Ламмокс ждал Джона Томаса долго, он не думал, что так долго придется ждать; так долго он ждал потому, что не знал в точности, куда тот ушел. Он видел, как Джон исчез в толпе, но не был уверен, пошел ли тот в большой дом, стоявший неподалеку. Проснувшись в первый раз, он попытался уснуть снова, но вокруг все время крутились какие-то люди, и ему приходилось опять и опять заставлять себя просыпаться — сторожевые центры его мозга не очень хорошо разбирались в сложных ситуациях. Сам-то он не думал об этих центрах, а просто раз за разом просыпался от чего-то вроде предупредительного звонка.
Потом ему это надоело, и он решил, что пора найти Джона Томаса и собираться домой. Таким образом, он все-таки нарушил приказ Бетти; но с другой стороны, Бетти — это не Джонни.
Сначала он обострил свой слух, чтобы попытаться обнаружить, где Джонни. Он слушал долго, несколько раз слышал голос Бетти, но она его не интересовала. Он продолжал слушать.
И вот, наконец, Джонни! Ламмокс отгородился от всего остального и прислушался внимательнее. Так и есть, он в большом доме. Но что это? Голос Джонни звучит в точности, как при спорах с матерью. Ламмокс немного расширил диапазон своего слуха, пытаясь определить, что же там происходит.
Они говорили о чем-то совершенно непонятном. Ясно было одно — Джонни кто-то обижает. Мать? Один раз до него донесся и ее голос; Ламмокс знал, что у нее есть какое-то право обижать Джонни, ну вроде как Джонни может со злостью говорить с ним самим. Это не имело особого значения. Но там был кто-то еще… другие люди, и у них во всяком случае такого права уж точно не было.
Ламмокс решил, что пора действовать. Он поднялся на ноги.
Красноречие Джона Томаса так и оборвалось на слове «бедный». Снаружи раздались вопли, и все, сидевшие в зале, в недоумении повернули головы к двери. Шум быстро приближался, и Гринберг только собрался послать бейлифа выяснить, в чем там дело, как необходимость в этом отпала сама собой. Дверь как-то странно вспучилась, а затем слетела с петель. В зал вступила передняя часть Ламмокса, украшенная на манер жабо дверной рамой. По дороге он заодно снес и кусок стены. Ламмокс широко открыл рот и пропищал:
— Джонни!
— Ламмокс, — крикнул Джонни в ответ. — Не двигайся! Оставайся на месте! Совсем не двигайся!
Лица всех присутствующих в зале, стоили того, чтобы на них в тот момент посмотреть, но даже при таком широком выборе самое интересное выражение было у особого уполномоченного Сергея Гринберга.
5. ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Достопочтенный мистер Кику, заместитель министра космических дел, выдвинул ящик стола и внимательно изучил свою замечательную коллекцию таблеток. Сомневаться не приходилось: язва желудка — она. Проглотив одну, которая вроде бы больше всего подходила, он с замученным видом взялся за прерванные дела.
Приказ технического комитета Министерства обязывал все межпланетные корабли класса «Пеликан» вернуться в порты приписки для проведения каких-то непонятных изменений в конструкции. Приложенные к приказу технические спецификации мистер Кику не стал даже и раскрывать; он чиркнул «согласен» и кинул приказ в корзину для исходящих. Технической безопасностью в космосе занимался техком; сам Кику в технике не понимал ни бельмеса и понимать не хотел; он будет поддерживать все решения главного инженера или уволит его и подберет нового.
Уже заранее он с мрачной тоской представлял, как финансовые тузы — собственники «Пеликанов» — начнут зудеть на ухо министру, а потом министр, совершенно не понимающий, в чем загвоздка, и перепуганный тем, что на него давят, скинет это дело на мистера Кику.
Что-то уж больно много сомнений насчет этого нового министра: время идет, а ему все никак не войти в форму.
Следующая бумага пришла к нему не для принятия решения, а только для информации, и пришла она во исполнение постоянно действующего указания, чтобы все, касающееся министра, каким бы плевым не оказалось дело, ложилось на стол к мистеру Кику. Бумажонка, похоже, и вправду была пустяк пустяком; согласно приложенной аннотации некая организация со странным названием «Друзья Ламмокса», возглавляемая никому не известной миссис Беулой Мергитройд, требовала аудиенции у министра; их, естественно, отфутболили к замминистра по связям с общественностью.
Читать дальше не имело смысла. Вэс Роббинс зацелует их до смерти и не даст беспокоить из-за ерунды ни министра, ни мистера Кику. Появилась даже забавная мысль — наказать министра, натравив на него эту миссис Мергитройд, но это была так, мимолетная шутка, фантазия; время министра надо беречь для действительно важных встреч, а не переводить его попусту на всяких провинциальных психов. Все эти «Друзья Того-то-Того-то» состоят обычно из некой злоязыкой персоны плюс всегдашний набор развесивших уши придурков и важничающих болванов. Однако все равно эти компании могут стать костью поперек горла, поэтому — никогда не следует давать им того, что они требуют.
Он отослал бумагу в архив и взялся за докладную из Комэкона; большой дрожжевой завод в Сент-Луисе поражен вирусом; населению светили недостаток белков и переход на голодный паек. Голод на Земле не входил в круг прямых обязанностей мистера Кику. И все же он несколько секунд задумчиво глядел на бумагу; калькулятор в его голове вел подсчеты. Затем мистер Кику окликнул своего помощника:
— Вонг, ты смотрел Комэкон Аи 0428?
— Насчет дрожжей в Сент-Луисе? Вроде да, шеф.
— И чего ты не сделал в связи с этим?
— А ничего не сделал. Думаю, это не по моей части.
— Значит, думаешь. А наши внеземные станции — они тоже не по твоей части? Ну-ка, погляди графики снабжения на ближайшие полтора года и сопоставить их с Аи 0428. А после подумай, что теперь будет. Может, тебе придется овец закупать в Австралии, причем не на бумаге — в натуре, реально вступать во владение. Неужели наши люди должны голодать только из-за того, что какой-то дебил в Сент-Луисе уронил свои вонючие носки в чан с дрожжами?
— Есть, сэр.
Мистер Кику вернулся к бумагам. Он уже жалел о своей грубости. Ведь ясно, что причина его раздражительности — не просчет Вонга, причина — в докторе Фтаемле. Да и не доктор Фтаемл виноват, а он сам! Мистер Кику прекрасно понимал, что расовые предрассудки до добра не доводят, особенно — на такой работе. Да что там говорить, не будь таких вот фантастических существ, рядом с которыми все люди кажутся чуть ли не одинаковыми, он и сам мог бы стать жертвой существовавших когда-то расовых преследований.
И все равно, против себя не попрешь. Он ненавидел даже тень Фтаемла и не мог с этим ничего поделать.
Ну что, спрашивается, стоит этому типу накрутить на голову тюрбан, все было бы легче. Так нет же, он обязательно будет разгуливать с этими проклятыми змеями на голове, извивающимися как черви в банке. Они еще и гордятся ими, эти распрекрасные рарджиллианцы. Пожалуй, даже держат за неполноценных тех, у кого голова без змей.
Да что это я! Фтаемл — отличный парень. Мистер Кику сделал себе заметку — пригласить Фтаемла на обед, и не откладывая. Всего-то делов — пройти загодя гипнотическое внушение, и проблемы как не бывало. Только вот при одной этой мысли снова начались рези в желудке.
Рарджиллианец поставил перед Министерством совершенно неразрешимую задачу, ну и что? Разрешение неразрешимых задач для Министерства было обычным делом. И все равно, почему этот несчастный урод не может подстричься?
Представив доктора Фтаемла остриженным наголо и с головой в шишках, мистер Кику несколько приободрился, выдавил из себя улыбку и вернулся к работе, чувствуя себя малость лучше. Что теперь? Краткий отчет о командировке… да, конечно же, Сергей Гринберг. Отличный парень, этот Сергей. Пробежав глазами начало, мистер Кику потянулся было за ручкой, чтобы завизировать рекомендации, которые сделал Гринберг.
Но рука остановилась на полдороге. С секунду он, пораженный, глядел на бумагу и затем ткнул пальцем в кнопку.
— Архив! Пришлите мне полный отчет о командировке мистера Гринберга, той, из которой он только что вернулся.
— Вы можете назвать номер, сэр?
— Это насчет вмешательства Министерства, вы там легко найдете. А, погодите-ка, вот оно. Рт0411, за прошлую субботу. Пришлите немедленно.
Он едва успел разделаться еще с полудюжиной бумаг, как чпокнула пневматическая труба, и на стол к нему выскочил крохотный цилиндрик. Мистер Кику вставил его в читальный аппарат и принялся читать, нажимом кнопки регулируя скорость движения текста по экрану.
Менее чем за семь минут он просмотрел не только полную стенограмму суда, но и доклад Гринберга о прочих событиях. Мистер Кику читал с помощью этой машины не менее двух тысяч слов в минуту; диктофонные записи и личные устные доклады он считал пустой тратой времени. Однако, когда машина щелкнула и остановилась, мистер Кику решил, что на этот раз без устного доклада не обойтись. Он наклонился к селектору и повернул тумблер.
— Гринберг.
Гринберг поднял голову от стола.
— Как поживаете, шеф?
— Зайди, пожалуйста, ко мне. — И не тратя времени на вежливости, мистер Кику отключил связь.
Гринберг подумал, что шефа, видно, снова беспокоит желудок. Но придумывать себе какое-нибудь позарез срочное дело за пределами Министерства было уже поздно, так что он сбежал по лестнице вниз и предстал перед мистером Кику с обычной своей улыбкой во все лицо.
— Привет, шеф.
— Доброе утро. Я вот тут читал твой отчет.
— Ну и?
— Сколько тебе лет, Сергей?
— Что? Тридцать семь.
— М-м-м. И в каком ты чине?
— Сэр? Офицер дипломатической службы, второй класс. Исполняю обязанности по первому.
«Что за бред? — подумал он про себя. — Дядя Генри и так все знает… до размера моих ботинок включительно».
— Тридцать семь, значит. Пора бы в таком возрасте иметь хоть чуточку здравого смысла, — вслух размышлял Кику. — И чин вполне подходящий, чтобы самому быть послом или первым заместителем какого-нибудь политикана, которому сделали подарочек в виде посольского места. И как же это вышло, Сергей, что ты оказался таким идиотом?