– Сдается мне, вы уже знаете наперед ответы на все свои вопросы, – ответила Ризель. – Как заданные, так и незаданные. С кем имею честь?
– О-о, в общении со мной мало чес-сти, – слегка насмешливо проговорил незнакомец и изобразил пародию на почтительный поклон. – Можете звать меня… Паоло. Это настоящее имя, хотя я им уш-ш… уже очень давно не пользовался.
– Так почему же вы открыли его сейчас? – изумилась принцесса. – Не потому ли, что намереваетесь меня убить?
– Нет, не потому, – сказал Паоло с некоторой небрежностью, которая невольно оскорбила Ризель. – Прос-сто с некоторых пор я говорю только правду… ес-сли вообще говорю. Идемте!
Она не спросила, куда и зачем. Странный союзник – надолго ли пересеклись их пути? – двигался бесшумно, словно был не человеком, а тенью… впрочем, был ли он на самом деле человеком? Ризель удивленно покачала головой, наблюдая, как Паоло открывает тяжелую дверь камеры: она знала, что для этого даже Кадзи – самому сильному из подручных Берто – приходится попотеть. Паоло с задачей справился легко – откуда только взялась такая сила в его щуплом теле?
…Ах да – у него был ключ. Ризель восприняла это как нечто само собой разумеющееся.
Феникс поднял голову:
– Кто здесь?
– Всего лиш-ш-шь я, – сказал Паоло и двинулся вперед. Шел он как-то странно – обходя узника по широкой дуге, словно боясь к нему приближаться. – Точнее, мы. Я и ее выс-с-сочество Ризель.
– Маленький нахал… – проговорил Фейра, в точности выразив мысль самой принцессы. – Я попросил бы тебя опустить цепи, но они жутко шумят. Эта трусливая мразь Берто не видит дальше собственного носа, но на грохот обязательно прибежит.
– Верное умозаключение, – кивнул Паоло, остановившись примерно в пяти шагах от узника. – Поэтому тебе придется потерпеть.
– Да. Но не мог бы ты хотя бы на время снять эту дурацкую повязку?
Паоло рассмеялся – его тихий шелестящий смех отчасти напоминал змеиное шипение, – и взглянул на Ризель своими желтыми глазами, вновь с легкостью делая то, что никак не удавалось даже капитану-императору, – разрушая ее силу воли.
– Забыл… – проронил феникс. – Совсем забыл, что ты не можешь ко мне приближаться.
Ризель подошла, осторожно ступая по грязному полу, протянула руки – пришлось встать на цыпочки, потому что Фейра был намного выше ростом, – и развязала узел у него на затылке. «Он сейчас отомстит мне за свою семью… – мелькнула тусклая мысль. – За разоренное гнездо феникса, за мученичество брата… за все. И будет прав».
Она не боялась.
Прозревший Кристобаль Фейра с изумлением посмотрел на дочь капитана-императора, и она, смущенно потупившись, шагнула назад. Стоять рядом с ним было жарко, а от взгляда разноцветных глаз с огненными зрачками и вовсе делалось не по себе.
Она мечтала о встрече…
Она хотела, чтобы этот пират стал ее союзником…
Она даже доверила Хагену одну из самых страшных тайн Аматейна…
– Благодарю, – сказал он тоном, не оставлявшим сомнений в искренности. – Ваш совет пришел вовремя, а уж посланник оказался просто сокровищем. Без него я сейчас был бы не здесь, а у Великого Шторма.
Ризель не сразу почувствовала двусмысленность последней фразы.
– Меня следует не благодарить, а проклинать, – проговорила она. – Ваши нынешние мучения на моей совести…
– Мучения? – переспросил феникс с улыбкой. «От этой улыбки, – подумала принцесса, – расплавилось не одно сердце». – Мучения терпел мой отец. И мой брат, которого лишили связи с кораблем, разорвав обоим души на лохмотья. Обоим выжгли глаза и отрубили руки… но вы же все и так знаете, госпожа? Вот это были истинные страдания, а я… – Он пошевелился, заставив цепи зазвенеть. – Я так, прохлаждаюсь.
Ризель почувствовала: от нее буквально только что ускользнула какая-то важная деталь – мелочь, пустяк, случайно оброненное слово, которое позволило бы понять если не все, то многое. Он был прав, этот скованный и всеми брошенный узник: сорок лет назад Бастиану Фейре пришлось вытерпеть куда более страшные вещи, и он действительно терпел, чтобы потом взойти на эшафот и рассыпаться пеплом на глазах у изумленной толпы. Сама Ризель этого не видела – она тогда еще не родилась, – но слышала немало рассказов, в которых пугающей правды было больше, чем безобидного вымысла.
– Так капитан-император не ошибался? – спросила она, переводя взгляд с Фейры на загадочного Паоло и обратно. – Это какой-то хитрый план? Одна из знаменитых безумных авантюр капитана Кристобаля Крейна?
– Крейна больше нет, – ответил феникс. – А Кристобаль Фейра действует напролом и не умеет предсказывать будущее, поскольку для огня будущего просто не существует. Все, что вы видите, – правда. Я здесь, я в цепях, лишен друзей и связи с ~Невестой ветра~, которая ныне подчиняется другому…
– А как же Паоло?
– Паоло… – повторил Фейра с тяжелым вздохом. – Помощник, который даже приблизиться ко мне не может. Это долгая история, ваше высочество, и пусть он сам все расскажет… если захочет.
Юноша в черном смотрел на феникса так, словно хотел сжечь его взглядом.
– Но вы не сломлены, – подытожила Ризель. – Иначе все можно было бы закончить прямо сейчас, превратившись в кучку пепла? Для этого, как я поняла, не нужны ни глаза, ни руки.
Он кивнул:
– Моя семья, которой больше нет, называла это «последний костер».
– Зачем же тогда… все это?! – спросила принцесса, перестав притворяться, будто что-то понимает.
Ответил ей не Фейра, а Паоло:
– Затем, ваш-ше выс-сочес-ство, что иногда люди и магусы соверш-шают поступки, которые им с-самим непонятны. Вот вы, к примеру, приш-шли сюда вовс-се не для того, чтобы бес-седовать с пленным феникс-сом, а чтобы увидеть его двойника – пересмеш-шника, которого толкнули на путь, приведш-ший в тюрьму.
Капитан-император не раз с легкостью прочитывал ее мысли, безжалостно выволакивая на свет то, что Ризель хранила в наиболее темных уголках своей души, – но он был повелителем, он был ее отцом! Этот же незнакомец, умудрившийся сообщить лишь свое настоящее имя, которое ровным счетом ничего не проясняло, пошел куда дальше Аматейна: он проник в глубины, о которых сама принцесса и не подозревала.
«Хаген» – это имя она вспоминала всякий раз при виде своего отражения в зеркале.
И этим, в общем-то, все было сказано…
– Он не хотел вас-с выдавать, – прибавил Паоло. – И держался до последнего.
– Я его ни в чем не виню, – прошептала принцесса, и по ее щекам потекли слезы.
В глазах Паоло проскользнуло нечто, напоминающее сострадание; он шагнул вперед… и упал, словно его ударили сзади. Скорчился на полу, подтянув колени к подбородку, а потом тихонько завыл, как больной щенок.
– Заступница, что с ним?! – воскликнула принцесса и ринулась на помощь.
Но Фейра, рискуя, что его услышит Берто, крикнул:
– Стойте!
Ризель замерла на месте, вновь ощутив с пугающей ясностью, что есть на свете воля, с которой Дару Цапли не сравниться… или все дело в том, что феникс привык командовать?
– Не подходите, – сказал он. – Змееныш… Паоло сейчас ничего не видит и не слышит, поэтому вполне может причинить вам боль. Это скоро пройдет, надо только подождать.
– Это? – переспросила Ризель. – Приступ? Он чем-то болен?
– Нет, это не болезнь. Просто… хозяин призывает своего раба, а раб сопротивляется. – Феникс чуть помедлил. – И от того, выстоит ли он, зависят наши жизни. Не применяйте к нему сильное слово – если зовущий его сделает то же самое, вы оба просто разорвете бедолагу напополам. Он должен выстоять сам.
Паоло умолк, и на мгновение принцессе и узнику показалось, что самое страшное позади, но оба ошиблись: он вскочил, выхватил из рукава стилет и обвел камеру взглядом, полным такой неистовой ярости, что Ризель с трудом подавила желание ринуться прочь – чутье подсказывало ей, что не следует шевелиться вовсе, однако страх был сильней.
– Нет!!! – зарычал он внезапно и… полоснул себя по ладони.
Ризель зажмурилась.
Некоторое время тишину в тюремной камере нарушали лишь хриплое дыхание Паоло и изредка прорывавшийся сквозь него звук, с которым крупные капли крови падали на пол. Наконец он прошептал: «Всё…» – и Ризель с немалым изумлением расслышала в его голосе удовлетворение. Она открыла глаза и увидела, что двое мужчин смотрят друг на друга, как будто разговаривают мысленно. Что же их связывало? И кто был хозяином Паоло? Ризель ощутила, что ответ на последний вопрос ей известен.
– Одного пятна крови Берто не заметит, – сказал феникс, – а вот целая лужа – совсем другое дело. Вам пора уходить!
Он был прав: если не Берто, то кто-нибудь более бдительный из тюремщиков наверняка услышал подозрительный шум. Ризель растерянно взглянула на черную тряпку, которую все это время безотчетно сжимала в руках: недолго Фейра был зрячим! А если Аматейн решит сделать с ним то же самое, что когда-то с его отцом и старшим братом?..
– Быстрее, – поторопил ее прикованный узник и опустил голову, чтобы принцессе удобнее было завершить начатое. – Надеюсь, вы запомните эту встречу!
У нее не нашлось сил для ответа, и в этот миг Паоло махнул рукой, коротко бросив:
– Сюда идут.
Они оставили феникса в одиночестве – предстояла первая длинная ночь в череде ей подобных. Ризель шла словно по краю пропасти и никак не могла поверить, что случившееся ей не пригрезилось. Но человек в черном – Паоло-Змееныш – был совершенно реален, и ее страх и жалость по отношению к нему тоже были реальны.
– Кто твой хозяин? – спросила принцесса, когда они оказались достаточно далеко от камеры Кристобаля Фейры и позволили себе немного замедлить шаг.
– У нас один хозяин, ваше высочество, – ответил Паоло, чуть помедлив. – Вы ведь меня понимаете?
Да. Она понимала – и не удивлялась, потому что это была безумная ночь.
– Тогда прошу… – Он остановился у одной из камер и ловким движением выудил новый ключ прямо из воздуха. – Вы же не забыли, к кому на самом деле шли?