И вот, спустя четыре с небольшим недели после директивы Колдуэлла, Хант оказался в пятнадцати метрах под землей, на двенадцатой стартовой платформе второго терминального комплекса, в тридцати километрах от Хьюстона. Он шел по одному из наклонных въездов, соединявших стену пусковой шахты со сверкающим корпусом «Веги». Часом позже гидравлические рампы, расположенные под стартовой платформой, на которую опиралась хвостовая часть судна, медленно подняли корабль над поверхностью земли, выведя «Вегу» на крышу сооружения. И уже через несколько минут она стремительно возносилась в темнеющую бездну. Спустя еще тридцать минут корабль с опозданием на две с половиной секунды пристыковался к восьмисотметровому транзитному спутнику «Кеплер».
Там пассажиры, направлявшиеся к Луне, включая Ханта, трех экспертов по движительным системам, которым не терпелось изучить ганимейские двигатели, предположительно работавшие на гравитационной тяге, четырех специалистов по системам связи, двух инженеров-расчетчиков строительных конструкций, а также команду Данчеккера – всех, кому предстояло пополнить миссию «Юпитер-5», – перебрались на уродливый, несуразный лунный корабль класса «Капелла», который должен был доставить их с земной орбиты на поверхность Луны. Путешествие оказалось совершенно непримечательным и заняло тридцать часов. После двадцати минут пребывания на лунной орбите голос из динамиков оповестил их о том, что корабль получил разрешение на посадку.
Вскоре после этого нескончаемая процессия равнин, гор, холмов и утесов, сменявших друг друга на экране в салоне корабля, замедлилась до полной остановки, после чего изображение начало заметно увеличиваться в масштабе. Хант узнал похожие друг на друга круглые равнины кратеров Птолемей и Аль-Баттани – последний с характерным коническим пиком по центру и кратером Клейн у самой границы, – но затем корабль повернул на север, и эти детали рельефа исчезли за верхним краем непрерывно приближавшейся картинки. Изображение стабилизировалось, и в его центре оказалась изрезанная, полуразрушенная горная цепь, отделявшая Птолемей от южного края Гиппарха. То, что до этого выглядело гладким ландшафтом, при большем увеличении оказалось мешаниной неровных холмов и долин, а в центре начали появляться проблески солнечного света, отражавшегося от металлических сооружений огромной базы.
Когда из серого фона проступили очертания наземных построек, заполнивших собой весь экран, в центре стало разрастаться желтое свечение, постепенно превращавшееся в зияющий вход одной из подземных стоянок для лунных кораблей. На экране быстро промелькнули ярусы технологических этажей, уходящих вниз насколько хватало глаз, а затем огромные башни обслуживания разошлись в стороны, пропуская корабль. Прежде чем картинка потонула в выхлопе тормозящих двигателей, пространство залил свет, идущий от рядов дуговых ламп. По небольшой тряске стало понятно, что стойка шасси коснулась лунного грунта, и вслед за отключением двигателей внутри корабля наступила внезапная тишина. Над приплюснутым носом лунного судна задвинулись массивные стальные затворы, скрывшие из вида звездное небо. Когда пространство внутри стоянки заполнилось воздухом, в уши обитателей корабля ударил новый мир звуков. Вскоре после этого из стен бесшумно выдвинулись пандусы, соединившие корабль с приемными платформами.
Спустя тридцать минут после того, как были выполнены все связанные с прибытием формальности, Хант вышел из лифта на вершине одного из смотровых куполов, возвышавшихся над главной базой «Птолемей». Он долго стоял, внимательно разглядывая суровую пустошь, в которой человек изваял этот оазис жизни. Испещренный бело-голубыми полосами диск Земли, неподвижно висящей над лунным горизонтом, внезапно донес до его сознания, как далек он был от мест вроде Хьюстона, Рединга, Кембриджа и насколько важными для него оказались привычные вещи, которые он раньше воспринимал как должное. За время своих странствий он так и не привык считать домом какое-то одно конкретное место; на подсознательном уровне Виктор всегда считал, что на эту роль одинаково хорошо подходит любая точка планеты. И вот теперь он вдруг осознал, что впервые в жизни оказался вдали от дома.
Повернувшись, чтобы охватить взглядом большую часть открывшегося вида, Хант понял, что находится здесь не один. На дальней стороне купола стоял худощавый, лысеющий мужчина, который пристально смотрел куда-то вдаль расстилавшейся под ними пустоши, погруженный в собственные мысли. Хант долго не решался заговорить. Наконец он медленно приблизился и встал рядом. Вокруг них посреди неразберихи труб, балок, пилонов и антенн громоздились серебристо-серые металлические постройки базы, раскинувшейся на полтора километра Над ними вздымались башни с радарами, которые неустанно, оборот за оборотом, сканировали линию горизонта, пока высокие, похожие на богомолов, лазерные приемопередатчики, не мигая, таращились в небо, поддерживая бесконечный диалог между компьютерами базы и незримыми коммуникационными спутниками в восьмидесяти километрах над поверхностью Луны. Вдалеке, за пределами базы, над равниной возвышались изрезанные бастионы гор Птолемея. Из нависавшей над ними черноты к базе скользил приповерхностный транспортер, готовящийся совершить посадку.
Наконец Хант произнес:
– Подумать только, всего поколение тому назад здесь не было ничего, кроме пустыни.
Это было даже не утверждение, а, скорее, мысли вслух.
Данчеккер долго не отвечал. Когда он наконец отозвался, его взгляд был сосредоточен на пейзаже за пределами купола.
– Но человек посмел предаться мечтам… – медленно произнес он и немного погодя добавил:
– А то, что сегодня кажется мечтой, завтра становится реальностью.
Снова наступила долгая пауза. Хант зажег сигарету, которую только что достал из портсигара.
– Знаете, – наконец произнес он, выдыхая струйку дыма в сторону стеклянного купола, – путь до Юпитера будет долгим. Как спустимся, могли бы пропустить стаканчик-другой – на посошок, так сказать.
Похоже, что Данчеккер какое-то время обдумывал это предложение с разных сторон. Наконец он снова перевел взгляд на внутреннее пространство купола и развернулся лицом к Ханту.
– Я, пожалуй, воздержусь, доктор Хант, – тихо ответил он.
Хант вздохнул и уже хотел было отвернуться.
– Однако… – Тон Данчеккера одернул его прежде, чем он успел шевельнуться. Хант поднял взгляд. – Если ваш метаболизм способен справиться с непривычным шоком от употребления безалкогольных напитков, то крепкий кофе был бы, эм, пожалуй, весьма кстати.
Это была шутка. Данчеккер выдал самую настоящую шутку!
– Я открыт новому опыту, – сказал в ответ Хант, когда они направились к дверям лифта.
Глава 19
До погрузки на орбитальный флагман «Юпитер-5» оставалось еще как минимум несколько дней. Данчеккер, скорее всего, договаривался о переброске в космос своей команды и необходимого оборудования. Хант же, не будучи вовлеченным в подобные предприятия, подготовил список мест, которые хотел посетить, пока у него было свободное время.
Первым делом он совершил полет в Тихо на приповерхностном транспортере, чтобы понаблюдать за раскопками, которые все еще продолжались в некоторых районах обнаружения лунарианцев, и, наконец-то, вживую познакомиться со многими людьми, которые до этого момента существовали лишь в качестве лиц на мониторах. Потом он отправился взглянуть на подземную добычу и бурение в местности неподалеку от Тихо, где инженеры пытались пробиться к лунному ядру. Там, по их мнению, могли залегать богатые металлами руды. Если это окажется правдой, то за несколько десятков лет Луна вполне могла стать гигантской фабрикой космических кораблей, на которой материалы, прошедшие переработку и штамповку, превращались в отдельные детали, а затем переправлялись на лунную орбиту, где и происходила финальная сборка. Возможность строить корабли для путешествий в глубоком космосе прямо здесь и из местных материалов, без необходимости поднимать грузы из гравитационного колодца Земли, сулила колоссальную экономическую выгоду.
Следующим пунктом в списке Ханта были огромные радио- и оптические обсерватории в кратере Джордано Бруно на обратной стороне Луны. Их чувствительные приемники, полностью экранированные от непрерывного облучения с Земли, и гигантские телескопы, свободные как от влияния атмосферы, так и искажений, вызванных их собственным весом, раздвигали границы известной Вселенной куда лучше своих земных предшественников. Хант завороженно сидел перед экранами мониторов, которые давали ему возможность разглядеть планеты некоторых ближайших звезд; одна из показанных была в девять раз крупнее Юпитера; другая описывала безумную восьмерку вокруг двойной звезды. Он заглянул в самое сердце галактики Андромеды и увидел далекие огоньки на границе чувствительности телескопов. Ученые и физики описывали картину странного нового Космоса, которая постепенно начинала складываться благодаря их работе в местных обсерваториях, и рассказывали о будоражащих воображение прорывах в концепциях пространственно-временной механики, в теории открывавших возможности для практически реализуемых деформаций геодезических, при которых переставали действовать ограничения, некогда приписанные движению с экстремальными скоростями; один из ученых с уверенностью предсказывал, что уже в течение пятидесяти лет человек сумеет пересечь Галактику.
Финальная остановка снова привела Ханта на видимую сторону Луны – к базе в кратере Коперник, рядом с которым и был обнаружен Чарли. Ученые «Коперника» изучали описания рельефа, по которому пролегал путь Чарли, и сопутствующие наброски карты; содержащаяся в блокноте информация была передана сюда из Хьюстона. Исходя из затраченного на дорогу времени, покрытого расстояния и приведенных в блокноте оценок скорости, они высказали предположение, что маршрут Чарли начался на обратной стороне Луны и в итоге, минуя горы Юра, Залив Радуги и Море Дождей, привел его к кратеру Коперник. Впрочем, разделяли это мнение далеко не все; были в нем кое-какие нестыковки. По какой-то необъяснимой при