Профессор сменил картинку, и на экране появилось небольшое животное с четырьмя длинными и тонкими ногами.
– Мезогиппус – предок современной лошади. Размером примерно с колли, передвигался на трехпалых ногах, средний палец был несколько длиннее остальных, что явно предвосхищает однопалые конечности известных нам лошадей. Это лишь пара животных из длинного списка примеров, очевидных для любого специалиста, изучавшего фауну древней Земли.
Не находя слов, Хант и Колдуэлл продолжали смотреть на экран, где появилась новая картинка. На этот раз перед ними было животное, которое, на первый взгляд, напоминало среднего размера примата из рода гиббонов или шимпанзе. Однако при более внимательном рассмотрении обнаруживались отличия, выделявшее его на общем фоне человекообразных обезьян. Череп был не таким громоздким, особенно в плане строения нижней челюсти, с подбородком, едва выдававшимся за пределы кончика носа. Руки для примата казались немного коротковатыми, грудь – более широкой и плоской, а ноги – длиннее и прямее. Не было у него и противопоставленного большого пальца.
Данчеккер выдержал достаточную паузу, чтобы его собеседники успели отметить все моменты, прежде переходить к дальнейшим комментариям.
– Существо, которое вы видите, на экране, очевидно, принадлежит к общей линии антропоидов, к которой относятся и люди, и человекообразные обезьяны. Так вот, напомню, что эта особь датирована началом миоценового периода. Останки наиболее развитых антропоидов той эпохи были обнаружены в прошлом веке на территории восточной Африки и теперь относятся к виду проконсулов. Считается, что появление проконсула стало шагом вперед по сравнению со всеми предшествующими видами, но сам он явно относится к приматам. Здесь же мы имеем дело с существом из той же эпохи, но куда более выраженными человеческими признаками, чем у проконсула. На мой взгляд, этот вид занимает позицию, аналогичную проконсулу, но уже по другую сторону границы, возникшей в момент разделения эволюционных линий обезьян и людей – другими словами, непосредственного предка человеческой расы! – Завершив свою речь словесным росчерком, Данчеккер выжидающе посмотрел на своих собеседников. Колдуэлл смотрел на него в ответ расширяющимися глазами; его челюсть отвисла, когда в голове одна за другой пронеслись немыслимые предположения.
– Хотите сказать…, что соплеменники Чарли могли… от них?
– Именно! – Данчеккер оторвал взгляд от экрана и повернулся к ним с победоносным видом. – Общепринятая теория эволюции так же надежна, как я и утверждал все это время. Гипотеза о том, что лунарианцы могли быть колонистами с Земле, оказалась правдой, но вовсе не в том смысле, который в нее вкладывался изначально. На Земле нет следов их цивилизации, потому что лунарианцы никогда здесь не жили, но при этом они не были и продуктом какого-либо параллельного эволюционного процесса. Лунарианская цивилизация развилась на Минерве независимым путем и восходит к той же популяции прародителей, что и мы, и все прочие земные позвоночные – к предкам, которых ганимейцы перевезли на Минерву двадцать пять миллионов лет тому назад! – Данчеккер дерзко выпятил челюсть и ухватился за лацканы пиджака. – И это, доктор Хант, по-видимому, и есть решение вашей проблемы!
Глава 16
За быстро сменявшими друг друга новостями уже тянулся след из брошенных останков мертвых идей. Ситуация невольно напомнила ученым о подводных камнях, которые поджидали неосторожных исследователей, стоило тем дать излишнюю волю своим гипотезам, а воображению позволить все дальше и дальше отрываться от твердого фундамента доказуемых утверждений и научной строгости. Противодействие подобной тенденции привело к тому, что попытка Данчеккера на раз покончить с загадкой лунарианцев, в общем и целом, не вызвала того горячего одобрения, которого можно было бы ожидать в сложившихся обстоятельствах. К этому моменту ученые обыскали столько тупиковых улочек, что любая новая гипотеза натыкалась на естественный скептицизм и потребность в более весомых доказательствах.
Обнаружение древних земных животных на корабле ганимейцев убедительно доказывало лишь одно – что на корабле ганимейцев действительно находились древние животные с Земли. Это не доказывало с 100%-ой вероятностью, что другие партии груза достигли Минервы в целости и сохранности, или что для Минервы предназначалась конкретно эта партия. Начать с того, что Юпитер казался довольно странным местом для корабля, следующего по маршруту Земля – Минерва. Другими словами, это доказывало лишь, что груз не добрался до пункта назначения.
Выводы Данчеккера о происхождении ганимейцев, с другой стороны, встретили единогласную поддержку со стороны лондонского комитета специалистов по сравнительной анатомии, подтвердивших сходство ганимейского скелета с минервианской рыбой. Следовавший отсюда вывод о том, что лунарианцы также возникли на Минерве, а их предками были транспортированные с Земли животные, довольно аккуратно объяснял как отсутствие лунарианских следов на Земле, так и очевидную неразвитость их космических технологий, но несмотря на это, требовал куда более серьезной доказательной базы.
Лингвисты тем временем пытались применить новые знания, почерпнутые из библиотеки микроточечных изображений, чтобы разгадать последнюю нерешенную загадку документов Чарли – а именно, блокнот с рукописным текстом. Раскрытая ими история стала ярким подтверждением общей картины, которую Хант и Стейнфилд собрали из отдельных фактов, пользуясь языком холодной и объективной логики; речь шла о последних днях жизни Чарли. Откровения из блокнота запустили в и без того нестройные ряды исследователей очередную интеллектуальную гранату. Но именно Хант стал тем, кто, наконец, рванул чеку.
Сжимая под мышкой папку с бумагами, Хант шагал по главному коридору тринадцатого этажа штаб-квартиры НавКомм, направляясь к отделу лингвистики. Перед входом в кабинет Дона Мэддсона он остановился, чтобы с любопытством изучить прикрепленный к двери знак с надписью, выведенной пятисантиметровыми лунарианскими символами. Качая головой и недоуменно пожимая плечами, он вошел в комнату. Мэддсон вместе с одним из своих ассистентов сидел в стороне от своего рабочего места, за большим столом, неизменно заваленным грудой бумаг. Хант выдвинул кресло и сел рядом.
– Вы ознакомились с переводом, – заметил Мэддсон, обратив внимание на содержимое папки, когда Хант принялся раскладывать бумаги на столе.
Хант кивнул. – Весьма интересно, да. Есть несколько нюансов, которые мне бы хотелось обсудить, просто чтобы убедиться, верно ли я их понял. Кое-что из этого кажется бессмыслицей.
– Нам стоило догадаться, – смиренно вздохнул Мэддсон. – Ну что ж, выкладывайте.
– Давайте разберем записи по порядку, – предложил Хант. – Я остановлюсь, когда мы доберемся до странных моментов. Кстати… – Он указал на дверь кивком головы. – Что означает та забавная надпись снаружи?
Мэддсон с гордостью улыбнулся. – Это мое имя на лунарианском. Буквально означает “Чокнутый Ученый Парень”. Поняли? Так мое имя буквально звучит по-английски: Don как “преподаватель”, Mad как “чокнутый” и “Son” как “паренек”. Теперь ясно?
– Господи боже, – со вздохом произнес Хант. Он вернулся к бумагам.
– Для записей с лунарианскими датами вы использовали сквозную нумерацию, начиная с Дня №1, однако дробные единицы их суток выражены в наших часах.
– Верно, – подтвердил Мэддсон. – Кроме того, в тех случаях, когда точность перевода вызывала сомнения, фраза стоит в скобках со знаком вопроса. Это помогает избежать лишних сложностей.
Хант взял в руки первую страницу. – Хорошо, – сказал он. – Давайте начнем с самого начала. – Он прочитал вслух:
– День 1. Сегодня мы, как и ожидалось, получили приказы о полной (мобилизации?). Скорее всего, нас куда-то забросят. Кориэль…
– Это ведь приятель Чарли, который упоминается и дальше, верно?
– Так и есть.
– … считает, что нас направят к одному из (ледниковых гнезд дальнего перехвата?)
– Это еще что?
– Здесь вышло довольно коряво, – ответил Мэддсон. – Это составное слово; в тексте приводится его буквальный перевод. Мы думаем, что речь идет о ракетной батарее, составлявшей часть внешнего оборонительного рубежа в области ледяного щита.
– Ммм… звучит логично. В общем, будем надеяться, что так и есть. Хоть какое-то разнообразие на фоне всей этой рутины. В (ледовых зонах боевых действий?) продовольственные пайки больше. Так вот… – Хант поднял взгляд. – Он пишет “на фоне всей этой рутины”. Точно ли мы знаем место, где его заела эта самая “рутина”?
– Вполне, – уверенно кивнул Мэддсон. – Название города указано над датой в верхней части записи. Точно так же называется и один из прибрежных церианских городов, и место, которое числится в расчетной карточке как цель его предпоследней командировки.
– То есть вы уверены, что он писал это, находясь на Минерве?
– Да, вполне уверены.
– Хорошо. Я пропущу следующий фрагмент, в котором делится своими личными соображениями.
– День 2. Первый раз в жизни интуиция подвела Кориэля. Мы летим на Луну.
Хант снова поднял взгляд, очевидно придав этому пассажу большое значение. – Почему вы решили, что здесь он имеет в виду именно спутник Земли?
– Что ж, одна из причин в том, что слово, которое он использует в этой фразе, совпадает с названием места, указанного в его последней командировке. Мы считаем, что это Луна, поскольку именно там его в итоге и обнаружили. Кроме того, из дальнейшего текста вы увидите, что Чарли упоминает в качестве пункта назначения конкретную базу под названием Селтар – это вторая причина. Среди находок на обратной стороне мы обнаружили упоминание списка баз в некоем месте “X” – помимо прочего в этом списке есть и Селтар. А само название “X” встречается и в расчетной карточке, и в только что прочитанной вами записи дневника. Вывод: X – это лунарианское название земной Луны.