– Что ж, почему бы и нет, – сказал пересмешник. – Предлагаю сделать это за обедом. И учтите, что у меня нет секретов ни от брата, ни от помощника.
«Наконец-то вспомнил обо мне…» – подумал Умберто с легким раздражением. Теперь он мог больше не притворяться, будто любуется спинами дельфов, то и дело мелькающими за бортом.
Вейри Краффтер обвел троих моряков взглядом, в котором сочетались смутное беспокойство и надежда на нечто, известное ему одному. Он как будто мысленно спорил с кем-то, что-то доказывал, и от итога этого спора зависела и предстоящая беседа.
– Что ж, хорошо, – проговорил он. – Надеюсь, ваш кок сумеет меня удивить.
Через некоторое время все четверо сидели за накрытым столом в большой каюте. Обед разделился на две неравноценные части: первая прошла под знаком светской болтовни о пустяках, а переход ко второй ознаменовался сказанной вполголоса, будто невзначай, фразой лорда-искусника:
– Не буду скрывать, мастер Эсте, что мне известно о вашей связи с Лайрой Арлини.
– Мастер Краффтер, я бы попросил не оскорблять меня такими предположениями… – начал Хаген с выражением праведного гнева на лице, но Вейри его перебил:
– Мой племянник вчера ночью был неосторожен и… э-э… несколько перестарался с табаком блаженства. Тори сделался очень разговорчив и поведал мне о вашей беседе и о том, что вы невольно выдали себя. Не отпирайтесь, шкипер, я все знаю! И, раз уж мы вспомнили про Тори… Можете не бояться его угроз, мастер Эсте. Он ничего не расскажет посланцам его величества.
– Вот это новость! – Хаген не сумел скрыть изумления. – Но почему?
– Его заперли и охраняют… по моему приказу, естественно. Он будет под стражей до тех пор, пока вы не покинете Эверру. И, отвечая на еще один невысказанный вопрос… – Вейри Краффтер немного помолчал, потом договорил: – Я все знаю о вербовщике и о том, куда на самом деле ушли четыре из восьми пропавших кораблей.
Вот так новость! Умберто ничуть не удивился растерянности Хагена, но на перечеркнутом повязкой лице Крейна мелькнул отблеск того же чувства. Вейри Краффтер переиграл их вчистую: он все знал о тайной деятельности Тори, о черных фрегатах… и молчал?! Невольно вспомнились слова пересмешника о том, что клан Краффтер приложил руку к разорению семейства Локк. «Выходит, друг мой оборотень, – подумал Умберто, – ты не внял собственному предупреждению. С ними стоило бы проявить куда большую осторожность».
– И о чем же вы собираетесь попросить нас, достопочтенный? – Крейн заговорил лишь в тот момент, когда Хаген окончательно утратил дар речи, и выглядело это, на взгляд Умберто, немного подозрительно. Но Вейри Краффтер лишь кивнул, словно подтверждая, что разговор идет так, как ему нужно, и сказал:
– Я хочу, чтобы вы передали Арлини: клан Ласточки поддержит его в войне с капитаном-императором.
Воцарилась мертвая тишина. Если бы лорд-искусник объявил, что завтра «Утренняя звезда» вновь появится на небе, это вызвало бы куда меньшее удивление, чем известие, которое он только что сообщил им с совершенно серьезным лицом.
– В это трудно поверить, мастер Краффтер, – проговорил Хаген хриплым от волнения голосом. – Вы, вероятно, шутите.
– Ничуть, – ответил Вейри. – Я совершенно серьезен.
– Почему вы не сказали нам об этом сразу? – вмешался Умберто. – Чего вы ждали?
Лорд-искусник тяжело вздохнул.
– Я ждал удобного случая, – признался он. – Мне нужно было поговорить с вами, мастер Эсте, в отсутствие имперского шпиона, который следует за мной по пятам.
– Шпиона?! – ахнул Умберто. Хаген нахмурился, и только Крейн остался невозмутим. – Но кто же он?
– Вы все трое видели его на пристани, – сказал Вейри Краффтер. – И в моем кабинете он тоже был… Деревянный голем. Деревяшка. Мастер Эсте… Бастиан… Умберто… вы сумеете сохранить мою тайну? Дело в том, что я вовсе не создавал это существо, а получил его в подарок от капитана-императора. Точнее, я вынужден был принять этот подарок, заранее зная, что мерзкая тварь станет следить за каждым моим шагом.
– Но как же так? – спросил Хаген. – Э-э… вы уж простите, достопочтенный, но почему с Деревяшкой до сих пор не случилось чего-нибудь этакого? Он не железный… Одна искра – и все кончено.
– Иногда удобнее держать шпиона при себе, чтобы знать, что именно он будет докладывать его величеству, – ответил Краффтер, невесело усмехаясь. – А по-настоящему серьезные дела вполне можно решить так, что он о них даже не заподозрит. Видите, как удачно все складывается? Сначала я увидел ваш фрегат в порту и подумал, что мы могли бы заключить договор, затем Тори немного опередил меня в мыслях и действиях, но я успел его остановить прежде, чем кому-то был бы причинен вред… и вот я здесь. Так что же, уважаемые? Вы передадите Лайре мои слова, мастер Эсте?
Хаген долго медлил с ответом и наконец проговорил:
– Где гарантии того, что вы не обманываете нас?
– Я и есть гарантия, – Вейри Краффтер развел руками. – На борту вашего корабля, полностью в вашей власти. Я вам доверяю, видите? Или этого мало? – Хаген кивнул, и лорд-искусник, вздохнув, прибавил: – Хорошо, в таком случае вы получите письмо с моей печатью… когда мы вернемся в порт. Этого достаточно?
«Как странно все сложилось! – подумал Умберто, исподволь наблюдая за Крейном, который по-прежнему делал вид, будто все важные решения на этом корабле принимает вовсе не он сам, а кто-то другой. – Нас словно сама судьба привела в этот город. Быть может, они с Лайрой еще сумеют помириться…»
– Я все равно ничего не понимаю, – сказал Хаген. – Ваш клан так богат, что при желании вы могли бы диктовать капитану-императору, что делать и чего не делать. Но бунтовать? Зачем?! Объясните, почтеннейший.
Вейри Краффтер снова вздохнул:
– Глупо было бы сейчас требовать от вас подчинения, угрожая в противном случае все рассказать Мирре Торну… Что ж, ладно. Да простят меня братья, но я раскрою еще один секрет, мастер Эсте. Но сначала поклянитесь, что никогда и ни при каких обстоятельствах не выдадите меня!
– Пусть тому порукой будут моя жизнь и мое доброе имя, – сказал Хаген. – Друзья?
– Присоединяюсь, – произнес Крейн, и Умберто последовал его примеру. Вейри Краффтер пытливо взглянул на них и вроде бы остался доволен увиденным. Чуть помедлив, он заговорил вновь:
– Позвольте вновь спросить вас, мастер Эсте, что вы знаете об Исходе?
– Мне нечего прибавить, – ответил оборотень. – Но я жду, когда же вы заполните пробелы в моих знаниях. Впрочем… когда не далее как сегодня в полдень Деревяшка не смог подняться на борт «Верной», в моей душе зародилось сомнение. Если малая доля звездного огня присутствует во всех машинах клана Ласточки, то каким же образом вы их вывезли с южных островов, достопочтенный?
– Их и не вывозили, – просто ответил Краффтер. – Исход лишил нас не земель, он лишил нас магии, потому что почти все машины остались там, где ныне властвуют мерры.
Смысл сказанного дошел до слушателей лорда-искусника не сразу…
Умберто стал лихорадочно вспоминать все, что ему было известно о клане Ласточки, и вскоре с ужасом осознал, что Вейри Краффтер говорит правду, сколь бы ужасной она ни казалась. Более того, он и сам чувствовал то же самое, когда разочарованно разглядывал витрины в торговых рядах и не находил там тех удивительных вещей, о которых рассказывали во всех портах.
Выходит, ласточки триста лет обманывали весь мир?..
– Не верю, – наконец сказал Хаген. – Этого не может быть!
– Дед нынешнего капитана-императора предложил меррам договор, который вполне их устроил, – продолжил рассказывать лорд-искусник, будто не услышав оборотня. – Но он не устраивал нас! Все кланы, потерявшие земли из-за перемирия, унесли свои дары с собой. Голуби, жаворонки, соловьи… им ведь все равно, где жить, а вот с нами дело обстоит совсем иначе. Ужаснее всего прочего, что отчасти мы сами виноваты в своем падении: из-за строгой секретности, окружающей наш дар, никто даже не догадывался, как сильно мы зависим от машин, которые работают лишь благодаря звездному огню и поэтому не могут быть перевезены из одного города в другой. Вы ведь наверняка слышали, что каждый из южных городов, принадлежавших нашему семейству, славился чем-то одним? Где-то жили искусные ткачи, где-то – часовщики, и так далее. Все из-за машин, накрепко привязанных к земле… О-о, если бы вы только знали, сколь многое было нами утрачено!
– Как же так? – не сдержался Умберто. – Вы подчинились капитану-императору, заранее зная, на что обрекаете себя?
– У них не было выхода… – проронил Крейн. – В ином случае война с меррами продолжилась бы, а после отказа от перемирия другие кланы перестали бы защищать земли ласточек. А Краффтеры – не воины.
– Верно, мой друг. Был созван совет, на котором старейшины решили, что лучше принять условия перемирия, а потом отыскать способ перевезти наши машины на север… но мы просчитались. Исход произошел слишком быстро, наши новые владения оказались слишком далеко от старых, да к тому же они разбросаны по разным концам света. Мило, да? Капитан-император в знак благодарности очень щедро оделил нас землями, но при этом клан оказался разобщен. Настал день, когда всем нам стало понятно: былое могущество клана Краффтер навечно стало достоянием легенд и сказок.
– О-о, Заступница! – воскликнул Хаген. – Так вы хотите отомстить капитану-императору за то, что случилось с кланом Краффтер?
Вейри кивнул, но сказать ничего не успел – первым заговорил Крейн.
– Не думаю, что это разумно, – сказал он очень спокойно. – Мстить Аматейну за то, что сделал его дед, да еще и по неведению? Мстить сейчас, когда ласточкам вновь есть что терять? Вы недоговариваете, достопочтенный. Должна быть еще какая-то причина.
– Нет других причин, – немного резко ответил лорд Краффтер. – Действительно нет. Вам, людям, не понять, что чувствовали мы все эти годы – все триста лет, когда приходилось обманывать всех и прежде всего самих себя! Это…
– Конечно, вы больше ничего нам не откроете, потому что и так уже поведали достаточно! – перебил Крейн. – Но я, хотя и ощущаю некоторую недосказанност