Умберто нахмурился:
– Бред какой-то. Выходит, пожиратели разумны? Я не верю…
– Я не сомневался, что ты не поверишь, – негромко произнес магус. – Жаль, мне не удалось подольше с ним… э-э… пообщаться. Такое чувство, будто эта тварь пыталась сказать мне что-то важное.
Умберто хотел съязвить, но его отвлек какой-то странный писк. Он оглянулся, Крейн тоже поднял голову: Ролан, о котором оба моряка совершенно забыли, глядел на них широко раскрытыми глазами, его лицо побелело от страха.
– Вы теперь меня убьете? – спросил он севшим голосом.
Пираты переглянулись.
– А это идея, – сказал Крейн. – Здорово придумано!
– Да уж! – фыркнул Умберто. – По крайней мере, вербовщику ты точно не достанешься.
И тут на него снова накатило. ~~~~~~
~~~~~~
– Все, надоело! – Джа-Джинни швырнул карты на стол и отвернулся.
Крылан успел потерять счет сегодняшним победам: Бэр в картах был несилен, обыграть его не стоило труда, и поэтому настроение Джа-Джинни начало портиться еще около полудня, а теперь уже настала глубокая ночь. Останься Эсме на корабле, он прервал бы игру ради возможности поболтать с целительницей о том о сем, но девушке повезло – капитан ее отпустил. «Пожалеешь, – сказал ему крылан еще утром. – Мне кажется, она задумала какую-то проделку». «Я был бы только рад, – парировал Крейн. – Тем самым она окончательно докажет, что оказалась на борту моего судна не зря!»
Сейчас Джа-Джинни вполне созрел для того, чтобы признаться самому себе: он никаких странностей в поведении Эсме не заметил, а просто хотел схитрить, чтобы не лишиться достойной компании на время вынужденного заточения.
– Скучно, – пробормотал крылан. – Пресветлая, я помираю от скуки!
Бэр, пыхтя от усердия, собирал рассыпавшиеся карты; сейчас он ничем не напоминал того сурового гиганта, который наводил ужас на матросов «Невесты ветра» и мог за какую-нибудь провинность с одного удара выбить дух из кого угодно. Джа-Джинни наблюдал за гроганом, прищурив глаза: он догадывался, отчего этот лохматый верзила так спокойно и добродушно ведет себя, когда они остаются вдвоем. «Считаешь, мы похожи? – спросил крылан мысленно, зная, что ответа на вопрос не получит. – В чем-то ты прав, дружище, – вот сегодня, к примеру, нам обоим не спится…»
Что-то стукнуло, звякнуло, и по ступенькам трапа сбежал Кузнечик. Джа-Джинни и Бэр уставились на юнгу, который, сонно моргая и потирая ушибленный впопыхах локоть, сказал:
– Джа-Джинни, тебя капитан в своей каюте ждет. В смысле настоящий капитан…
Крылан возликовал, но внешне остался бесстрастным.
– Случилось что?
– Иди и сам увидишь, – ответил мальчишка и зевнул. – Чего он сам тебя не позвал? Не понимаю…
Джа-Джинни понимал – Крейн еще накануне рассказал ему, что истончившаяся нить не позволяет наблюдать за командой и отдавать приказы. Крылан забеспокоился, но магус убедил его, что все будет в порядке и неприятностей ждать не стоит. В тот момент проще всего было ему поверить, что Джа-Джинни и сделал, но теперь тревога вернулась.
«Ладно, – подумал он. – Сейчас узнаем, что произошло».
В большой каюте, как выяснилось, его ждал не только Крейн. Там было довольно многолюдно: Хаген, Умберто, закутавшаяся в плащ Эсме с таким же заспанным лицом, как у Кузнечика… но больше всего крылана удивил посторонний – какой-то молодой рыбак, донельзя смущенный столь разношерстным обществом и, похоже, напуганный.
– Так это и правда вы… – пролепетал незнакомец, увидев черные крылья Джа-Джинни. – Здесь, в Эверре… Ох, Заступница…
– Что происходит, Кристобаль? – мрачно поинтересовался человек-птица, устремив тяжелый взгляд на Крейна, чьи разноцветные глаза в сумраке каюты заметно поблескивали. – Зачем ты приволок сюда этого парня?
Он не стал продолжать, хотя и мог бы: «…парня, которого ты собираешься либо принять в команду, либо убить».
– Мне нужен твой совет, друг, – сказал магус. – Видишь ли, этот юноша сделал большую глупость – заключил договор с императорским вербовщиком, который позабыл сообщить, что по договору его лодку превратят в плавучее черное недоразумение.
– И что же? – спросил Джа-Джинни, становясь еще мрачнее.
– Договор заверил один из местных корабелов.
Крылан присвистнул: в прошлом он не раз видел навигаторов, чья верность капитану-императору накрепко скреплялась невидимой петлей корабела. Фрегат никогда не лжет, и если ему приказано следить, чтобы и капитан не лгал…
– …Значит, ничего нельзя сделать, – сказал он, вздохнув. – Сочувствую, малый, но ты должен был сам понимать, на что идешь. Ни один корабел не сможет снять петлю, даже тот, который ее ставил. Такой договор может расторгнуть только сам Великий Шторм.
– Я тоже об этом думаю. – Крейн усмехнулся, и что-то было в этой усмешке странное. – Какие есть варианты, друзья?
Джа-Джинни непонимающе нахмурился и оглядел собравшихся в каюте: Хаген выглядел растерянным и встревоженным, мрачный как туча Умберто сверлил взглядом затылок Крейна, а Эсме безучастно разглядывала вышивку на своем плаще. Он вдруг понял, что молодой рыбак, которого Крейн по непонятным причинам взялся спасать, не просто напуган, а напуган до полусмерти.
– Эй! – воскликнул крылан, и перья у него на загривке встопорщились, придавая человеку-птице довольно жуткий вид. – Уж не хочешь ли ты сказать, Кристобаль, что намерен его… убить?
Парнишка вздрогнул, а магус кивнул и проговорил беззаботным тоном:
– Именно! Вопрос только в том, каким образом это лучше сделать.
«Ну да, конечно».
У них есть Эсме, которой не в диковинку возвращать моряков с того света, выдергивая их из цепких объятий Великого Шторма. Когда изумление и возмущение схлынули, Джа-Джинни вынужден был признать, что план Крейна не так безумен, как кажется: в тот момент, когда рыбак умрет, его связующая нить с лодкой оборвется, и от печати останется лишь воспоминание. Но что же случится дальше?..
Джа-Джинни покачал головой:
– Не выйдет, Кристобаль. Пусть Эсме меня поправит, если нужно, но, по-моему, все те, кого она спасала, были смертельно раненными, а не мертвыми. Покойника воскресить… это ведь как в той сказке про рукодельницу с острова Террион, разве нет? Только в обмен на жизнь целителя, да и то без гарантий.
Лоб Эсме прорезала глубокая морщина, но что-нибудь сказать в ответ на слова крылана она не пожелала, словно происходящее ей было безразлично. Крейн тоже удивил Джа-Джинни – он вовсе не выглядел обескураженным, словно услышал именно то, чего ожидал.
– Я об этом успел подумать. Видишь ли, Ролану достаточно будет оказаться очень близко к смерти, но не умирать. Связующая нить истончится, а уж дальше я позабочусь о том, чтобы незаметно снять петлю.
– Почему бы ее просто не оборвать? – Умберто перебил капитана, и крылану вдруг показалось, что молодой моряк выглядит странно. Он что… пьяный? – С-сам же говорил, что Эрдан…
Крейн помрачнел:
– Единожды разорванная нить уже никогда не восстановится. Думаю, нашего друга такой вариант не устроит.
– Да я лучше сдохну по-настоящему, – пробормотал Ролан чуть слышно и, помедлив, прибавил громким, чуть дрожащим голосом: – Вы простите меня, дурака. Я просил о помощи, но раз все так сложно, то лучше мне уйти и все забыть…
– Нет, – тотчас же возразил Крейн. – Я обещал, что помогу.
«…Иначе, малый, лежать тебе на глубине с камнем на шее», – мысленно закончил крылан.
– Так вы поняли меня? – продолжил свою мысль магус. – Не смерть, но близкое к ней состояние. Идеи?
– Ну что ж… – Джа-Джинни тяжело вздохнул, пожал плечами и крыльями. – Чего далеко ходить? Есть пример Кузнечика. Горло перерезать, а дальше уж Эсме возьмется за дело.
– Слишком грязно, – Крейн сморщил нос. – Хаген?
Чуть помедлив, оборотень сказал:
– Я бы предложил яд, но достать его здесь, не вызвав ничьих подозрений, очень трудно… или вовсе невозможно. Можно добыть самим – на том мелководье, где вы сегодня побывали, должны водиться кое-какие ядовитые рыбы. Но надо будет сделать противоядие, а это займет много времени… – он замолчал, давая капитану возможность подытожить:
– Времени, которого у нас нет. Впрочем, этот способ мне нравится немного больше… может, он подойдет.
– А давайте мы его утопим! – глумливо произнес Умберто. Глаза у него лихорадочно блестели. – Дешево, быстро и чисто. Идет?
Ролан вздрогнул всем телом; Крейн медленно повернулся к помощнику. Джа-Джинни показалось, что сейчас и впрямь кого-то убьют, только вовсе не бедолагу рыбака. Это почувствовали все – Хаген даже протянул руку к плечу капитана, но отдернул ее, обжегшись; сам же Умберто глядел на магуса дерзко, почти вызывающе. Он точно был нетрезв.
– Прекратите, – раздался негромкий голос Эсме, и крылану почудилось, что в нем сквозит презрение. – У меня есть способ, который понравится всем, и я справлюсь сама. Ждите, я скоро.
Она и впрямь вернулась очень быстро, неся в руке хорошо знакомый всем флакон с красным зельем. Пока целительница отсутствовала, никто из мужчин не проронил ни слова, но зато они успели о многом подумать: Джа-Джинни понял, что Эсме лишь казалась равнодушной, а на самом деле размышляла и готовилась… к чему? Разве может целитель причинять вред? «Может, – сказал он сам себе. – И ты видел это, когда Пьетро сломал ногу». По лицу Хагена было понятно, что пересмешнику тоже что-то известно, а Крейн и вовсе не выглядел удивленным – он знал? Все рассчитал? Вполне возможно…
– Ложись куда-нибудь, Ролан, – сказала Эсме, едва переступив порог каюты. – Хоть на пол… но лучше на стол.
Голос ее звучал сухо, по-деловому.
– Не собираешься объяснить, что ты хочешь делать? – не сдержавшись, спросил Джа-Джинни и невольно вздрогнул, когда целительница посмотрела на него: у нее оказался совершенно пустой взгляд, словно красное снадобье уже было выпито до дна.
– Остановлю его сердце, – проговорила она. – Потом заставлю вновь забиться. Это… э-э… мне по силам теперь