Звёздный гамбит — страница 238 из 609

— Похоже, что у тебя есть теория? — решилась спросить Ли.

— Ну, не совсем… хотя…

— Хотя что?

— Мне представилось, что, может быть, смысл был не в том, чтобы отправить… как бы это выразиться… саму Гоулд во Фритаун, а в том, чтобы не дать никому схватить ее, пока она туда не попадет.

Ли замерла, задумавшись над пришедшей ей в голову идеей.

— То есть ты говоришь, что для нее этот полет — вроде места для передачи информации.

— Ну, я не совсем, чтобы именно так думал, но… да. Получается, как только этот корабль попал в медленное время, он пропал. Никакого радиоконтакта. Невозможно остановить его, или зайти на его борт, или даже найти его. По отношению к нам, можно сказать, он как бы не существует вообще.

— Пока не прибудет во Фритаун.

— Совершенно верно.

— Ты считаешь, что для нее все равно, если мы узнаем, что это такое, до того, как она попадет туда?

— Правильно.

— Потому что?

— Потому что как только она доберется туда, будет уже слишком поздно для нас останавливать ее.

Ли остановилась и уперлась взглядом в пол, в угольную пыль, уже покрывшую ее ботинки. У нее в голове крутились мысли.

— Я просто так подумал, — сказал Маккуин. — Думаю, в действительности в этом нет никакого смысла, если взглянуть таким образом.

— Нет, — медленно произнесла Ли. — Смысл есть. Большой смысл.

Он посмотрел на нее, и его лицо, освещенное лампой, казалось белым в темноте.

— Что мы должны делать теперь? — спросил он.

— Идти по другим следам и молить Бога, чтобы недели через три распутать это дело.

Маккуин улыбнулся.

— Другие следы — это Луи?

— Да, другие следы — это Луи.

В шести километрах от ствола шахты, по подсчетам Ли, штрек сделал резкий поворот, и они оказались в длинном зале с высоким потолком, служившим временным домом для забоя восьмой «Южный». Поисковые группы, должно быть, уже побывали здесь и не нашли стоивших внимания залежей кристалла; шахтеры взрывом откололи большой пласт угля и теперь выбирали его с помощью циркулярной врубовой машины, установленной на транспортной платформе. Большая машина выбрасывала клубы вонючего черного дизельного выхлопа и издавала такой шум, что потолок осыпался. Не было никакого смысла разговаривать с кем-либо во время работы. Поэтому Ли и Маккуин устроились в укромном уголке и оттуда наблюдали за происходившим.

Видимо, их заметили. Когда бригада остановилась, чтобы дать передохнуть машине и поднять направляющие устройства, штейгер поднял свои защитные очки на лоб и подошел к ним.

— Луи, — представил его Маккуин, улыбаясь.

Луи легко можно было сравнить с Хаасом, но его большое тело не несло следов ожирения от сидячей работы. Везде виднелись узловатые шахтерские мышцы. Казалось, что этот человек мог двигать горы. Он вытащил грязную тряпку из комбинезона и протер ею руки. Ли показалось, что он просто перенес угольную пыль и дизельную смазку с одного огромного пальца на другой.

Закончив размазывать грязь, он достал из потайного кармана жестяную коробку с табаком и предложил всем угоститься. Ли и Маккуин отказались. Луи взял щепотку и засунул ее за щеку.

— Ну, — сказал он, оглядывая Маккуина сверху донизу. — Хозяин в большом доме не обижает тебя?

— Очень смешно, — ответил Маккуин и пояснил для Ли: — Мы с Луи вместе ходили в школу.

Луи рассмеялся.

— Но только в начальную. Для каждого из нас она была и последней.

— Майор Ли хотела бы задать тебе несколько вопросов.

— Вопрошай и обрящешь! — ответил Луи, распахнув свои сильные, блестящие от угля руки. — Давать ответы — это пустяки. Это не с билетами на мировой чемпионат расставаться.

Один из забойщиков отошел от машины и с любопытством смотрел в их сторону. Луи взглянул на него, а затем посмотрел на Ли и Маккуина.

— Ну, так вы считаете, что «Метс» вылетит из чемпионата?

Ли громко рассмеялась.

— Это она от сожаления, — пояснил Маккуин. Забойщик прошел мимо и свернул в боковой туннель.

— 9 Правильно, — сказал Луи. — Он пошел отлить. Это займет около двадцати секунд, после чего он еще минуту-другую побродит, чтобы не возвращаться к рабочему месту. Это значит, что у вас осталось полторы минуты до того, как он вернется, чтобы послушать, о чем это мы тут разговариваем. Здесь, внизу, и у стен есть уши.

Он слушал, пока Ли объясняла ему, что она ищет, потом посмотрел на Маккуина.

— Ты можешь доверять ей, — сказал Маккуин спустя мгновение.

— Ага, но могу ли я доверять тебе?

— Ты знаешь, что можешь.

Луи пристально взглянул на Маккуина. Затем обратился к Ли.

— У Шарифи не было постоянной команды. Поэтому тех, кто был с ней, нельзя найти в журналах регистрации. Хаас разрешил ей выбирать шахтеров из забоев, где работа шла медленно. Большинство из них — опять на «Тринидаде», бедняги.

— Вы сможете достать нам полный список? Он пожал плечами.

— Наверное, проще будет дать им знать, что вы ищете их.

— Вы ведь сами не работали с ней?

— Вы с ума сошли? Чтоб я туда спустился!

— А как она уговорила других пойти с ней?

— Очень просто, — Луи рассмеялся, и его глаза расширились внутри белых кругов, оставленных защитными очками. — Она платила по профсоюзным расценкам. Фактически поместила внизу в шахте объявление, что платит вот так. Хотелось бы мне увидеть выражение лица Хааса, когда он читал это.

— Откуда ей было знать профсоюзные расценки? — спросила Ли, заранее зная ответ.

Луи пожал своими массивными плечами. Ли оглянулась и убедилась, что никто не сможет подслушать.

— Этот проект был профсоюзным? При официальной поддержке?

Луи сразу же ухватил нить. Профсоюз постоянно посылал своих членов в те или иные забои или рудники в зависимости от своих, зачастую непонятных, политических или экономических целей. Если профсоюз поддерживал проект Шарифи, то это должно было привлечь более квалифицированных и сильнее мотивированных рабочих. Профсоюзных рабочих. И профсоюз осуществлял надзор. Даже если одним из правил этой игры в кошки-мышки между профсоюзом и руководством компании было то, что никто не брал на себя риск открыто заявить, что являлся членом профсоюза. Достаточно ли политически грамотна была Шарифи, чтобы понимать это? Или профсоюз обратился к ней по своей собственной инициативе?

— Я об этом ничего не знаю, — сказал Луи, в упор глядя на Ли.

Он как будто хотел что-то сказать своим взглядом, но Ли не поняла что.

— Но что-нибудь вы, наверное, слышали?

— Есть вещи, о которых я предпочитаю ничего не слышать.

— Кто представитель шахты? — спросила Ли.

Лицо Луи закрылось наглухо, как дверь.

— Ой, брось! — сердито воскликнул Маккуин. — Ты прекрасно знаешь, кто представитель. Ведь твой братишка, черт его возьми, был им два выборных периода до этого!

Луи смотрел на Маккуина, и Ли заметила недоверие и обиду на его широком лице.

— Все, что мне известно, — сказал он, — так это то, что ты получаешь зарплату из кармана Хааса, как и другие пинкертоны. И если ты думаешь, что я душу наизнанку выверну только потому, что мы…

— Отлично, — прервала его Ли, услышав шаги в туннеле. — Просто шепни кому надо, хорошо?

— Хорошо. — Луи наклонился, чтобы проверить свою лампу. — Увидимся, Брайан.

— И на том спасибо, — раздраженно ответил Брайан.

Луи ответил так тихо, что Ли не расслышала его за возней бригады у врубовой машины. Она наклонилась к нему.

— Что?

— Я сказал, поговорите со священником. Но не говорите ему, что это я послал вас.


Священника звали Картрайт, и прошло полсмены, прежде чем они смогли найти его. Он нацарапал свой знак в регистрационном журнале смены, но не выписал себе лампы Дэви, и они не нашли его номерного знака ни на одной из досок штрека.

— Вольноопределяющиеся, — сказал Маккуин, — настолько уверены, что компания лишит их найденных ими жил, что скорее умрут, чем сообщат спасательным командам, где они. Мы должны выбраться отсюда и поискать его внизу. Если, конечно, вы думаете, что это стоит делать.

— Ты знаешь его? — спросила Ли.

— Конечно, — ответил Маккуин и покрутил пальцем у виска. — Этого придурка все знают.

Остальная часть смены работала среди неясных очертаний стен и мерцающих огней ламп. Вскоре Ли и Маккуин покинули ту часть шахты, где была установлена электропроводка АМК, и попали туда, где шахта освещалась только шахтерскими лампами и случайными, питавшимися от батарей, дежурными лампочками. Они пробирались сквозь извилистые штольни и проходы, мимо сгнивших вентиляционных перемычек, еле-еле пропускавших свежий воздух через свои отсыревшие туннели. На каждом повороте они останавливались, прислушивались и шли на звук шахтерских кирок.

Им казалось, что они видели одну и ту же призрачную сцену десять, двенадцать, пятнадцать раз, пока не расслышали первый слабый стук молотков и не увидели свет лампы, отраженный от обтесанных стен. Затем из темноты появились люди, которые следовали по узким лучам шахтерских ламп, их глаза блестели, подобно углю под бегущей водой.

— Священник? — спрашивала Ли у всех, кто попадался на пути, — Картрайт?

И каждая небольшая группа, встречавшаяся им, направляла их в сужавшиеся туннели, уходившие все глубже и глубже.

По мере ухудшения вентиляции становилось более душно. Ли начала потеть, стараясь вдохнуть как можно больше воздуха через загубник своего дыхательного аппарата. Маккуин сбросил с себя комбинезон, подвязав его рукавами вокруг пояса, и снял рубашку. Ли сделала то же самое, оставив на себе футболку; у нее на теле были заметны следы шахтерского «ожерелья», оставшиеся с тех пор, когда она ребенком работала под землей, и ей не хотелось, чтобы возникали неловкие вопросы о том, работала ли некая Кэтрин Ли в шахте и помнит ли ее кто-нибудь.

Вскоре она прекратила сверять маршрут по картам АМК в своей базе данных. Они уже вышли из зоны, нанесенной на карты компании, и, кроме того, у нее стал пропадать прием. В конце дня последняя бригада шахтеров указала им путь в крутую и узкую штольню, которая шла за пластом «Уилкс-Барре», где он нырял в разлом у горного хребта. После двадцатиметрового подъема они наткнулись на резкий изгиб штольни. Сразу же за поворотом они нашли узкую щель между двумя наклонными слоями породы, сквозь которую в начинавшийся за нею темный туннель мог пробраться только очень ху