Не исключено, что лунарианцы возникли на Земле и либо переселились на Минерву, либо вступили в контакт с уже жившей там расой. Возможно, они изначально родом с Минервы. Пока что мы этого не знаем. У обеих альтернатив есть свои слабые стороны».
Происхождение инопланетной морской фауны удалось отследить до Минервы
Профессор Кристиан Данчеккер, именитый биолог из вествудских лабораторий в Хьюстоне, также участвовавший в лунарианских исследованиях с самого начала проекта, подтвердил, что внеземной вид рыбы, обнаруженной несколько месяцев тому назад среди запасов провизии в развалинах лунарианской базы на обратной стороне Луны («Таймс», 6 июля 2028 г.), по всей видимости, представляет собой форму жизни родом с Минервы. Маркировка контейнеров, в которых хранилась рыба, показывает, что они прибыли с конкретной группы островов, расположенных в экваториальном поясе планеты. По словам профессора Данчеккера: «Нет никаких сомнений в том, что этот вид эволюционировал на другой планете. Эти рыбы, очевидно, принадлежат к эволюционной линии, возникшей на Минерве, и были выловлены группой переселенцев с Земли, основавших там колонию собственной цивилизации».
Гипотезу о том, что Минерва могла быть родиной лунарианцев, профессор назвал не иначе как «абсурдной».
Таким образом, несмотря на обилие новой информации, многие из недавних событий в масштабах Солнечной системы до сих пор не получили объяснения. Следующий год почти наверняка принесет нам новые удивительные открытия.
(см. также специальное приложение научного редактора на стр. 14)
Глава 13
Капитан Космических сил ООН Хью Миллз, в настоящее время закрепленный Программой исследования Солнечной системы за спутниками Юпитера, стоял, глядя вдаль сквозь купол, накрывавший двухэтажное здание Операционного управления базы. Здание располагалось у самого ледника, на каменистом холме, с которого открывался вид на беспорядочное нагромождение куполов, транспортных средств, домиков и цистерн – все вместе это и составляло базу, находившуюся под его командованием. На тускло-сером фоне, окружавшем базу, расплывчатые тени каменных выступов и ледяных утесов терялись и снова возникали посреди угрюмых, клубящихся паров метаново-аммиачной дымки. Даже имея психологическую устойчивость выше среднего и годы жестких тренировок за плечами, капитан почувствовал, как по спине пробежал невольный холодок при одной только мысли о том, что лишь эта тонкая тройная стенка купола отделяет его от зловещего, токсичного, чуждого мира, холод которого мог за считанные секунды превратить его в ледышку – черную, как уголь, и хрупкую, как стекло. В его сознании промелькнула мысль о том, каким отвратительным местом был Ганимед, самый крупный из спутников Юпитера.
– Диспетчерские радиолокаторы зафиксировали цель. Активирована процедура посадки. Примерное время до касания: три минуты пятьдесят секунд, – прервал мысли Миллза голос оператора, дежурившего за консолью позади.
– Отлично, лейтенант, – отозвался он. – Вы на связи с Кэмероном?
– Открытый канал на третьем экране, сэр.
Миллз прошел вдоль купола и остановился перед вспомогательной консолью. Экран показывал пустое кресло, за которым виднелся нижний аппаратный зал. Он нажал кнопку вызова, и через несколько секунд в поле зрения камеры появилось лицо лейтенанта Кэмерона.
– Начальство прибудет через три минуты, – сообщил Миллз. – Все в порядке?
– Проблем не наблюдается, сэр.
Миллз снова встал у стенки купола и с удовлетворением отметил, что три машины на гусеничном ходу становятся в линию, занимая приемочную позицию. Шли минуты.
– Шестьдесят секунд, – объявил дежурный оператор. – Профиль снижения в норме. Сейчас они должны стать видны невооруженным глазом.
Туман над посадочными площадками в центральной части базы потемнел и мало-помалу превратился в размытые очертания среднемагистрального приповерхностного транспортера, который балансировал на выхлопах своих сопел с полностью выдвинутыми стойками шасси. Когда судно опустилось на одну из посадочных площадок, и его амортизаторы сжались, поглощая остаточный импульс, приемочный транспорт выдвинулся вперед. Кивнув самому себе, Миллз покинул купол, спустившись по лестнице на первый этаж.
Спустя десять минут первый приемочный транспорт остановился у здания Операционного управления, и оттуда выдвинулся рукав, который должен был пристыковаться к шлюзу машины. Майор Станислов и полковник Питерс в сопровождении нескольких адъютантов прошли по образовавшемуся коридору и оказались во внешней камере входа, где их встретили Миллз и еще несколько офицеров. Представившись друг другу, участники без лишних вступлений поднялись на второй этаж и по надземному коридору попали в соседний купол, построенный над шахтой номер три. В конечном итоге лабиринт лестниц и переходов вывел их к тамбуру верхнего шлюза. За ним офицеров уже ждала капсула. В течение следующих четырех минут они неслись вниз, вниз и вглубь ледяного щита Ганимеда.
Преодолев очередной шлюз, они оказались в нижнем тамбуре. Воздух дрожал от рокота и вибраций невидимых машин. Дальше короткий коридор наконец-то привел группу в нижний аппаратный зал. Он выглядел, как настоящий лабиринт из консолей и кабинок с оборудованием, за которыми работало с дюжину операторов, все как один сосредоточенных на своих задачах. Одна из длинных стен была полностью стеклянной – сквозь нее открывался панорамный вид на работы, ведущиеся внизу, за пределами аппаратного зала. Когда они выстроились у стекла, чтобы полюбоваться видом, к ним присоединился лейтенант Кэмерон.
Перед ними раскинулся пол гигантского собора, под триста метров в длину и тридцать в высоту, прорубленного и вытопленного в толще сплошного льда. Его грубые серовато-белые стены искрились в ярком свете бесчисленных дуговых ламп. Пол представлял собой нагромождение настилов из стальной сетки, подъемных кранов, рабочих платформ, балок, труб, шлангов и всевозможных машин. Левая стена, протянувшаяся к дальнему концу туннеля, несла на себе целый каркас из лестниц, строительных лесов, мостиков и кабин, поднимавшихся до самого потолка. Повсюду виднелись громоздкие усиленные скафандры десятков людей, суетившихся в рабочем угаре посреди атмосферы нагнетаемого аргона – ее назначение было исключить риск от взрыва метана и других газов, которые могли выделиться в процессе таяния льда. Но глаза собравшихся были прикованы к правой части туннеля.
Почти всю его длину, насколько хватало глаз, занимала огромная стена из гладкого черного металла, который вырастал из пола и, закругляясь, поднимался вверх, теряясь из виду где-то под потолком пещеры. Несмотря на свои исполинские размеры, она была лишь частью какого-то гигантского цилиндрического объекта, который лежал на боку и большей частью, по-видимому, находился в глубине ганимедского льда ниже уровня пола. У ближнего края, рядом с диспетчерской, от цилиндра ответвлялось массивное, искривленное крыло, которое охватывало пространство у них над головами наподобие моста и уходило далеко влево, где терялось внутри ледовой толщи. Вдоль основания стены, где сходились лед и металл, то тут, то там виднелись двухметровые отверстия, отмечавшие выходы из сети головных туннелей, прорытых под, над и по обе стороны от артефакта.
Он был гораздо больше «Веги». Никто не знал, как долго он пролежал в этом месте, погребенный под вечным ледяным покровом Ганимеда. Но собранные со спутников расчеты результирующих векторов напряженности поля оказались верны: внизу точно находилось что-то большое и это явно не были обычные залежи руды.
– Вот так та-а-ак, – выдохнул Станислов, после долгого разглядывания панорамы. – Значит, это он и есть, да?
– Большой! – присвистнув, добавил Питерс.
Адъютанты прилежно повторили умонастроения начальства.
Станислов повернулся к Миллзу:
– Стало быть, готовы к судьбоносному моменту, капитан?
– Да, сэр, – подтвердил Миллз.
Он жестом указал место, расположенное примерно в шестидесяти метрах от них, где у стенки корпуса уже собралась группа людей в окружении разнообразного оборудования. Рядом с ними во внешней оболочке было прорезано прямоугольное отверстие площадью немногим меньше квадратного метра.
– Первая точка входа будет здесь – примерно посередине корабля. Внешний корпус состоит из двух слоев; нам уже удалось пробиться сквозь оба. Дальше находится внутренняя оболочка…
Для удобства гостей он указал на дисплей рядом с наблюдательным окном, где отверстие было показано вблизи.
– Предварительное сверление показывает, что эта оболочка состоит из одного слоя. Как видите, наружу из нее выдается несколько клапанов. Мы установили их, чтобы взять образцы внутренней атмосферы, прежде чем приступать к полноценному вскрытию. Кроме того, мы заполнили аргоном полость за точкой входа.
Перед тем как изложить дальнейшие подробности операции, Миллз обратился к Кэмерону:
– Лейтенант, будьте добры, проведите финальную проверку линий связи.
– Так точно, сэр.
Кэмерон вернулся к управляющей консоли в конце зала и обвел взглядом блок экранов.
– Полынья Подземке. Прошу ответить.
В поле зрения камеры показалось облаченное в шлем лицо командира Стрейси, руководившего работами рядом с корпусом судна.
– Все проверки успешно пройдены, – отрапортовал он. – Готовы продолжить, ждем дальнейших распоряжений.
– Полынья Копру. Сообщите о качестве связи.
– Аудио- и видеосигналы передаются четко и без помех, – отозвался дежурный оператор из купола высоко над ними.
– Полынья Ганимед-Центру. – Кэмерон обратился к третьему экрану, показывавшему Фостера с главной базы, располагавшейся примерно в тысяче километрах к югу.
– Порядок.
– Полынья «Юпитеру-4». Прошу ответить.
– На всех каналах чисто, проблем не наблюдается.
Последний ответ пришел от заместителя руководителя миссии на четвертом экране, который был на связи из мозгового центра в самом сердце полуторакилометрового флагмана миссии «Юпитер-4», в данный момент висевшего на орбите в трех с лишним тысячах километров над Ганимедом.