Счетчик, наверное, пытался в последний момент свернуться в шар. Но не успел. Тиран происходит из славного, если в собачьих боях есть хоть какая-то слава, рода. Его отцом был знаменитый Темирлан, прославленный тем, что в одиночку прикончил трех бультерьеров.
У рептилоида против него шансов не оказалось.
— Петя! — дед схватил меня за плечо трясущейся рукой. — У вас были, были курсы космической медицины!
Я лишь головой покачал. Ну да, нам дали какие-то крохи знаний о том, как помочь выжить чужим, если случай позволит выслужиться и спасти их жизнь. Кто чем дышит, кому и как можно остановить кровотечение.
Но про Счетчиков я ничего не знал — даже есть ли у них кровь.
Я посмотрел на Машу — она тоже была в шоке.
— Как их убивать и пытать ты придумала, — сказал я. — А как оживлять?
Вся ее уверенность куда-то подевалась. Губы дрожали.
— Карел… — безнадежно позвал дед. Присел на колени перед диваном, положил руку на шею чужого. — Карел, не умирай!
Может он уже умер… Крови никакой не было, и чешуйчатая шея рептилоида не выглядела сломанной, но может быть он просто задохнулся? Он ведь дышит… это то немногое, что я знаю точно…
Тиран требовательно гавкнул и протянул к деду лапу. Просил рукопожатия.
— Уведи пса! — надтреснуто завопил дед. — С глаз моих!
— Почему сигнализация не сработала… — вдруг прошептала Маша. — Должна… была…
Я схватил Тирана за ошейник и поволок из столовой. Пес зарычал было, но видно почувствовал, что дело серьезное, и замолк. Я вышвырнул его в прихожую, закрыл дверь. Тиран жалобно заскулил, и моя ярость стихла.
— Ты не виноват, — только и сказал я. — Это мы идиоты…
Оставив растерянную собаку в одиночестве я вернулся в комнату. Там ничего не изменилось. Акт второй, все те же, тело рептилоида на диване, дед на коленях, Маша в столбняке…
После лесоповала буду в уголке барака писать пьесу «Гибель чужого».
— Нельзя предусмотреть все, — сказал я. — Дед…
Я так и не успел объяснить, что вся ответственность лежит на мне, и теперь надо звонить в милицию, или сразу в ФСБ.
Рептилоид судорожно дернулся. Открыл глаза и вскинул голову.
Дед отшатнулся от дивана, беспомощно заваливаясь на спину. Маша рванулась, успела его поддержать, и одновременно выхватила откуда-то из-за спины — у нее что, сзади на вечернем платье кобура? — уже знакомый мне «прототип парализатора».
— Нет нужды в применении силы… — просипел рептилоид. Покосился на меня. — Добрый день, Петр Хрумов.
Никто из нас не произнес ни слова. Счетчик посмотрел на Машу:
— Милая девушка, — своим обычным вымученным шепотом сказал он, — вам не грозит опасность с моей стороны. Не употребляйте оружия.
Маша не шелохнулась.
— К тому же нет никаких гарантий, что оружие окажется действенным, — добавил Счетчик.
Дед, кряхтя, поднялся с пола. Спросил:
— А если я позову собаку?
Рептилоид одним прыжком взвился на спинку дивана:
— Я несу важную информацию способную изменить судьбу человечества в сторону улучшения! — скороговоркой выпалил он.
Дед засмеялся. Глянул на меня:
— Петя, а ведь я был прав, заводя собаку.
Рептилоид ждал, вывернув морду так, чтобы следить за нами всеми одновременно.
— Убери пистолет, Маша, — решил дед. — Не думаю, что наш гость — наемный убийца.
— Убийство не входит в моральные нормы нашей расы, — подтвердил Счетчик.
— А что же входит? — заинтересовался дед.
— Главное?
— Конечно.
— Постижение начальной истины, — Счетчик даже дернулся, произнося эти слова. — Но это стремление требует свободы…
— Кто участвует в заговоре? — вдруг выпалил дед.
Карел демонстративно уставился на Машу. Та фыркнула.
— Она участница проекта со стороны человечества, — твердо сказал дед.
— Кроме наших рас — Алари и Куалькуа, — изрек Счетчик.
Почему дед всегда оказывается абсолютно прав?
…Я присел за стол, откупорил вино и налил себе полный бокал.
Сходить с дивана Счетчик явно не желал. Впрочем, дед на этом и не настаивал. Похоже, он старался не касаться рептилоида.
Если Счетчик и впрямь мог влиять на человеческое сознание, то это более чем правильно. Я вдруг подумал, что дурацкий прозрачный балахон, который дед надевал в своем кабинете, предназначался именно для защиты от этого влияния. Возможно, в этом есть смысл… если рептилоид использует электромагнитные взаимодействия. А если — какие-нибудь микролептонные или тахионные?
— На правах хозяина, — дед улыбнулся Счетчику, и тот старательно оскалился в ответ, — я хочу задать ряд вопросов. От честности и полноты ответов будут зависеть наши дальнейшие отношения. Если я три раза поймаю тебя на уклонении от истины, придется прервать переговоры.
— Хорошо, — после секундной заминки изрек Карел.
— Как ты добрался от Свободного до Москвы?
— На том же самолете, что и Петр. Я умею маскироваться. Детали важны?
— Тебе кто-то помогал?
— Нет.
— Ладно, отложим на время. Предпринятая тобой акция проникновения на Землю санкционирована правительством вашей расы?
— У нас нет правительства.
Дед покачал головой.
— Первое предупреждение, Карел. У вас должна быть структура, координирующая принятия наиболее важных решений. Кто-то ведь представляет вас в Конклаве.
— Особь, которая доносит решения до Конклава — лишь посредник. Мы обсуждаем наиболее важные вопросы всей расой… теми ее представителями, что находятся на главной планете.
— Голосование? — оживился дед.
— Нет. Вырабатывается единая общая истина. Это невозможно для человечества и иных рас… но мы — особые.
— Верю. Твое появление на Земле обсуждалось всей расой?
Карел щелкнул челюстями:
— Я понял смысл начального вопроса. Нет. Акция продумана и осуществлена значительным количеством особей. Но не общим решением. Если наш план провалится, то у расы должны остаться шансы выжить.
— Прекрасно. У Алари и Куалькуа — та же ситуация?
— Алари, вероятно, да. Куалькуа… — рептилоид вытянул лапу и почесал покатый лоб. Этакий демонстративно-человеческий жест. — Куалькуа — большая загадка. Я не знаю. Не имею никакой информации.
Дед глянул на меня, с некоторым удивлением остановив взгляд на повторно наполненном бокале:
— Петя, ты слышишь? Мы все пришли к наиболее безопасному решению!
— Вот это меня и удивляет, — буркнул я. Было немного обидно, что я так быстро выпал из разговора. Выполнил свою функцию извозчика… доставил агента Счетчиков к деду… и стал почти лишним.
До следующего раза?
— Карел, — дед был очень серьезен. — Почему со стороны землян для контакта был выбран именно я?
— Мы проанализировали выступления, статьи, книги всех людей, занимающихся вопросами космической политики, — охотно ответил Карел. — От известных нам предателей, купленных Сильными расами…
Дед даже слегка дернулся от такого откровения.
— И до наиболее агрессивных шовинистов.
— Мне нужны имена предателей! — гаркнул дед.
— Не уполномочен, — мгновенно отрезал Счетчик. — После выполнения нашего плана раса Счетчиков готова предоставить человечеству всю имеющуюся у нее информацию. В том числе и эту. Но — после.
В комнате повисло такое напряжение, что я не отказался бы от прозрачного балахона с заземлением.
— После… — задумчиво сказал дед. — А доказательства предательства существуют?
— Да.
— И вы не боитесь гнева Сильных рас?
— После выполнения нашей миссии у Счетчиков, Алари, Куалькуа и Человечества не будет причин кого-либо бояться.
Маша, все это время тихо стоявшая за стулом деда, шумно выдохнула. Поглядела на меня сияющими глазами.
Я тоже попытался изобразить восторг.
— Ты не закончил ответ, — чуть изменившимся голосом сказал дед.
— Да. Итак, после анализа всех данных ваша личность была признана наиболее ценной кандидатурой. Мы поняли, что вы разрабатываете планы освобождения человечества уже много земных лет. Поняли, что вы сможете внести большой вклад в наше дело. Например, обеспечить транспорт…
Дед долго не решался посмотреть на меня.
Потом все-таки повернулся.
— Родители вправе направлять развитие своих детей… — сказал я. — Так, дед? Значит, это ты хотел, чтобы я стал космонавтам?
— Да, — прошептал дед. — Да, Петя.
Я глотнул терпкого красного вина. Пожал плечами:
— Ладно, дед. Ты ведь и впрямь «вправе»… Замнем.
Не стоит начинать сейчас ссору. Редко мы с дедом ругались, и всегда наши ссоры заканчивались моими извинениями. Он, наверное, был прав.
Разве я недоволен своей судьбой? Чужими небесами, экстазом джампов и полным комфортом на Земле?
— Прости, Петя, — все-таки сказал дед. Посмотрел на Счетчика, с любопытством наблюдавшего за семейной сценой, и спросил: — Последнее. И самое важное. Как ты выдержал джамп?
Счетчик молчал.
— Это главный вопрос, мой дорогой чешуйчатый гость. Ты должен дать полный ответ.
— Метод преодоления джамп-безумия годится лишь для Счетчиков.
— Второе предупреждение. Ответ неполный.
— Я ввел себя в состояние временного умопомешательства. Паралича сознания.
Кажется дед собирался еще что-то сказать. Может быть, вынести Счетчику третье и последнее предупреждение. Но Карел уже продолжал.
— Как я сообщал Петру Хрумову, наше сознание имеет два уровня, внешний и внутренний. Главенствует внутреннее сознание. Это уровень обработки больших цифровых массивов. Уровень математической логики. Он имеет свои ограничения… например, задачи, не имеющие решения.
— Теорема Ферма, — неожиданно сказала Маша.
— Что?
— Икс в степени эн плюс игрек в степени эн, равно зет в степени эн. При эн больше двух не имеется целых положительных решений.
— Интересно, — сказал Счетчик. — А в чем тут невозможность решения?
— Ты можешь доказать великую теорему Ферма? — спросила Маша.
— Нет. Доказать не могу. Она ошибочна. Я могу назвать целые положительные решения.