг восхищённо застрекотал кинокамерой, а я снял на всякий случай бластер с предохранителя.
— Кто вы, о незнакомцы? — проревел великан таким голосом, что, если бы не модуляторы в наших шлемах, мы вполне могли оглохнуть.
— Мы посланцы другого народа с далёкой планеты… — затянул заранее приготовленную фразу Сорг. Модуляторы громкости, решив, что с великаном надо разговаривать в его тоне, увеличили выходную мощность динамиков скафандра, и слова Сорга прозвучали ещё громче, чем голос гиганта.
Великан испуганно отшатнулся, потом завопил что было мочи:
— О чужестранцы, горе вам! Вы вторглись в мои владения, и смерть будет вам наказанием за эту дерзость. Это говорю вам я, великий джин Харам!
С этими словами он изрыгнул на нас несколько языков пламени. Жара мы, естественно, не почувствовали, но я спросил Сорга, не припугнуть ли этого Харама бластером.
— Нет, Джанк, не вздумай, — прокричал Сорг, ни на минуту не прекращая съёмку. Таким счастливым я его никогда не видел. — Это же та самая «волшебная сила». Пусть покажет все, что умеет, поглядим на его арсенал.
А джин, увидев, что пламя на нас не действует, пришёл в неописуемую ярость.
«Погибни же, несчастный», — заорал он и наступил своей огромной, раза в четыре больше этого стола, ступнёй на Сорга.
Сгоряча я чуть не выстрелил, но вовремя сообразил, что раздавить скафандр не смогут и сто таких великанов. Сумев освободить руку, Сорг даже в таком неудобном положении продолжал съёмку, однако, когда гигант принялся топтать его, не сдержался и подал на скафандр напряжение.
Как ужаленный, великан с рёвом отлетел в сторону и упал на песок.
Надо отдать этому джину должное, он быстро пришёл в себя, хлопнул в ладоши, и перед нами вместо великана возник огромный трёхглавый змей, очень похожий на трекаба с планеты Анторг, только раза в полтора побольше. Одна голова потянулась к Соргу, другая ко мне. Из разверзнутых пастей било пламя, с клыков брызгала кипящая слюна.
Я вопросительно взглянул на Сорга. «Одну можно», — кивнул он мне. Вскинув бластер, я выстрелил. Огненный луч тут же превратил трёхглавого змея в двухглавого. Вместо третьей головы дымился багровый обрубок шеи.
Змей подпрыгнул и рассыпался на сотни мелких горошин, которые раскатились во все стороны и превратились в обнажённых по пояс мускулистых воинов.
Потрясая мечами и копьями, часть воинов атаковала ракету, а часть бросилась на нас. Однако нам их бояться не приходилось: примитивное оружие отскакивало от скафандров, как от брони, схватить же нас не позволял электрический ток достаточно высокого напряжения. Сквозь силовое поле ракеты вообще никто, кроме нас с Соргом, не мог проникнуть.
Наконец демон понял тщетность своих усилий. Воины исчезли, вместо них опять закружился песчаный смерч, который постепенно уменьшался в размерах, пока не достиг высоты человеческого роста, и перед нами появился невысокий старичок со злым горбоносым лицом и белой бородой. На нем был голубой халат, расшитый звёздами, широкие штаны красного цвета, туфли с высоко загнутыми вверх мысами и странный головной убор «чалма», украшенный большим сапфиром. Старик с ненавистью и страхом взглянул на нас и рухнул на колени.
— Пощадите! Вы великие волшебники, о пришельцы, и вы победили меня. Отныне я ваш раб, о горе мне! О горе детям моим и детям моих детей! — С этими словами старик стал рвать на себе одежды и горестно причитать.
Сорг сделал мне знак оставаться на месте, а сам отключил от скафандра внешний ток, подошёл к старику и поднял его на ноги. Пришлось долго объяснять, кто мы и откуда, прежде чем до старика дошло, что мы не волшебники, а только интересуемся «волшебной силой». Но когда он это понял, то выпрямился, приосанился и, не держи я в руке уже знакомый ему бластер, возможно, предпринял бы что-нибудь ещё. Но благоразумие победило, и Харам продолжил беседу, расспрашивая о нашей планете.
Сорг всегда отличался некоторой тщеславностью, и внимание аборигена ему польстило. Он стал рассказывать о Пальбосе, об электричестве, атомной энергии, антивеществе, лучемётах и бластерах, потом перешёл к проблеме контакта. Старик восхищённо чмокал и качал изумлённо головой, словом, всё шло нормально…
И тут я заметил, что индикаторная лампочка киберлингвиста погасла! Это могло означать только одно. Наш киберлингвист был самонастраивающейся системой, то есть должен был переводить с любого языка на наш, а нашу речь — на язык возможных собеседников. Программа прибора — установление языкового контакта оптимальным путём. И раз он отключился, значит, наш собеседник понимал нас без перевода. За тридцать минут джин научился языку Пальбоса! Это действительно походило на чудо, и на всякий случай я навёл ствол бластера прямо на середину звёздного халата.
Сорг окончил свою лекцию, и тут высокомерно заговорил джин.
— О пришельцы, вы великий и мудрый народ. Страна ваша, именуемая Пальбосом, поистине сказочна, и я должен повидать её. Я полечу с вами, на вашей чудесной колеснице.
Заявление было настолько наглым и неожиданным, что мы с Соргом сперва опешили, потом расхохотались.
— Даже если б нам очень хотелось взять тебя с собой, старик, а это далеко не так, мы бы не имели на это права, — со смехом ответил я, — у нас приказ не брать на борт живых образцов. Так что не полетишь ты с нами, разве только если умрёшь!
Перекошенное злобой лицо джина скривилось ещё больше.
— Ах, так! — прохрипел он, багровея и даже начиная приобретать фиолетовый оттенок. — Вы смеете оскорблять великого джина Харама. Знайте же, о глупейшие из глупых, что умрёте вы, а не я. Я уничтожу всех вас, весь ваш народ. Вы будете рыдать и проклинать тот день, когда появились на свет. А первым будешь ты, ничтожнейший! — весь трясясь от ненависти, указал на меня рукавом халата старик. — Я превращу тебя в червя… Нет, в колоду, на которой мясники разделывают бараньи туши! — С этими словами он вырвал из бороды несколько волосков и подбросил их в воздух.
— Берегись, — крикнул мне Сорг.
«Чего беречься?» — удивлённо подумал я, глядя, как джин шевелит губами, бормоча что-то вслед подхваченным ветром волоскам.
И в этот момент произошло нечто страшное. Я понял это по взгляду Сорга: его глаза расширились так, что чуть не выскочили на лоб, кинокамера выпала из рук. «А куда делся джин?» — мелькнула у меня мысль, я попытался обернуться.
И не смог! Я не мог обернуться. Я действительно превратился в колоду!
В первый момент я просто не мог осмыслить, что со мной произошло. И Сорг тоже. Потом он оправился от ужаса, подхватил пень, появившийся на том месте, где только что стоял я, и, беспорядочно стреляя перед собой из бластера, отступил под защиту силового поля ракеты.