— Я начинаю подозревать, что вы оба что-то затеваете против меня, — тихо сказал Корчов. — И когда я задаю себе вопрос, почему так, то выявляется очень много причин.
— Я ничего против тебя не затеваю, и ты прекрасно знаешь об этом.
— Тогда почему же ты не можешь выполнить эту сравнительно простую задачу?
— Я не знаю, — прошептала Ли, все еще поддерживая голову руками. — Может быть, ее невозможно выполнить.
— Шарифи сумела.
— Я не Шарифи.
Корчов просмотрел экран на пульте перед собой. Ли уже подумала, что разговор между ними закончен, когда он заговорил снова:
— Сегодня утром я разговаривал с Картрайтом. ООН послала солдат в качестве штрейкбрехеров. Мы опаздываем.
Ли недоуменно посмотрела на него.
— Надеюсь, ты понимаешь, что будет означать наша неудача, и прежде всего для тебя?
— Я больше ничего не понимаю, — сказала она, выталкивая себя из кресла. Последнее, что она увидела, когда выходила, был пристальный взгляд Корчова.
Ли подошла к выходу на улицу, открыла дверь и выглянула в проход между домами. Опять шел сильный дождь, и дребезжала плохо уложенная на крышах черепица.
После Альбы Корчов фактически не запирал ее, но между ними был негласный договор, что никто не будет рисковать своей безопасностью. И к тому же куда здесь идти? Определенно некуда, особенно под ядовитым химическим дождем. Она закрыла дверь и пошла назад по коридору к геодезическому куполу. Там было единственное место в убежище, где она не чувствовала себя связанной по рукам и ногам. Сегодня купол напоминал аквариум. Дождь барабанил по панелям, заполненным конденсированной влагой. Свет вечерних сумерек, фильтруясь через мокрый вируфлекс, приобретал мягкий бархатный оттенок подводной глубины. Ли потерла глаза, потянулась и вздохнула.
— Взойди, любовь всей моей жизни, на сцену слева, — произнес голос откуда-то сверху.
Она подняла голову и увидела длинные ноги Рамиреса, свисавшие с узкой площадки наверху купола.
— Залезай, посиди со мной, — сказал Коэн.
Оказалось, что к боковым панелям купола была привинчена лестница. Она начиналась вертикально, затем переходила в винтовую лестницу и заканчивалась метрах в десяти над головой Коэна.
На лестнице когда-то имелись поручни, но их давным-давно отломали и растащили жители Шэнтитауна. Ей даже и думать не хотелось о том, как Коэн забрался туда. Возможно, он имел только теоретические представления о том, что случается с людьми, когда они падают с такой высоты.
— Я не знаю, смогу ли забраться туда, — прокричала она.
— Конечно сможешь. Небольшая физическая нагрузка только поднимет настроение.
Она фыркнула.
— Ты прямо как Корчов.
— Боже сохрани!
И все же, конечно, он был прав. После подъема Ли почувствовала себя лучше. Она просунула ноги между прутьями перил и уселась рядом с ним, ощущая себя девчонкой в шалаше на дереве.
— Как ты думаешь, долго они будут искать нас, если мы просто останемся сидеть здесь? — спросила она.
— Если ты согласна, давай проверим, — сказал Коэн и вынул обернутую в целлофан пачку импортных сигарет. — Хочешь закурить?
— Я думала, Лео не курит.
— А он и не курит. Но это не значит, что я не могу посидеть рядом с тобой, пока ты куришь.
— Ты хочешь, чтобы я выдыхала тебе дым в лицо?
— Не дразни.
Она выпустила колечко в его сторону.
— Спасибо, что не сказал Корчову о…
— О, я просто подумал, что тебе это вряд ли понравилось бы.
— Он думает, что мы что-то затеваем против него.
Коэн слегка втянул в себя воздух и посмотрел на нее.
— Он тебе об этом сказал?
— После того, как ты ушел.
Он хотел что-то сказать, но остановился. Ли увидела, как замкнулось его лицо, пытаясь спрятать мысли, которыми он не хотел с ней поделиться.
— Ты думал, что интрафейс сразу заработает? — спросила она, гадая про себя, что он ответит. — На самом деле что, по-твоему, должно было произойти?
— Я предполагал, что это будет похоже на совместную работу с другим AI. Сначала устанавливаются протоколы обмена информацией, открываются файлы, и каждый отдельно справляется со своей настройкой. Правду говоря, я не продумал всего до конца.
Она посмотрела на него и увидела лишь красивый профиль Рамиреса с блестящей прядью волос над бровью.
— Не продумывать все заранее — это не похоже на тебя, — сказала она.
— Но так оно и произошло. Ты удивишься, каким глупым я становлюсь иногда, когда нужно решать важные вопросы.
Он облокотился на перила, положил голову на согнутые руки и посмотрел на нее.
— Когда ты проводишь восемь миллиардов операций в пикосекунду, удивительно, насколько быстро, как снежный ком, растут последствия неправильной оценки. Не говоря уже об идиотизме.
— О чем ты думаешь?
— В каком смысле?
— Прекрати, Коэн. У меня сейчас нет энергии на твои игры.
— Я не играю с тобой. И никогда этого не делал. Ли повернулась и обнаружила, что он смотрел на нее внимательными и неподвижными глазами Рамиреса. Почему она никогда не замечала необыкновенной белизны белков его глаз, не видела четкой и тонкой границы светлого и темного, между белками и радужными оболочками?
Вокруг стояла тишина, слышно было только шипение воздуха, проходившего через фильтры древней системы жизнеобеспечения, и едва уловимое потрескивание пепла, сгорающего на кончике сигареты Ли.
Она болтала ногами и задела ногу Рамиреса.
— Извини, — сказала она.
— Ничего, — ответил Коэн. Она немного отодвинула ногу.
— Я думал об Альбе, — сказал он чуть погодя. — Ты потеряла сознание до того, как мы затащили тебя внутрь. Ну, до того, как я затащил тебя внутрь. Я был в таком ужасе, что мы могли опоздать. Я отодвинул Аркадия и делал все сам. Бедный ребенок. Он очень заботливый. Но ситуация какое-то время оставалась очень сложной. Действительно сложной. Нам всем досталось, я думаю.
Он зажег сигарету и поднес ее ко рту, но сразу же скорчил гримасу и выбросил ее за перила.
— Такие моменты заставляют тебя сожалеть, — сказал он. — Заставляют думать о зря потраченном времени.
— Нельзя позволять себе так думать, — ответила ему Ли. — Так можно свести себя с ума.
— О, могу сказать тебе, я задумывался над этим уже много лет назад.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Ли, когда до нее дошли странные слова Коэна об Альбе. — Что ты имел в виду, когда говорил о том, что вы опоздали? Ты не можешь… у тебя ведь есть дублеры, не так ли?
— В теории.
— Но я думала…
— Конечно, у меня есть дублеры. До сих пор только у четырех чувствующих фактически наблюдался отказ их жизненно важных систем. И у них не было никаких дублеров.
— Почему ты не сказал мне об этом раньше? — Ли поежилась, ощутив осуждающую нотку в своем голосе. — Почему я об этом не знала? Я никогда не слышала, чтобы хоть один AI умер.
— Это не смерть в точном смысле слова. Они просто… перестают быть сами собой. В них больше нет этого… Не знаю, можешь ли ты понять?
— Если бы я об этом знала, то никогда не попросила бы тебя о помощи.
— Значит, и хорошо, что ты этого не знала, так?
— Ничего хорошего в этом нет, Коэн.
Он нетерпеливо пошевелился.
— Не теряй времени, посыпая себе голову пеплом, поскольку я всегда делаю только то, что хочу. И от тебя это не зависит.
Он оставил пачку сигарет на решетке между ними, и Ли достала еще сигарету, зажгла ее и нервно затянулась.
— А что с шахтой? — спросила она, заранее зная, каким будет ответ. — А что случится, когда ты окажешься с нами в сияющей воронке?
— То же самое. Я загружу самое важное, а все остальное мы сможем оставить «офф-лайн». Этим занимается Рамирес.
— Пресвятая Дева, — сказала Ли. — Я знаю, что ты сказал Корчову, но… ты ведь не собираешься и в самом деле сгружать все на какую-то доморощенную систему во Фритауне, правда?
— Именно это я и собираюсь сделать.
— А для чего, скажи мне на милость? Как ты можешь им доверять? Как ты сможешь убедиться, что они не… Она не смогла закончить фразу.
— Я не знаю, — ответил он, продолжая смотреть на нее. — Но я — единственный, кто может дать им то, что они ищут. И до тех пор, пока будет сохраняться эта ситуация, я не вижу никаких препятствий не доверять им. И кроме того… — он улыбнулся, — мне нравятся их планы. Они амбициозны и идеалистичны.
— Они — сумасшедшие!
— Это совсем не очевидно, — сказал Коэн.
Его голос звучал так спокойно, словно он говорил не о людях, от которых через несколько дней будет зависеть его жизнь.
— Бесспорен тот факт, что управление полевым AI захвачено. И Картрайт уверил меня, что если он даже не владеет полным контролем, то, по крайней мере, может оказывать серьезное влияние на того, кто сделал это.
— Коэн, а что, если контроль полевым AI у Консорциума? Насколько я поняла из того, что ты говорил мне, они ничего тебе не уступят.
— Это не они, — сказал Коэн мечтательно и удивленно. — Я почувствовал это тогда, когда Картрайт показывал мне то, что он сделал. Это… я не понимаю, что это такое. Но я хочу понять. — Он стряхнул с себя наваждение. — А кроме того, группа Лео делает успехи. Они заканчивают создание своей сети. И работу внутри моей системы также. Я никогда не видел, чтобы в одной системе создавалось столько оболочек.
— Дело не в том, сколько они создают оболочек…
— Да, это так. Суть в том, что я пытался сказать тебе перед твоим небольшим душевным кризисом. Когда ты находилась там и я не был уверен, что мы доберемся до тебя вовремя, я понял, что через несколько дней могу проснуться и не помнить ни о чем, что случилось, кроме того, что мы вместе отправились на Альбу… а ты больше не вернулась. И вот что я скажу тебе, Кэтрин, хотя, видит Бог, сейчас мне лучше и не говорить тебе об этом. Даже сама мысль о том, в чем я хочу признаться тебе, рождает во мне желание не просыпаться. Ли ничего не ответила.
— Я не отступлю до тех пор, пока ты не пожелаешь, — продолжал он. — Я не смог бы, даже если захотел бы. Но я также не в состоянии стоять на пороге и ждать, когда ты примешь решение. По крайней мере, не до бесконечности. Я понимаю, что это не те слова, которых ты ждешь от меня, но это — правда. Ты разбиваешь мне сердце. Или назови это как хочешь.