на планете сложилась острая нехватка полезных ископаемых. Это сильно замедляло их прогресс. При всей концентрации усилий скорость их технологического развития, скорее всего, была не так велика, как можно было бы подумать. Возможно, что сотня лет дала им не такой уж большой запас времени. – Мэддсон перевернул несколько страниц, бегло просмотрел следующую, после чего добавил: – Ко всему прочему лунарианцы столкнулись с серьезной политической проблемой.
– Продолжай.
– Так вот, мы исходим из предположения, что развитие их цивилизации чем-то напоминало наше: сначала племена, затем поселки, города, государства и так далее. Звучит логично. В процессе они, как и мы, начали открывать разные направления естественных наук. Как и следовало ожидать, одни и те же идеи начали приходить в голову разным людям, жившим в одно и то же время в разных частях планеты – «мы должны отсюда выбраться» и все в таком духе. Но когда эти идеи начали получать всеобщее признание, лунарианцам, по-видимому, стало ясно, что имеющихся ресурсов хватит лишь на немногих счастливчиков. Им ни за что не удастся эвакуировать целую планету.
– И тогда они стали сражаться друг с другом за это право, – предположил Хант.
– Верно. Я представляю это так: на планете возникло множество стран, которые боролись и друг с другом, и с наступающими ледниками, пытаясь получить технологическое преимущество. Все они были соперниками и потому добивались своего при помощи силы. Еще одной причиной для конкуренции стала нехватка минеральных ресурсов – и в особенности дефицит металлических руд. – Мэддсон указал на закрепленную над столом карту Минервы. – Видишь эти точки поверх ледникового щита? Большинство из них представляли собой гибрид крепости и шахтерского городка. Чтобы добраться до залежей полезных ископаемых, им приходилось пробиваться прямо сквозь лед, а армия служила гарантом того, что ресурсы не достанутся конкурентам.
– И вот так им приходилось жить. Суровые были люди, да?
– Да, так продолжалось не одно поколение. – Мэддсон пожал плечами. – Кто знает? Не исключено, что мы и сами были бы вынужден пойти по такому пути, если бы нам грозило быстрое оледенение. Так или иначе, ситуация несколько осложнилась. Проблема заключалась в том, что им постоянно приходилось распределять свои усилия и ресурсы между двумя совершенно разными задачами: во-первых, развивать технологию, которая дала бы им возможность массовых межпланетных перелетов, а во-вторых, создавать оружие и оборонную организацию для ее защиты. А ведь ресурсов изначально было не так уж много, чтобы их еще и делить. Так вот, как бы ты справился с такой проблемой?
Хант ненадолго задумался.
– Кооперация? – предложил он.
– Не вариант. Это совершенно не их стиль мышления.
– Значит, остается только одна возможная стратегия: первыми уничтожить соперников, а затем сосредоточить все усилия на главной цели.
Мэддсон убедительно кивнул.
– Именно так они и поступили. Война, или как минимум околовоенная обстановка, была практически естественным образом жизни лунарианцев на протяжении всей их истории. Мало-помалу они устранили мелких сошек, и, как результат, во времена Чарли на всей планете осталось всего две сверхдержавы, каждая из которых контролировала один из двух крупных экваториальных материков… – Он снова указал на карту. – Цериос и Ламбия. Из различных источников мы знаем, что Чарли был церианином.
– Все готово для крупного противостояния.
– Именно. Минерва представляла собой одну гигантскую крепость-фабрику. Каждый квадратный сантиметр поверхности контролировался вражескими ракетами; небо заполонили орбитальные бомбы, которые можно было скинуть в любой точке планеты. Создается впечатление, что по сравнению с нашей собственной цивилизацией лунарианцы больше ресурсов уделяли не космическим исследованиям, а программам вооружения, которые, как следствие, развивались быстрее. – Мэддсон снова пожал плечами. – Об остальном ты можешь догадаться и сам.
Хант медленно и задумчиво кивнул:
– Все сходится. Но это, скорее всего, было лишь огромной аферой. Ведь какая бы из сторон ни победила, сбежать с планеты в итоге смогла бы лишь горстка лунарианцев; полагаю, ими должна была стать правящая верхушка и их прихвостни. Господи! Неудивительно, что им была нужна хорошая пропаганда; они…
Хант прервался посреди фразы и с любопытством взглянул на Мэддсона.
– Минутку, есть еще одна нестыковка. – Он замолчал, чтобы собраться с мыслями. – Лунарианцы уже должны были освоили межпланетные перелеты, как иначе они попали бы на Луну?
– Мы тоже задавались этим вопросом, – ответил Мэддсон. – Пока что нам удалось найти только одно объяснение: вероятно, к тому моменту они уже строили планы насчет Земли – выбор наверняка был очевиден. Возможно, они уже могли отправить сюда небольшую разведгруппу, чтобы заявить права на планету, но еще были не в состоянии наладить полномасштабную массовую транспортировку. Вполне вероятно, что на момент катастрофы они были не так уж далеки от достижения своей цели. Если бы в этот момент они взялись за ум, вместо того чтобы устраивать сумасшедшую бойню, история могла сложиться совсем иначе.
– Звучит убедительно, – согласился Хант. – Значит, Чарли мог быть частью разведывательной миссии, заблаговременно направленной к Земле; вот только точно такая же идея пришла в голову и их противникам, и обе группы столкнулись друг с другом. А затем принялись дырявить нашу Луну. Просто позорище.
В разговоре наступила короткая пауза.
– Есть еще одна вещь, которую я никак не могу понять, – сказал Хант, потирая подбородок.
– И какая же?
– Ну, я про их противников – ламбийцев. В НавКомм все только и твердят о том, что война, исколошматившая Минерву, разгорелась между колонистами с Земли – это, судя по всему, сограждане Чарли, цериане, – и инопланетной расой родом с Минервы – ганимейцами, которые, судя по твоим словам, должны быть ламбийцами. Чуть раньше мы уже говорили, что в земном происхождении цериан нет никакого смысла, потому что если бы они прибыли с Земли, то не стали бы пытаться заново развивать космические полеты. Стопроцентной уверенности у нас нет, потому что они могли попасть в необычные обстоятельства – их колонию, к примеру, могло на несколько тысяч лет отрезать от Земли. Но о ламбийцах такого не скажешь; они никак не могли быть соперниками, которые шли с церианами ноздря в ноздрю, пытаясь разгадать секрет космонавтики.
– Потому что они им явно уже владели, – договорил за него Мэддсон. – Мы ведь нашли их на Ганимеде, тут и к гадалке не ходи.
– Само собой. И тот корабль явно не был первой попыткой новичков. Знаешь, я начинаю думать, что ламбийцы могли быть кем угодно, но только не ганимейцами.
– Думаю, ты прав, – подтвердил Мэддсон. – Ганимейцы принадлежали к совершенно другому биологическому виду. Логично предположить, что если бы они были теми самыми противниками-ламбийцами, то этот факт так или иначе отразился бы в лунарианских записях, верно? Но мы ничего подобного не наблюдаем. Все изученные нами материалы указывают на то, что цериане и ламбийцы были всего лишь разными нациями, принадлежавшими к одной и той же расе. Например, мы нашли выдержки, судя по всему, взятые из церианских газет, в которых приводились политические карикатуры с изображением ламбийцев; их фигуры имеют вполне человеческие очертания. Вряд ли цериане нарисовали бы их именно так, если бы ламбийцы по своему виду напоминали ганимейцев.
– Получается, что ганимейцы не имели к этой войне никакого отношения?
– Именно.
– Но как же тогда они вписываются в общую картину?
Мэддсон продемонстрировал пустые ладони.
– Занятный вопрос. Судя по всему, никак – во всяком случае, нам не удалось найти ничего похожего на упоминания об их расе.
– Возможно, это всего лишь эффектная, но ложная улика. Ведь мы лишь предполагали, что они родом с Минервы; никаких доказательств у этой гипотезы нет. Возможно, они и вовсе не имели никакого отношения к этой планете.
– Не исключено. Но я никак не могу отделаться от ощущения, будто…
Разговор прервал музыкальный перезвон, идущий с консоли на рабочем столе Мэддсона. Извинившись, он нажал кнопку, чтобы ответить на звонок.
– Привет, Дон, – сообщило лицо, принадлежавшее ассистенту Ханта, который располагался выше по лестнице в офисах, отведенных группе «Л». – Вик там?
В его голосе звучало возбуждение. Мэддсон развернул устройство, направив его в сторону Ханта.
– Это тебя.
– Вик, – безо всякой преамбулы произнесло лицо. – Я только что просмотрел отчеты о последних экспериментах, которые два часа назад поступили с «Юпитера-4». Насчет корабля подо льдом и здоровяков внутри – данные по датировке готовы. – Ассистент сделал глубокий вдох. – Похоже, что о связи ганимейцев с Чарли можно забыть. Вик, если числа не врут, то корабль находится там уже двадцать пять миллионов лет!
Глава 15
Колдуэлл сделал шаг вперед, чтобы внимательнее изучить почти трехметровую пластмассовую модель, установленную посреди одной из лабораторий Вествудского института биологии. Данчеккер дал ему более чем достаточно времени на осмотр деталей, прежде чем продолжить свои объяснения.
– Полноразмерная копия ганимейского скелета, – сказал он. – Созданная на основе данных, переданных нам с Юпитера. Первая неоспоримая форма разумной внеземной жизни, которую когда-либо доводилось изучать человеку.
Колдуэлл поднял глаза на нависавший над ним скелет, поджал губы и, беззвучно присвистнув, медленно обошел его по кругу, вернувшись туда, где стоял профессор. Хант все это время не сходил с места и в невыразимом восхищении скользил взглядом по всей высоте модели.
– Эта структура не имеет никакой связи со строением известных нам земных животных, как вымерших, так и ныне живущих, – сообщил Данчеккер. Он указал на модель. – Как видите, в верхней части располагается голова, а сама структура способна к прямохождению, как двуногое существо, и в своей основе имеет внутренний костный скелет; но если отбросить поверхностное сходство, становится ясно, что их предки не имели отношения к земной фауне. Возьмем, к примеру, голову – это довольно очевидный пример. Строение черепа не соотносится ни с одним из известных нам позвоночных. Нижняя половина лица не стала плоской, сохранив форму вытянутого, обращенного вниз рыльца, которое расширяется кверху, обеспечивая широкую посадку глаз и ушей. Кроме того, задняя часть черепа, как и в случае с человеком, увеличилась, чтобы вместить развивающийся мозг, однако у ганимейцев она не приобрела округлые очертания, а вздулась выше шеи, став противовесом для выдвинувшейся вперед челюсти и выступающего лица. И взгляните на отверстие в центре черепа; на мой взгляд, там мог располагаться орган чувств, которого нет у нас – вероятно, инфракрасный детектор, унаследованный от хищного предка с ночным образом жизни.