Миновало еще несколько мгновений, прежде чем Тэрио чуть слышно сказал:
– Да.
Пленник высоко поднял голову; улыбка исчезла с его лица, сменилась болезненной гримасой. Вновь наступила тишина, в которой отчетливо слышалось чье-то хриплое дыхание вкупе со странным металлическим эхом – Фаби не поверила сама себе, когда поняла, что это дыхание капитана-императора. На мгновение девушка представила себе, как он поднимает руки и снимает серебряную маску, – и от внезапного приступа дурноты чуть не потеряла сознание.
– Держись! – прошептала Ризель.
– Вышли вон! – коротко бросил Аматейн, и стражи послушно ретировались. Он обвел тяжелым взглядом оставшихся, отчего-то не стал выгонять Фаби и произнес: – Итак, господа и дамы, нам предстоит решить несколько важных вопросов. Я хотел бы, прежде всего, убедиться, что вижу перед собой именно Кристобаля Крейна, а не очередного двойника.
– Очередного? – впервые заговорил Рейго Лар. – Прошу прощения, повелитель, но разве были и другие?
– Умберто, объясни лорду Лару, как подобное стало возможным, – приказал капитан-император, и молодой моряк охотно повиновался:
– У нас в команде был оборотень. Пересмешник по имени Хаген Локк.
А вот это приговор им обеим, поняла Фаби со странным спокойствием. Все-таки ее догадка оказалась верна: Хаген попался и все рассказал Аматейну, поэтому Ризель и отстранили от дел. Вероятно, капитан-император намеревался решить их судьбу в самом ближайшем времени, и лишь неожиданное появление этих моряков отвлекло его от выбора наказания для мятежной принцессы.
Умберто между тем продолжал рассказывать о Хагене:
– …Он некоторое время играл роль капитана, чтобы… э-э… обмануть эверрских торговцев. Во время последнего сражения он попал в плен и, видимо, по каким-то причинам не стал менять лицо, а выдал себя за Кристобаля Крейна… уж не знаю зачем.
– Что ты можешь знать, тварь? – хрипло проговорил пленник. – Предатель в жизни не поймет честного человека.
– Заткнись! – ощерился моряк. – Ты больше не мой капитан, и ~Невеста~~ не твоя!
– Я заметил, – усмехнулся Фейра. – Ваше величество, к чему весь этот цирк? Здесь Рейго Лар, он может с легкостью прочитать мои мысли и подтвердить, что я и в самом деле тот, за кого себя выдаю. Или вы не ищете простых путей?
– Хорошая мысль, – кивнул Аматейн, которого короткая перепалка между бывшими соратниками весьма позабавила. – Рейго, что ты на это скажешь?
Старейшина клана Чайки на мгновение оторопел; на его лице отразился страх.
– В-ваше величество! – произнес он, заикаясь. – Но если это и впрямь феникс, то я… ох… я не могу читать его мысли, потому что все Фейра защищены от нас, щупачей! Он сожжет мой разум!
– Дочиста и с удовольствием, – подтвердил Фейра, вновь улыбнувшись.
– Ваше величество! – воскликнул Рейго Лар намного увереннее, чем раньше. – Он говорит правду, я чувствую – для этого мне не нужно погружаться в его сознание. Они оба говорят правду!
– Вот как, – задумчиво проговорил Аматейн. Он глядел на магуса-чайку, словно подсчитывая в уме возможные прибыли и убытки от того, что в клане Лар появится новый старейшина, – и конечный результат его размышлений, похоже, был не таким уж благоприятным для лорда Рейго. – Вот как… – повторил капитан-император, и в тот же миг щупач бросился перед ним на колени, позабыв обо всем.
– До чего трогательно, – сказал пленник, не пытаясь скрыть насмешку. Он как будто видел происходящее сквозь повязку. – Я вот-вот расплачусь.
Серебряная маска поймала отблеск солнечного луча и сверкнула так ярко, что у Фаби заслезились глаза, и она зажмурилась.
– Ты и впрямь будешь плакать… – донесся до нее голос капитана-императора. – Кровавыми слезами, уж прости меня за банальность. Видишь ли, до настоящего момента вы оба – ты и Хаген – ведете себя совершенно одинаково, что может говорить… о многом. Где появился один пересмешник, там нередко объявляется и другой – да, Ризель? Нет-нет, я должен убедиться, что ты – и впрямь ты, и что ты не врешь. Джессен, сними-ка с него рубашку!
Раздался треск рвущейся ткани, и, когда Фаби осмелилась вновь поднять глаза, она увидела, что на спине у пленника татуировка, причем весьма необычная: две танцующие птицы, два феникса с черно-красным оперением.
– Великолепно! – воскликнул Аматейн, и в его голосе действительно послышались восхищенные нотки. – Да, ты все предусмотрел. Или нет… не все. Джессен, пригласите сюда нашу почетную гостью! – Первый советник капитана-императора вышел, и Аматейн продолжил: – Я намеревался представить ее несколько позже, но обстоятельства изменились. Рейго, ты все еще на полу? Встань скорее, мой друг! Сюда скоро придет одна из подопечных твоего клана – одна из лучших! Не дело, если она увидит тебя таким… растерянным.
Было видно, что Фейра, Умберто и Амари знают, о ком говорит капитан-император, а вот все остальные пребывали в полнейшем неведении, однако теряться в догадках им пришлось недолго: вскоре в кабинете Аматейна появилось новое действующее лицо. Это была светловолосая девушка на несколько лет старше Фаби; она казалась уставшей до изнеможения и выглядела несколько неуверенно в роскошном платье жемчужно-серого цвета, но даже это не скрывало удивительной красоты незнакомки – она напоминала прелестный цветок, выросший в тени и оттого немного бледный.
Ее взгляд скользнул по собравшимся магусам без страха и трепета, ненадолго задержался на лицах Умберто и Амари – первый при этом улыбнулся, как показалось Фаби, робко и заискивающе, – и в конце концов остановился на пленнике в цепях.
– Эсме, – сказал капитан-император. – Кто этот человек? Скажи правду.
– Вам известно, как и мне, что он не человек, а магус, – негромко ответила девушка. Ее лицо побледнело точно так же, как незадолго до этого лицо Ризель, но голос казался ровным и спокойным. – Его зовут… Кристобаль Фейра.
Произнеся это, она вздрогнула и коснулась губ кончиками пальцев – словно удивляясь, что назвала магуса настоящим именем, а не известным всему миру прозвищем. Она не знает, в чем суть дара Цапли, поняла Фаби. Ей отчего-то сделалось жаль эту девушку.
– Эсме, он очень страдает, – сказал Аматейн. – Будь добра, исцели его.
Лицо целительницы осветила внезапная радость, она шагнула к пленнику, но тот отстранился и торопливо произнес:
– Нет, не надо. Я отказываюсь от исцеления, а его просьба не может быть принята в расчет – она не идет от сердца! Ты же сама говорила, что дело не в словах, помнишь? Ты не должна ко мне приближаться, Эсме!
Девушка остановилась в нерешительности, и теперь в ее взгляде радость смешалась с горечью и с еще каким-то чувством, которому сложно было дать название. Капитан-император, наблюдавший за это сценой, негромко рассмеялся; Рейго Лар тоже позволил себе слабую улыбку. Фаби лишь теперь заметила, что он смотрит на целительницу с явным интересом, с каким коллекционер разглядывает редкого зверя или поднятую со дна моря диковинку.
– У тебя нет иного выхода, Кристобаль, – сообщил капитан-император наставительным тоном. – Ты позволишь Эсме себя исцелить, а Рейго сможет через нее проверить твой разум и понять, что ты замышляешь на самом деле. Вот он, по-настоящему простой путь…
– Это не так, – ответил Фейра. – И вы же все знаете, ваше величество.
– О, как ты заговорил! – Аматейн всплеснул руками. – Я поражен.
– Целитель – вовсе не щупач, – продолжил пленник. – Она не сумеет отыскать в моем сознании именно то, что нужно вам, а если я почувствую за ее спиной щупача, то сожгу обоих… Вы же слышали, что сказал Чейн: у «Невесты ветра» теперь другой навигатор. Он не ошибается. Все остальное – тоже правда!
– Другой навигатор, – повторил Аматейн и перевел взгляд на Умберто. – Рейго!
Щупач понял своего повелителя с полуслова: он подошел к Умберто, не скрывая мерзкой ухмылки, и протянул руки к его голове. Моряк не стал сопротивляться, хотя и особого воодушевления не показал. Ненадолго оба замерли, глядя друг другу в глаза и почти не мигая.
– Есть! – воскликнул Рейго Лар, отступая.
Умберто отшатнулся и спрятал лицо в ладонях – было видно, что он с трудом удерживается на ногах. Говорили, что близкое знакомство с щупачом обеспечивает жестокую головную боль на сутки, а то и больше; теперь Фаби поняла, что слухи не преувеличивают, а недооценивают реальность – одной болью дело не ограничивается.
Она бы не хотела испытать такое на себе…
– Чистая правда, мой повелитель, – сказал Рейго Лар. – Я видел, как все произошло. «Невеста ветра» лишила бывшего капитана не только своей поддержки, но и ясности ума – она одурманила его, заставила верить, что все в полном порядке… пока не стало слишком поздно. Право слово, я даже не думал, что устроить мятеж на корабле так легко и просто!
– Только если тебя поддерживает фрегат, – проронил мастер-корабел. – В противном случае шансы весьма невелики.
– Что еще ты видел? – нетерпеливо спросил Аматейн.
– Как новый капитан ломал старому пальцы, – ухмыльнулся Лар. – Это было очень… воодушевляющее зрелище. И, ваше величество, по-моему, я знаю причину произошедшего – одну из причин. – Он повернулся и указал рукой на Эсме, которая стояла неподвижно и смотрела на скованного феникса, не обращая внимания ни на кого другого. – Вот она!
Целительница вздрогнула.
– З-заткнись… – Умберто шагнул вперед и, не удержавшись, упал на колени. – Ты, мерзкий щупач… если еще хоть слово скажешь, я тебе башку оторву…
Капитан-император рассмеялся:
– Ну зачем же так жестоко? Нет-нет, ты должен был сам рассказать мне правду… Что ж, господа, все ясно! Мы видим перед собой живое подтверждение старого-старого правила, запрещающего брать женщин на борт фрегата. Кристобаль, я по-прежнему тебе не верю, но постараюсь воспользоваться случаем и продемонстрировать свое гостеприимство. Джессен, уведи его! Хотя нет, погоди. Осталась последняя проблема…
Аматейн встал и повернулся к спутнику Умберто, словно лишь теперь вспомнив, что этот юный дерзец посмел присвоить имя покойного принца Амари. Мгновение оба сверлили друг друга яростными взглядами, а потом капитан-император отчеканил: