— Для нас это большой урон. Сможем ли мы выжить без него?
— Джос, — пробормотал Хейм, пытаясь подняться. Вадаж ему помог.
Некоторое время он опирался на плечо венгра, пока силы частично не вернулись к нему.
— Гала Истеннек! — раздалось сзади радостное восклицание. Ты не ранен?
— Со мной все в порядке, — ответил Хейм. Собственный голос был чужим, о тело казалось ему одной большой раной, и кровь сочилась из ссадин. — А с ней?
— Как минимум сломана нога. — Пальцы Вадажа коснулись того места, где берцовая и бедренная кости образовывали странный угол. — Что еще — не знаю. Она без сознания.
— В скафандре у нее повреждений нет, — сказал Утхг-а-К-Тхакв.
Первая нелепость, которую я от него услышал, — мелькнуло в голове у Хейма. — Если бы скафандр потерял герметичность, не было бы нужды беспокоиться о костях.
Он отодвинул Вадажа в сторону и нагнулся над Джоселин. Очистив от грязи стекло ее шлема, он смог рассмотреть в угасавшем свете лицо женщины.
Веки ее были сомкнуты, губы полуоткрыты. Кожа бледная и покрытая капельками пота. Хейм испугался, увидев, как ввалились ее щеки. Приложив наушник к ее микрофону, он едва смог засечь дыхание, неглубокое и частое.
Хейм медлил, стоя на коленях. Чтобы отсрочить приближение будущего, он спросил:
— Кто-нибудь видел, как это случилось?
— Камень вывернулся у нее из-под ноги, — ответил Вадаж. — Она покатилась вниз, и половина склона поехала за ней. Должно быть, почву дестабилизировал какой-нибудь недавний подземный толчок. Не могу понять, как тебе удалось так быстро добраться снизу и не упасть при этом.
— Какая разница! — резко ответил Хейм. — Она в шоке. Не знаю, вызвано ли это одним только переломом. Прежде всего, она очень ослабла. Могут оказаться и более тяжелые травмы, например, что-нибудь с позвоночником.
Всякие передвижения сейчас очень опасны для нее.
— Что же тогда нам делать? — спросил инженер. Хейм понял, что командование снова перешло к нему.
— Вы пойдете дальше вдвоем, — сказал он. — А я останусь с ней.
— Нет! — непроизвольно вырвалось у Вадажа.
В голосе Утхг-а-К-Тхаква слышались теперь лишь жалкие остатки его обычного педантизма.
— Ты не сможешь оказать ей никакой помощи, поскольку вы оба замурованы в своих скафандрах. А нам, может быть, лишняя пара рук будет крайне необходима. Нам предстоит трудный переход.
— В таком состоянии, в каком я теперь нахожусь, я стал бы для вас скорее помехой, чем помощью, — сказал Хейм. — Кроме того, ее нельзя оставлять одну. Вдруг обвал повториться, или уровень этого чертова болота поднимется?
— Капитан, она обречена. В бессознательном состоянии она не сможет принимать граванол. А без него, да еще в шоке, быстро наступит остановка сердца. Самое гуманное по отношению к ней — сейчас же открыть шлем.
Ярость и боль утраты поднялись в Хейме.
— Замолчи, ты хладнокровный ублюдок! — заорал он. — Ты привел Брэгдона к гибели, и сделал это нарочно. Хватит с тебя и этого.
— Гвурру, — всхлипнул наквс и отодвинулся от Хейма.
Злость исчезла, и вместо нее возникла пустота.
— Прости меня, Б.И., — понуро сказал Хейм. — Я совсем забыл что твое мышление не такое, как у нас. Ты не желаешь ничего плохого. Просто инстинкты людей не столь практичны, как твои. — Он усмехнулся. — Однако, если хочешь быть практичным, не забудь, что у вас еще около часа, прежде чем совсем не станет темно, так что не теряйте время. Идите.
Вадаж долго смотрел на него, прежде чем спросить:
— Если она умрет, что ты будешь делать?
— Похороню и буду ждать. Если сидеть не двигаясь, то можно растянуть запас воды в этих флягах на несколько дней. А лазер вы возьмите с собой, потому что вам без него не обойтись.
— А ты, значит, останешься совсем без защиты. Нет, это глупо.
— У меня останется автомат, если тебе от этого полегчает. А теперь идите. Мы еще похлещем вместе с вами пивка.
Вадаж сдался.
— Если не на корабле, — сказал он, — то в раю. Пока.
Они молча обменялись рукопожатием. Менестрель и инженер начали подъем. Неподалеку один из гейзеров выплюнул струю воды, по ветру поплыл пар, и их фигуры исчезли из вида.
Хейм устроился поудобнее.
— Ну вот тебе и возможность поспать, — подумал он. Но это желание, как назло, исчезло. Он проверил дыхание Джоселин — никаких изменений и растянулся возле нее, положив свою руку в перчатке на ее руку.
Пока он таким образом отдыхали, в голове у него немного прояснилось.
Совершенно спокойно, без малейшей примеси волнения или отчаяния он взвесил вероятность спасения. Она была невелика. Ну, а для Джос, если отбросить в сторону иллюзии, эта вероятность вообще равнялась нулю. Для них троих пятьдесят на пятьдесят. Вадаж и инженер должны выйти из Дыма Грома примерно к вечеру следующего дня. Затем им потребуется еще два дня (допуская что они, измотанные вконец, смогут в течение дня обойтись без допингов), чтобы пересечь высокогорные луга и добраться до замка Венилвейн. До него все еще было очень далеко, но обитатели Рощи очень часто забредали довольно далеко от дома в поисках добычи. Без сомнения, время от времени они даже летели над землей Машин-Убийц, направляясь к равнинам и к морю.
— Хм, да, вот почему они до сих пор не тронули роботов. Даровая защита. Вот что значит — идеология плотоядных.
Если бы они могли задержаться там, возможно, их обнаружили бы уже несколько дней назад. Но задержаться они не могли. Поэтому Джос придется умереть в этом мокром аду, под солнцем, свет которого дойдет до Земли не раньше, чем через столетие, до Земли, в чьих лесах она когда-то гуляла, в чьих лесах играла на флейте, пока он не напугал ее, начал нести разную чушь.
По мере того, как солнце постепенно угасало в тумане, Гуннар Хейм раздумывал над своей виной по отношению к этой женщине.
Это он заставил ее идти вместе с ними. Но сделал это только потому, что если б она осталась на месте «крушения», она предала бы его надежды, связанные с судьбой родной планеты.
— А ты уверен в этом, парень? — мысленно задавал он себе вопрос. — И вообще, откуда тебе точно знать, что выбранный тобою путь — это именно тот путь, который и нужен?
Подобная ситуация не возникла бы, если бы не заговор, участницей которого являлась Джоселин. Тем не менее, заговор этот явился следствием осуществленных прежде им самим тайных проектов.
Хейм отступился от решения этой головоломки. Ответа не было, а он не относился к числу тех людей, которых всякая не ясность способна довести до безумия. Он знал одно: если время, проведенное на борту «Поиска» и не вполне соответствовало тем мечтам, которые он когда-то похоронил, оставаясь верным памяти Конни — все равно это было больше, чем он заслуживал, и если Джос умрет, этот свет навсегда останется в нем.
— Хлюп, хлюп — раздавалось из грязевого котла внизу. Горячий родник забурлил громче. Гейзер ревел в сгущавшейся темноте, рев этот эхом отдавался от невидимых стен, и струи воды били среди призрачных теней огромных валунов. Такая же тяжелая, как его собственное тело, опиравшееся о жесткое каменное ложе, на мир опустилась ночь.
Тьма немного рассеялась, когда взошла ближайшая луна, почти в полной своей фазе, круг которой превосходил по величине земную Луну, сверкал металлическим блеском и был испещрен каким-то странными геральдическими знаками. Хейм ненадолго задремал, потом проснулся и увидел ее прямо над собой. Диск окружало слабое свечение — следствие диффузии в верхних слоях туманов. Но большая часть неба была открыта, и можно было разглядеть звезды. Нижние слои фога, мертвенно-белые, отлились по глубокому узкому ущелью Дыма Грома.
Хейм сонными глазами пытался опознать отдельные солнца. Быть может, вот то, рядом с призрачной вершиной Лохана — Акернар? Если это так, то забавно смотреть отсюда на эмблему его давней победы.
— Интересно, не смотрит ли на него сейчас и Синби, — подумал Хейм. Где бы он ни находился.
Однако лучше проверить состояние Джос. С этим намерением Хейм оторвался от камней своим затекшим телом.
Но что это?
Что это?
То, что он увидел, поразило его словно громом. Мгновение он не верил своим глазам. На фоне луны обрисовался длинный вытянутый клин…
Строны на пути домой, в Рощу?
Хейм стремительно вскочил.
— Хей! Хэлло! Вы там, вверху, спускайтесь, помогите, помогите, помогите!
Собственный крик заполнил его шлем, заставив вибрировать барабанные перепонки. Обжег ему гортань и умолк в многометровом слое встревоженного шумом воздуха. Человек принялся махать руками, ясно понимая, что испарения, наполнявшие ущелье тумаков, делали его невидимым с такой высоты, и увидел, как крылатые тени миновали лунный диск и исчезли в темноте. Какой-то звериный крик вырвался из горла Хейма он проклинал всех богов вселенной, потом схватил автомат и принялся палить в небо.
Однако, этот тихий треск тоже был все равно что ничего. А из дула не показалось ни единой, даже маленькой, вспышки. Хейм поднял бесполезное оружие, способное лишь на то, чтобы убить Джос, и швырнул его в грязь.
Рука его бессильно упала. Металлический лунный свет, казалось, пронзал ему череп, и он вдруг мгновенно остыл, превратившись весь в предельно ясное сознание вырабатывавшее план действий, словно при Терять времени нельзя. Эти крылья стремительны, как сам ветер. Хейм присел на корточках, отстегнул свою систему воздухоснабжения и, стащив ее со спины, положил перед собой. Клапан его шланга, подсоединявший систему к скафандру, открылся легко, но муфту позади него что-то заедало. А у Хейма не было плоскогубцев. Вся его оставшаяся сила сосредоточилась в руках.
Резьба подалась, и аппарат был отсоединен.
Теперь в распоряжении Хейма остался лишь воздух, содержавшийся внутри его скафандра. Рециркуляция зависела от давления из запасных резервуаров.
Хейм расколол их клапаны. Земной воздух, находившийся в сжатом состоянии, получивший свободу, устремился вверх.