Рана посмотрела на видеоэкран, где на фоне необъятного газового гиганта перед ними медленно вращалась Полутьма.
— Трудно представить, что мой отец где-то там.
Полутьма росла прямо на глазах, превращаясь из монеты в мячик, брошенный навстречу «кобре» рукой великана. Вскоре она заполнила весь экран — вращающаяся сфера, окутанная дымкой облаков.
— Пристегнись, Рана, — сказал Беннетт. — Спуск будет не слишком плавным.
«Кобра» вошла в слой облаков. Несколько долгих минут в иллюминаторе не было видно ничего, кроме молочной белизны, которая мерцала перед глазами, пока «кобру» трепали воздушные потоки. И вдруг белизна сменилась поразительным в своем великолепии видом лиловых равнин и гор.
Рана ахнула и подалась вперед, глядя на пологие холмы и остроконечные горы. Звездолет летел со скоростью двадцать пять тысяч километров в час, но поверхность планеты приближалась крайне медленно.
Слева, над горами, всходила Заутреня. На Полутьме начинался новый день.
Беннетт запрограммировал «кобру» так, чтобы она подлетела к равнине, на которой они высадились в первый раз, а затем передала управление ему. Оттуда он поведет корабль к горам, где скрываются повстанцы. Беннетт записал их координаты в свой ком-планшет; надо будет лишь перелететь через горную гряду и сесть в долине.
Беннетт улыбнулся, представив, как обрадуются Мак, Тен Ли и повстанцы, когда услышат рев двигателей, возвещающий об их появлении.
«Кобра» промчалась над равниной на высоте пятисот метров. Горы, окаймлявшие долину, проносились мимо с ошеломляющей быстротой. Рана вцепилась в подлокотники кресла, как ребенок на аттракционе в луна-парке.
— Там, справа, — показал Беннетт, — ты сможешь увидеть руины, которые мы нашли на следующий день после приземления.
Руины, уменьшенные до размера детской игрушки, быстро промелькнули и скрылись из виду.
Когда до первого поселения колонистов с курганом, в котором был захоронен их потерпевший крушение звездолет, оставалось лететь несколько минут, Беннетт взял управление «коброй» на себя, снизил скорость и повернул направо, к западным горам. На экране ком-планшета появилось сообщение о том, что до долины повстанцев осталось двести километров. Значит, минуты через четыре они будут на месте.
Беннетт провел «кобру» между высокими пиками, покрытыми ослепительно белым снегом. Потом он еще снизил скорость, обогнул выщербленную злыми ветрами скалу и спланировал к широкому ущелью, поросшему лиловой травой.
— Я вижу там дома! — воскликнула Рана. — И людей, Джош! Они выбегают из домов и машут нам руками.
Беннетт почувствовал, как к горлу подкатил комок. Он не ожидал, что будет так растроган. Глянув вниз, он увидел лиловое девственное поле за последним из островерхих коттеджей. Рана была права. Повстанцы — десятки женщин и мужчин — бежали по полю. Беннетт включил реактивные двигатели, и «кобра» наконец мягко коснулась грунта.
Беннетт глубоко вздохнул, вырубил двигатели и растянулся в кресле, Оглушенный внезапной тишиной. В боковом иллюминаторе виднелись купола и коттеджи в форме буквы «А». К звездолету бежали люди. Беннетт дал кораблю команду спустить трап, отстегнул ремни и неуклюже встал на ноги.
Ганс Гулка первым взобрался на борт. Он появился в проеме люка и бросился в кабину, еще более одичавший и заросший, чем в прошлый раз. За ним показались Мириам Джеймс и другие повстанцы.
Гулка остановился перед Беннеттом, воззрившись на него безумным взглядом;
— Тканый экран у тебя, Джош?
Беннетт похлопал по экрану, лежащему у него в кармане, и Гулка заключил его в свои медвежьи объятия.
— Невероятно! Мы даже не ожидали… Мы думали, ты прилетишь минимум через год. А ты вернулся через восемь месяцев!
Восемь месяцев… Беннетту казалось, что он улетел с Полутьмы только вчера.
— Как там Мак? — спросил он. — И Тен Ли?
— Тен Ли жива и здорова, — ответил Гулка. — Ее нога в полном порядке. Она почти все время проводит в медитации. А Мак… — Он пожал мощными плечами. — Мак болен, но состояние его стабильное.
Гулка перевел взгляд с Беннетта на Рану, стоявшую рядом с креслом.
— Значит, на сей раз ты взял с собой второго пилота?
— Это долгая история, — улыбнулся Беннетт, протянув Гупке тканый экран. — Я хотел бы увидеть Мака.
Гулка кивнул:
— Я отведу вас к нему. Мы изучим экран и попробуем найти вход в пещеру. Только пешком Маку не дойти. Мы сможем долететь туда на звездолете?
— Если там будет куда приземлиться, я не вижу никаких проблем.
Гулка снова кивнул:
— Я отведу вас к Маку.
Беннетт повернулся и протянул Ране руку. Она взяла его за руку, и они пошли мимо возбужденно смеющихся повстанцев вверх по Долине.
Гулка показал на островерхий коттедж:
— Мак там. Тен Ли присматривает за ним. Увидимся позже.
Беннетт с Раной поднялись по ступеням на веранду.
— Может, мне лучше сначала зайти к Маку одному? — спросил Беннетт. — Я подготовлю его, а то как бы его удар не хватил.
Рана, не скрывая своего волнения, кивнула:
— Да-да, я подожду тебя здесь.
Беннетт открыл дверь и вошел в комнату. Тен Ли в алом летном костюме сидела в позе лотоса, скрестив ноги.
Голова ее была наголо обрита. Она быстро и грациозно вскочила и подбежала к Беннетту. На лице у нее не отразилось никаких эмоций, но объятие было теплым и крепким. Беннетт прижал ее к груди, глядя на кровать, в которой лежал Маккендрик. Старик силился привстать.
Тен Ли оторвалась от Беннетта и посмотрела ему в лицо:
— Тканый экран у тебя, Джошуа?
— Он у Гулки. Его сейчас изучают.
— Я хочу найти подземные пещеры, — проговорила Тен Ли, глядя куда-то сквозь Беннетта. — Я хочу узнать, существуют древние или нет.
Беннетт подошел к кровати и уложил Маккендрика на подушки. Магнат за эти восемь месяцев постарел лет на десять. Кожа, обтянувшая выступающие скулы, казалась восковой. От старика остались кожа да кости — но духом он явно не пал.
— Молодец Джошуа! сказал он. — Ты не представляешь, как я горжусь тобой.
— Ты, наверное, заждался, Мак.
— Заждался? Это мягко сказано! — рассмеялся старик. — У меня такое чувство, что тебя не было лет сто. А кроме того, я пытался внушить себе, что ты можешь и не найти эту проклятую штуковину. — Голос Маккендрика остался таким же энергичным, как был. — Расскажи мне все!
Тен Ли подошла к ним и села на кровать напротив Беннетта.
— Как ты нашел тканый экран, Джошуа? — спросила она.
Беннетт глянул на Маккендрика:
— Честно говоря, я даже не знаю, с чего начать. Мак! Я хочу, чтобы ты встретился кое с кем. Она расскажет тебе о тканом экране лучше, чем я.
Маккендрик удивленно взглянул на него:
— О чем ты, Джош?
— Ему не вредно волноваться? — спросил Беннетт у Тен Ли. — Это будет для него большим потрясением.
— Он крепок, как бык, — сказала Тен Ли, взяв старика за руку.
— В чем дело, Джош? — нетерпеливо спросил Маккендрик.
— Одну минутку.
Беннетт встал и вышел за дверь, но Раны на веранде не было. Она стояла Метрах в десяти, на лиловой лужайке, глядя на высокие горные пики и на волшебный вид Заутрени над головой. Беннетт спустился с веранды, подошел к Ране и тронул ее за руку:
— Рана!
Девушка повернулась к нему, и Беннетт увидел слезы у нее на глазах.
— Все это так неожиданно, — сказала она. — Прошло столько лет… Мы с ним стали чужими.
— Он твой отец, — мягко проговорил Беннетт. — Вам с ним пора заново узнать друг друга.
— У нас осталось очень мало времени, Джош.
— Тем более тебе надо увидеться с ним и сказать все, что накопилось в душе.
— Ты прав, — улыбнулась Рана. — Но это не так-то просто… Ладно.
Она глубоко вздохнула и кивнула:
— Пойдем.
Они пошли к коттеджу и поднялись по ступенькам в комнату. Рана, крепко сжимая от волнения кулаки, подошла к кровати, на которой лежал ее отец. Маккендрик оторвал голову от подушки, удивленно глядя; на нее.
Рана подвинула к кровати стул и села. Тен Ли встала и подошла к Беннетту, почувствовав, что этих двоих нужно оставить наедине.
Маккендрик, не отрываясь, смотрел на юную индуску, а потом, словно пытаясь найти подтверждение своей догадке, перевел взгляд на Беннетта:
— Это правда, Джош?
Рана взяла отца за руку, поднесла ее к губам и поцеловала костлявые пальцы.
— Мне так много надо сказать тебе, отец! Я только не знаю — как…
— Сита? — обессиленно прошептал Маккендрик. — Это правда ты, Сита?
Сита поднесла его руку к своему лбу.
— Это я, — сказала она. — Сита.
Беннетт глянул на Тен Ли. Они тихонечко вышли из коттеджа и седина крыльцо. Беннетт принялся рассказывать Тен Ли обо всем, что ему пришлось пережить с того момента, когда он расстался с повстанцами и улетел на «кобре» с Полутьмы.
Газовый гигант вращался над головой, нависая над долиной своим необъятным кремовым подбрюшьем и заливая ее лучезарным сиянием. Какая-то женщина принесла Им кофе и тарелки с хлебом и сыром, а затем тихо удалилась, чтобы не мешать им беседовать. Тен Ли слушала с бесстрастным выражением лица. За время их знакомства Беннетт проникся искренним уважением к этой странной женщине, хотя и не мог поручиться, что понимает ее.
Наконец, после долгого молчания, Тен Ли проговорила:
— В том, что Сита Маккендрик увиделась с отцом, есть какая-то завершенность. Словно так им было предназначено судьбой.
— А ты как? — улыбнулся Беннетт. — У тебя все в порядке?
Тен Ли бросила на него быстрый взгляд. У Беннетта снова возникло чувство, что ее раздражает его пристрастие к светской болтовне.
— Я соединилась с сущим, — ответила она, вызвав у Беннетта невольную улыбку. — Так что меня тоже привела сюда судьба.
К коттеджу подошли Ганс Гулка, Мириам Джеймс и несколько других повстанцев.
— Мне кажется, мы нашли вход! — крикнул Гулка, размахивая картой.
Он расстелил карту на полу веранды. На контурное изображение западных гор была нанесена жирная красная линия.