Как же мне хотелось бы, чтобы рядом сейчас оказалась Андромеда. Она облаяла бы медведя и заставила его подчиниться.
Или же просто поджала бы хвост и убежала, то есть совершила бы маневр, который сейчас так хочется проделать мне.
– Эй! – кричит Леннон громоподобным голосом, от которого я подпрыгиваю на месте. – А ну убирайся отсюда! Убирайся, я тебе говорю!
Он машет руками над головой с таким видом, будто вырядился на Хеллоуин вампиром, чтобы пугать маленьких детей. Только вот в голосе его слышится неподдельная ярость. И этот голос, сильный и глубокий, несется над рекой, а потом отскакивает обратно оглушительным эхом.
Теперь внимание медведя приковано к нам. Он на полшаге замирает, поднимает в воздух огромную лапу, его голова застывает на месте.
Леннон прыгает в его сторону – на один-единственный, хотя и большой, шаг. И при этом опять оглушительно ревет. Перед моим мысленным взором мелькают образы того, как он глупо бросается на медведя. Кровь. Крики. Ужас. Это происходит чуть ли не наяву, я настолько напугана, что не могу предпринять ровным счетом ничего, чтобы предотвратить беду.
– Я же сказал тебе – убирайся! – орет Леннон, несколько раз громко всплескивая ладонями.
Потом хватает что-то с земли и швыряет в медведя. Может, камень? Этого я сказать не могу, но он попадает медведю прямо в нос.
ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ?
Зверь после удара отряхивается. Мое тело готовится броситься наутек. И тут…
Его большое, шерстистое тело медленно поворачивается. Медведь неуклюже уходит, попутно круша в два шага палатку.
Леннон опять хлопает в ладоши и идет на него – медленно и осторожно. Кричит, будто собираясь пустить галопом коня. Медведь набирает скорость и скрывается в темном лесу.
Ушел.
Я вглядываюсь в опушку леса до рези в глазах. Неужели действительно ушел? Или просто одурачил нас, чтобы потом вернуться и наброситься, встав на задние лапы? Стоп, а черные медведи вообще встают на задние лапы? Или так могут только гризли? Этого я не знаю. А почему не знаю?
– Все в порядке, – говорит Леннон.
Его рука на моей шее потрясающе теплая и твердая.
– Эй, все хорошо, он ушел.
Я ошеломленно смотрю на него. Чтобы вернуть способность говорить, мне требуется какое-то время. Когда же я могу произнести первые несколько слов, язык во рту едва ворочается.
– Ты уверен?
– Абсолютно уверен, – отвечает Леннон, бросая через плечо взгляд на лес. – Если прислушаться, можно услышать, как он уходит. Этот шум – хруст шишек у него под ногами.
Я вряд ли могу сейчас что-нибудь услышать. Оно и хорошо – не хочу знать, как под ногами медведя шебуршат шишки.
– Ни хрена себе, – говорит Кендрик, – он что, действительно ушел?
– На данный момент да, – отвечает Леннон.
– Что ты хочешь этим сказать? – спрашивает Рейган. – Он что, еще вернется?
Леннон светит лампой на разодранную палатку:
– Если его что-то сюда привлекло, то вполне возможно. Чья это палатка?
– Бретта, – говорит Саммер, включая ручной фонарик, – точно Бретта.
Она права. Рейган и Бретт выбрали для палаток места ближе к реке.
Леннон сквозь зубы ругается и осторожно направляется к изодранной палатке, чтобы осмотреть повреждения. Мы идем за ним. Я подозреваю, что дело худо, но когда Леннон поднимает за один конец нейлон, вижу, что починить ее уже нельзя. Во всю длину одноместной палатки зияет огромная дыра. Леннон присаживается на корточки и заглядывает под нейлон.
– Ты что, смеешься надо мной? – спрашивает он.
– В чем дело? – спрашиваю я.
Леннон поднимает остатки магазинной упаковки шоколадного печенья. Сыплются крошки. Она разодрана во всю длину. Но это еще не все. Посветив на пол палатки, Саммер выхватывает из мрака пакеты с тунцом. Сладости. Крендели.
Все съестные припасы Бретта.
Они вывалены из медвежьего сейфа, который Лен-нон заставил его взять. Крышка валяется в нескольких футах в стороне, похороненная под крошевом из продуктов.
– Я же говорил: пищевые контейнеры не положено хранить в палатках. Их место у костра. И почему этот сейф открыт?
– Может, его вскрыл медведь? – предполагает Саммер.
– Медведь его открыть не может, в этом-то все и дело.
Я оглядываюсь по сторонам.
– Послушайте, а где Бретт?
– Я здесь, – доносится чей-то голос.
Из-за дерева появляется кудрявая голова Бретта. Ему в лицо наперегонки светят лучи фонариков Леннона и Саммер. Он прикладывает к глазам козырьком руку.
– Ты закрыл продуктовый контейнер крышкой? – произносит Леннон, внезапно бледнея.
– Конечно закрыл, – отвечает Бретт, снимая на телефон причиненный зверем ущерб.
Он вообще снимает все.
– Охренеть можно. А ведь этот медведь подался в город, правда?
– Не смешно, – говорит Леннон, – и ты не закрыл контейнер, иначе медведь не учуял бы еду.
Бретт щурит глаза:
– Я же сказал, что закрыл, чувачок. Просто контейнер оказался бракованный.
– Да? – произносит Кендрик, глядя на палатку. – Даже не знаю, что на это сказать. Это же всего лишь крышка, которую надо завинтить. Что здесь может быть бракованного?
– Да нормальная она, он просто забыл ее закрыть, – говорит Леннон.
– Ты что, хочешь сказать, что я вру? – тут же дыбится Бретт.
– Не знаю, – отвечает Леннон. – Может, и правда врешь.
– Хватит! – встревает в их перепалку Рейган. – Угомонитесь. Леннон, если Бретт сказал, что контейнер бракованный, значит, так оно и есть.
Леннон встает и смотрит Бретту прямо в лицо:
– Слушай, а где ты был?
– Эй, перестань мне светить в глаза этим чертовым фонариком, – возмущается Бретт.
– Перебьешься. С нами тебя не было. Так где тебя носило? Ты что, побежал от медведя?
– Э-э-э… нет.
Леннон в отчаянии машет рукой:
– Я же сказал тебе не бежать. В этом случае он видит в тебе добычу и бросается следом. А бегают черные медведи быстрее людей.
– Только вот с Рейган ему не тягаться, – отвечает Бретт, пытаясь разрядить обстановку.
– Не волнуйся, от него не убежит не только Рейган, но даже Усейн Болт, особенно если медведь злой и несется на полной скорости. Этот весил не меньше трехсот фунтов и мог любого из нас убить.
– Чувачок, тебе надо успокоиться, – говорит Бретт, явно выходя из себя, – а то твое фарисейское дерьмецо начинает пованивать.
– Ладно, я перестану читать тебе проповеди, но только после того, как ты услышишь меня и больше не будешь воспринимать все как игру.
– Я ничего не сделал.
– Ты не позаботился о том, чтобы закрыть контейнер, – говорит Леннон, с осуждением тыча в Бретта пальцем, – а потом побежал от медведя, хотя я это запретил.
– Знаешь что! – грубо толкает Леннона Бретт. – Тебя начальником здесь никто не ставил, чувачок.
Леннон пихает Бретта в плечо:
– Из-за тебя, чувачок, мы подверглись смертельной опасности.
– Эй, тормози, хватит, – говорит Кендрик, вставая между ребятами и разводя их в разные стороны, – так не пойдет. Давайте расслабимся и подумаем.
– Нечего здесь думать, – отвечает на это Леннон. В кружок входит Рейган:
– Послушайте-ка! А почему бы нам не рассмотреть вариант, что Бретт говорит правду.
– Спасибо, Рейган, – говорит Бретт, все еще со злобой в голосе, – я рад, что мне здесь хоть кто-то еще доверяет.
Все пытаются говорить наперебой. Кендрик хочет, чтобы народ угомонился. Леннон хочет, чтобы Бретт признал свою ошибку. Рейган хочет, чтобы Леннон оставил Бретта в покое. Саммер хочет знать, не собирается ли медведь вернуться, о чем, на мой взгляд, не мешало бы подумать нам всем. Поэтому я с ее помощью начинаю укладывать оставшиеся припасы Бретта в медвежий сейф, теперь пустой, сметая в ладонь крошки от печенья. Мой взгляд падает на крышку, торчащую среди камней.
В голову приходит мысль, что мне надо единственно поднять ее и посмотреть, насколько хорошо она закроет контейнер, чтобы понять, солгал ли Бретт, виновен он или нет. Но хочу ли я это на самом деле знать? Если Бретт солгал, то будет выглядеть идиотом. Или Леннон просто его убьет. В моей груди бурлят противоречивые чувства, поэтому я лишь дальше навожу порядок, пытаясь не обращать на крышку внимание.
– Это катастрофа, – говорит Саммер, когда споры сходят на нет, и поднимает кусок изодранной в клочья палатки. – Да, мы конечно же говорили о диких зверях, но клянусь вам, что в действительности я в жизни не думала, что мы их здесь встретим. Белок или кроликов еще куда ни шло. Но только не это.
В этом я с ней солидарна.
Леннон угрюмо становится рядом со мной на колени и поднимает зазубренную жестяную банку.
– А когда ты бывал здесь раньше, тебе приходилось видеть медведей? – спрашивает его Саммер. – Ты поэтому знаешь, как себя с ними вести?
Он качает головой:
– Нет, я видел их в районе более проторенных троп в других уголках парка, но они никогда не подходили близко. Этот же чувствует себя рядом с людьми куда комфортнее. Думаю, нам следует об этом сообщить, чтобы рейнджеры держали эту территорию под наблюдением. Но на данный момент надо убедиться, что вся еда в контейнерах, чтобы он больше не вернулся.
– А заодно решить, что делать с этой палаткой, – говорю я и смотрю на Бретта. – Не думаю, что ты сможешь здесь спать.
Саммер тоже поднимает на него глаза и пожимает плечами:
– Можешь ночевать в палатке Рейган. То есть… ты же в любом случае в конце концов туда перебрался бы, правда? Тоже мне проблему нашли.
Мое тело напрягается.
– Ой-ой-ой, – шепчет Саммер, – извините, ребята. Похоже, я ляпнула что-то лишнее.
Я перевожу взгляд с нее на Рейган и Бретта:
– Вы что… встречаетесь?
Бретт поворачивается, шепчет Рейган какие-то слова, которых я не слышу, и отходит на пару шагов к реке.
– Рейган? – спрашиваю я. – Это правда?
– Зори… – говорит она и зажмуривает глаза.
О господи. Так оно и есть.
– Вы встречаетесь? Тогда почему ты мне ничего не сказала?