бульканье воды или вина, вливаемого в гладиаторскую глотку.
Первым тишину нарушил Зог'галл.
— Как тебя зовут? — обратился он к зелёному верзиле, меланхолично дожёвывавшему свой последний кусок лепёшки.
— Ар'рахх! — ответил молодой охотник. Он прекратил жевать, всем телом развернулся к Зог'галлу, показывая тем самым, что с почтением и уважением относится к более старшему воину, чем он. Что не ускользнуло от наблюдательных воинов и разведчиков.
— С тобой всегда рядом светлокожее животное. Оно без хвоста, и у него по пять пальцев на руках и на ногах. Ты относишься к нему как к другу, нет, больше — как к своему брату… Говорят, вы были вместе уже тогда, когда вас купили на восточном берегу Океана. Где ты нашёл это существо? Почему вы всё время вместе?
— Это существо — Саш'ша. Он — из породы чел'век. Я нашёл его на берегу Океана. Саш'ша не был жив и не был мёртв. Но он дышал. И я принёс его в нашу деревню…
— За такой поступок тебя или его могли сжечь на огне!
— Да… Именно это и пытался сделать наш вождь. И если бы не Саш'ша…
— Так почему вы всё время вместе? — перебил его старый гладиатор.
— Саш'ша мой друг. Он хочет найти дорогу к своему дому, который расположен где-то далеко за Тропой Богов. Я хочу ему помочь — если смогу.
— Завтра, может быть, вам придётся сойтись на арене в поединке, живым из которого должен выйти только один. Ты убьёшь своего друга?
— Нет, это исключено.
— Но тогда он убьёт тебя!
— Это невозможно. Так же, как и я, — ему, Саш'ша никогда не причинит мне вред.
— Но не может быть двух победителей на Играх Богов!
— Если воля Отца Богов сведёт нас в поединке, я просто откажусь от схватки.
— Но это против правил! Тебя убьют!
— Скажи, Зог'галл! — неожиданно вмешался в разговор тот, о ком, собственно, и шла речь. — А почему ты решил, что гладиаторы должны обязательно убивать друг друга?
— Ну… Это просто. Такова традиция Игр Богов. Все сражаются, пока не останется в живых только один гладиатор. И тогда…
— Традиция разрешает только победителю Игр Богов искать потерянный Храм Разума Богов?
— Да, это так.
— Но разве победителем считается только тот, кто истребил всех своих соперников?
— Ну… В общем-то, это бесспорно. Тот, кто выжил, тот и победитель.
— А разве нельзя стать победителем, не убивая своих соперников?
От такого неожиданного вопроса гладиаторы даже опешили. Впрочем, ненадолго. Они заспорили, загалдели, словно стайка тёмно-зелёных дракончиков, едва вылупившихся из яйца в Родовом Хранилище Жизни, впервые увидевших жирную мохнатую гусеницу и не знающих: ЭТО можно есть или ЭТО нужно бояться?
— К чему ты клонишь, чужеземец? — громко прекратил спор Зог'галл. — Ты трусишь; боишься, что завтра тебе выпустят кишки на арене?
— Я не боюсь потерять кишки на арене! Мне, собственно, терять-то давно уже нечего. А вот вам… У многих из вас — братья, сёстры, друзья… В том мире, где родился и вырос я, считают, что самая высшая ценность, которая даётся чел… ммм… разумному созданию — это жизнь. Она даётся только… ммм… Богами. Забрать её могут тоже только они.
Сегодня вы победили Жрецов-стражников. И не убили никого. Значит, можно победить, не убивая. Сегодня, сейчас, я клянусь вам, что не убью никого из вас, если кто-то выйдет против меня на арене завтра…
Ну, а вы можете поступать так, как считаете правильным.
— Я тоже клянусь! — неожиданно послышался глуховатый голос зелёного верзилы. — Клянусь не убивать никого из тех, кто сидит за этим столом.
— Странные оговорки! — неожиданно подал голос один из гладиаторов. Тот самый, у которого по-прежнему кровоточила длинная царапина на бедре. — Не значат ли они, что завтра в гладиаторских боях кроме нас, будет участвовать кто-то ещё? Но это тоже против правил.
— Ничего странного, — ответил за друга Саш'ша. — Вы не слышали, о чём разговаривал со стражниками Верховный Жрец. А я уловил несколько слов… Как мне подсказывает интуиция, часть этих стражников (а, возможно, все) будут завтра на арене не в роли охранников.
— Тогда в какой же?
— В роли гладиаторов, возможно, наших соперников…
— Их, значит, ты можешь убить? Значит, на них не распространяется правило ваших Богов, что жизнь могут забирать только они? — не преминул съязвить Зог'галл.
Саш'ша ненадолго задумался.
— Согласен с тобой, Зог'галл. Правило должно быть одно. Или его не должно быть вовсе…
Гладиаторы вновь замолчали, задумались, провожая взглядом закат, возможно, предпоследнего Дня их жизни.
Бесхвостый гладиатор увидел, наконец, в окне след огненного жезла Отца Богов. Он как-то странно занервничал, посмотрел несколько раз то на оранжевую струю высоко в небе, то на окружавших его воинов, словно хотел что-то спросить у них.
Но промолчал. Успокоился. Только в глазах у него появился какой-то странный блеск, словно он только что узнал что-то новое, очень важное для него.
В глазах у него появилась надежда. Появилась цель, ради которой стоило выжить.
Глава 13ДЕНЬ ТРЕТИЙ: УМЕРЕТЬ, ЧТОБЫ ПОБЕДИТЬ
На бои последнего Дня Игр Богов К'нарр засобирался уже с утра. Вначале он тщательно почистил щёткой свою одежду. Обувь, купленную накануне на рыночной площади взамен отнятой «робин гудами», работорговец натёр специальной смазкой, изготовленной из жира длинношеего морского хищника, делающей кожу мягкой и долговечной. Собственно, обуви, как таковой, с точки зрения, например, человека, не было. По мнению любого из людей, драки ходили босиком. Свою родную планету они попирали тремя могучими пальцами с толстыми ногтями на кончиках, размером и толщиной напоминавших скорее копытца, чем более привычные для человеческого глаза когти или ногти. Обувью дракам служили одеваемые на голени, покрытые крупными светлыми чешуйками, высокие кожаные «ботфорты».
Дочка работорговца всё утро пронежилась на мягких простынях в отдельной спальне особняка гостеприимного К'наррова друга, но потом всё же встала, заинтригованная неожиданно вернувшейся обычной утренней энергичностью отца. Она долго и скептически смотрела на отцовы приготовления; всё поняла, конечно.
— Тебе обязательно надо видеть, как их убьют? — Спросила она, наконец, моментально насупившегося отца.
К'нарр потемнел, но промолчал. Он по-прежнему молча продолжал готовиться к визиту в Храм Воли Богов, до блеска начищая и без того чистые новые сапоги. Наконец, он не выдержал пристального взгляда дочери, аккуратно поставил обувь к дверям, достал из ножен меч. Негоциант быстро, но цепко глянул вдоль клинка, заметил какую-то зазубрину на лезвии меча. Он достал из кармана заранее, видимо, припасённый точильный камень и так же молча принялся гладить им по клинку, выводя на металле идеальную прямую.
Наконец, меч тоже был наточен. Работорговец глазами поискал, куда бы ещё приложить свою неуёмную энергию, но не нашёл.
Значит, придётся отвечать на дочкины вопросы. К'нарр тяжело вздохнул, не глядя, сунул острие клинка в ножны, отработанным Годами жестом ловко забросил в них клинок.
Он повернулся всем телом к дочери, чувствуя, что та по-прежнему ждёт ответа на свой вопрос; всеми тремя пальцами потёр подбородок, собираясь — не то с мыслями, не то — с духом…
— Ты знаешь, дочка! — наконец обратился он к своей любимице. — В последнее время у меня появилось какое-то новое чувство. Его сложно выразить словами. Иногда мне кажется, что я точно знаю, как будут развиваться те или иные события дальше, что произойдёт в ближайшем будущем с нами и нашими знакомыми… Я не знаю, как называются такие мысли. Но они есть.
Моё новое чувство подсказывает мне, что наши бывшие рабы и наши спасители не погибнут на арене для гладиаторских боёв. Но они выживут и смогут победить только при одном условии…
— Каком?
— При условии, что в этом им поможем мы.
— Мы?
— Да, мы. Ты — и я!
— Но как?
— Я пока не знаю этого, дочка. Но чтобы помочь нашим новым друзьям, нам надо быть рядом с ними во время поединков…
К'нарр с некоторым удивлением увидел, что его любимица тут же сорвалась с места и побежала в комнату — тоже готовиться к вечернему визиту. Он опять взял в руки ножны, достал из них меч. Неожиданно как-то по-новому глянул на особенную форму рукояти, необычайно острую и твёрдую серую сталь клинка. Огненно-красный глаз змеи испытующе посмотрел на работорговца, словно хотел ещё раз проверить его решимость перед чем-то… Потом глаз неожиданно потускнел, и наваждение пропало так же неожиданно, как и появилось.
…Утро последнего Дня Игр Богов в Храме Воли Богов началось с ещё одного незапланированного представления. Гладиаторы проводили утреннюю разминку — последний штрих в подготовке к вечерним поединкам.
Они разбились по парам, вооружились деревянными мечами и без устали отрабатывали друг на друге приёмы нападения и защиты.
Саш'ша показал Ар'рахху несколько новых приёмов САМБО, тот с увлечением начал их отрабатывать… Немного погодя к ним присоединились другие гладиаторы… Ничто не говорило о том, что эти драки совсем скоро погибнут — возможно, уже грядущей ночью.
Неожиданно на арене показались стражники. Оружные, в тяжёлых кожаных доспехах, они мгновенно насторожили гладиаторов. Но, как оказалось, напрасно. Совершенно не обращая внимания на бойцов, они также разбились по парам и начали свои «потешные» поединки. Вот только мечи у них были настоящие, не деревянные, да и бились они как-то без огонька, словно выполняли провинность или отрабатывали поставленную задачу.
Чем закончились тренировочные бои стражников, Саш'ша и Ар'рахх смотреть не стали. Поваляв друг друга ещё немного по золотистому песку арены, они подобрали одежду, небрежно брошенную на песок, и неспешно направились в келью. Немного погодя за ними последовали остальные гладиаторы. До захода Отца Богов и восхода Сау нужно было немного отдохнуть. Неизвестно, сколько времени вообще будут продолжаться схватки Третьего Дня. По традиции, поединки последнего Дня Игр Богов не прекращаются до тех пор, пока жив хотя бы один из гладиаторов. Гладиаторы — воины искус