– Вот вы ловкачи, ребята, это вообще-то похоже на похищение! А кто преподавать будет? А на собрания ходить? А речь готовить на Азиатский симпозиум модельных животных на следующей неделе? Вы вообще кто?
К счастью, Бай Хунъюй хорошо подготовилась: несколько ее однокурсников все еще учились у профессора Аня в докторантуре и прекрасно знали о его пороках и предпочтениях.
– Учитель Ань, учитель Ань, – сказала она с извиняющейся улыбкой, – не сердитесь. – Она изогнула брови и шепотом добавила: – Мы для вас «Маотай»[47] приготовили.
Профессор Ань любил выпить, и в свое время Бай Хунъюй на выпускном своими глазами видела, как тот в одиночку прикончил бутылку «Улянъе»[48]. Но чем старше он становился, чем выше взбирался по карьерной лестнице, тем больше ему проставлялись и тем чаще его печень молила о пощаде. Дома и в университете начали блюсти его трезвость, и хотя профессор Ань Сэньцин любил винопитие едва ли не больше, чем саму жизнь, возлиять ему больше не давали, разве что в виде поблажки на Новый год. От слов Бай Хунъюй он немедленно посветлел лицом.
– И на работу я не опоздаю?
– Ни капли, ни капли. Учитель Ань, а я ведь у вас училась в свое время. Не помните меня, наверное?
– Да ну? О-о-о, ха-ха-ха, а баньяны-то здесь, в Чжухае, хорошо растут, и воздух и вправду лучше, чем в Нанкине.
– Просто прилив сильный, подходящий для мангрового леса.
После того как все трое обменялись по кругу приветствиями, Бай Хунъюй представила друг другу своего бывшего и нынешнего учителя, а затем, приобняв профессора Аня, отвела его в офис. Некоторое время атмосфера была вполне доброжелательной. Когда сотрудник, отвечающий за инструктаж о конфиденциальности, объяснил профессору Аню условия, тот всего пару раз закатил глаза, но все равно быстро подписал соглашение о неразглашении. При этом указал на Бай Хунъюй и громко заявил:
– Вот эта, как тебя там, мы договорились! И чтобы подмазать меня, пары рюмок тебе не хватит!
Инструктаж о конфиденциальности продолжался большую часть дня, и тонюсенькая стопка информации по делу перекочевала в руки профессора только в полдень. У него ушло менее двадцати минут, чтобы ознакомиться с ними. Сперва он вовсе не понял разъяснений об излучении черного тела температурой 60 К, поэтому поспешно пролистал его. Зато на две страницы о банке генов мыши потребовалось некоторое время. Изучив их, он нахмурился, а затем пролистнул назад и внимательно перечитал описание источника информации.
Люди ждали от него объяснений, но профессор Ань Сэньцин откинулся на спинку стула и долгое время сидел молча, с закрытыми глазами. Народ с недоумением переглядывался и минут пять протомился в ожидании, прежде чем профессор Ань воскликнул:
– Я понятия не имею, что, черти вас дери, вы мне тут показали.
Но стоило Ван Хайчэну открыть рот, он вскинул руку, прерывая его, и продолжил:
– Спроси вы меня, что не так с этими нуклеоданными, я бы вам без проблем объяснил. Но вот этой остальной чепухой досаждать мне не надо.
Ни у кого не нашлось и слова, чтобы ответить.
Профессор Ань выпрямился на стуле, обернулся к Бай Хунъюй и спросил:
– Вы помните, чему вас в университете учили?
– В общем и целом, да, – кивнула девушка.
– Все эти ваши нуклеопоследовательности – промоторные и терминаторные, – с этими словами он сложил руки на груди и снова замолчал.
Ван Хайчэн его слов понять не мог и потому вопросительно глянул на Бай Хунъюй. Та на миг растерялась, но тут же начала изо всех сил вспоминать, что это за термины такие, одновременно перелистывая бумажки с нуклеоданными в руках.
Профессор Ань знал, что Ван Хайчэн ничего не понял. Сейчас в научном мире ремесло от ремесла – как гора от горы далеки, и точно так же, как он сам очень смутно понимал, что такое «излучение черного тела», и сам для себя определил, что это «какой-то радиосигнал вне пределов Земли», для Ван Хайчэна, естественно, темным лесом была молекулярная биология. Подумав, он решил разобраться в собственных мыслях и попутно объяснить их Ван Хайчэну. Не имея большого опыта общения с непрофессионалами, он испытывал определенные трудности в том, чтобы завести рассказ с самого начала.
– Вы же знаете, что такое ДНК?
Ван Хайчэн кивнул, в конце концов, он ведь тоже был ученым XXI века, ему ли не знать про двойную спираль ДНК, которая таит в себе его генетический материал, ей-богу.
– ДНК – это такая структура с двойной спиралью, и генетическую информацию можно рассматривать как записанную в парах оснований ДНК. А молекула ДНК – это такая спиральная длинноцепочечная структура с очень, очень длинной цепью, похожая на огромный непрерывный проектный чертеж. Точно так же, как при строительстве здания, проект нужно разъяснять по частям. Какой тип стального бруса требуется, какой тип цемента – все необходимо разделить на много-много независимых данных. То же самое относится и к ДНК, которую нужно экспрессировать во множество различных белков, каждый из которых выполняет свою собственную функцию.
– Понял.
– Поскольку основания ДНК непрерывны, они представляют собой длинные цепочки AGCT. Молекула ДНК может содержать множество генов, даже десятки тысяч, и каждый ген – это всего лишь сегмент длинной цепочки ДНК. Тогда возникает очень важный вопрос: как определить, где отправная точка гена и где конечная? Обратите внимание, что процесс перевода молекул ДНК на белок – это вовсе не то, что начинается с первого основания в начале и продолжается до последнего основания в конце.
Видя, что Ван Хайчэн несколько озадачен, Бай Хунъюй поспешила на помощь:
– Это похоже на жесткий диск компьютера. Объемом два терабайта, и весь забит информацией. Но это ни в коем случае не один файл такого объема. Для разбивки системе нужно отметить, где начало и конец данных. Двоичные данные этой магнитной информации в формате 01 представляют собой один файл. Таким образом, для всех вещей нужен маркер, чтобы множество файлов на жестком диске и каждый фрагмент информации можно было перевести на белок.
– Ну точно! Буду старшекурсникам так объяснять! – Ань Сэньцин хлопнул себя по бедру. – Конечно, в реальности намного сложнее, много разной генетической информации накладывается друг на друга. Но в целом для реализации этой функции на парах оснований ДНК существует много специальных последовательностей оснований, они отмечают положение, с которого может начаться транскрипция и трансляция белков, так вот они и называются промоторами. А еще есть специальные последовательности, которые отмечают конец транскрипции и трансляции, и вот они называются терминаторами. Если их объединить, то транскрибирующая РНК сможет распознавать, с чего начать и где закончить.
Ван Хайчэн наконец понял и был счастлив секунд пять, но затем ему стало немного не по себе. Чем дальше он размышлял об этом, тем ближе к нему подступал необъяснимый страх.
Он отчасти понял, что означали первые слова профессора Ань Сэньцина после ознакомления с материалами.
Он с некоторым страхом озвучил свое подозрение:
– Мышиный промотор…
– Не мышиный, – покачал головой профессор Ань.
– То есть как? Что… что вы имеете в виду?
– Промотор есть промотор. Это структура последовательности, общая для экспрессии генов всех эукариотов. Будь то нематода, мышь или человек, последовательности промотора и терминатора универсальны.
– Словарь, – тихо произнесла Бай Хунъюй.
Словарь?
Словарь.
Словарь!
Гигантский дамоклов меч, долгое время висевший над его головой, наконец упал. Ван Хайчэн почувствовал, как ему сдавило горло, в душном и влажном воздухе дышать становилось все труднее. Он быстро встал, хватаясь за грудь, лихорадочно сгреб со стола неизвестно для чего предназначенный бумажный пакет, засунул в него нос и рот и принялся усиленно дышать. Полминуты спустя к нему вернулось самообладание.
В криптографии соответствие между зашифрованным текстом и открытым текстом записывается в виде словаря. Первая ценность словаря заключается в сокрытии смысла исходного текста, а вторая – в сжатии объема информации.
Информация об излучении черного тела в 60 К представляла собой не обычные данные, а список файлов. И в них промоторами и терминаторами были отмечены начало и конец файлов. А библиотека файлов, извлеченная из этого списка, исходила из генетических данных жизни на Земле.
Ван Хайчэн пришел в возбуждение. У кресла в конференц-зале, казалось, выросли длинные руки, отчего у него зачесалась каждая клеточка тела. Стены и потолки комнаты качались, словно живые, пытаясь отползти подальше, и маленький конференц-зал мгновенно раскрылся. Ван Хайчэн не стал отвечать на вопросы, просто встал и вышел. Небо в Чжухае было синим, как будто его отмыли, и он, задрав голову, посмотрел ввысь, где с прозрачного небосвода на горизонт лились потоки света, похожего на мед.
Ему казалось, что он видит бесчисленные щупальца, покрытые бесчисленными глазами, которые обвивают планету с расстояния, недоступного человеческому зрению, и пристально наблюдают за ней.
Есть ли на самом деле трансцендентное существо, стоящее над законами природы, которое сперва загружает словарь в гены жизни, а теперь использует его для взлома кода? Какую информацию они в конечном итоге раскроют благодаря этому паролю?
В условиях всеобщего возбуждения работа по расшифровке продолжилась стремительным ходом.
На данный момент проект еще не был официально запущен и не имел названия. Под руководством профессора Ань Сэньцина сотрудники начали добывать данные из нескольких банков генов для сравнения.
Будучи непрофессионалом, Ван Хайчэн только интуитивно понимал чудо жизни на Земле, ну или ее ужас. В новостях часто говорят, что у шимпанзе, панд, собак, дельфинов или любого другого существа более 90 % генов совпадает с человеческими, но факты еще более удивительны. От одноклеточных животных, примитивных нематод и плодовых мух до мышей, шимпанзе и людей, большинство генов жизни на Земле имеют один и тот же набор базовых данных. Между радикально разными существами на базовом, генетичес