– Тогда в чем подвох? Мы что, должны победить пещерного тролля?
– Это не Мория, Зори. И мы с тобой не в Мглистых горах.
– Злобные армии подземных гоблинов?
– Тогда уж орков. Гоблины никогда не были злобными. Разве мы с тобой каждый год в декабре перед Рождеством не просматривали по воскресеньям за ужином трилогию «Властелин колец»?
– К несчастью, да.
– И она тебе всегда нравилась.
И правда нравилась.
– Ладно, Гэндальф. Так в чем же с этими пещерами проблема?
– Нам не надо будет сражаться с балрогами, да и вообще никаких подвохов здесь нет. По крайней мере, известных мне. Просто я в этой пещере никогда не бывал.
– Но зато бывал в других, правда?
– Только в пещерах Мелита Хиллз, – говорит он, и у него слегка приподнимаются уголки рта.
– Когда мы ездили от школы на экскурсию?
– Ага, когда Барри Смит сблевал прямо в автобусе после катания на канатной дороге.
– Но мне, кроме них, в других тоже бывать не приходилось, – с тревогой в голосе говорю я.
Причем те пещеры были лишь предлогом открыть там магазинчик сувениров и продавать всем кока-колу по цене чуть ли не миллион долларов.
– Может, нам не стоит этого делать?
– Все будет отлично, – заверяет меня он, – если верить книжке, главная проблема в том, что все эти тоннели соединены друг с другом. Они представляют собой один большой лабиринт. По идее, там в некоторых местах должны быть канаты, ведущие на более высокие уровни, именно ими мы с тобой и воспользуемся.
– Нам еще придется лазить по канатам?
На меня накатывает тот же ужас, что обычно в спортзале.
– Нет.
– Ну слава богу, – бормочу я.
– Канаты будут служить нам лишь визуальными ориентирами. Из этих пещер есть несколько выходов, и тот, который нужен нам, расположен как раз неподалеку от них. С его помощью мы окажемся на северной стороне, где начинается широкая тропа, ведущая в долину, о которой я тебе говорил. – Он натягивает толстовку. – Думаю, тебе лучше надеть куртку. Внутри будет прохладно. Чтобы преодолеть эти пещеры, нам, думаю, понадобится примерно час. А по ту сторону нас ждет несложный маршрут в долину, где можно будет разбить у какого-нибудь ручья лагерь и поужинать.
Час. Мне это по силам. Все лучше, чем взбираться наверх по каменистой тропе, оставшейся у нас за спиной. И как минимум не в лучах солнца. Эх, говорила же мама взять шляпу. По всей видимости, мои волосы частью выгорели на солнце. Да и щеки наверняка тоже. Зато теперь никто не скажет, что у меня дефицит витамина D!
Когда мы ступаем в провал пещеры, я включаю лампу Рейган. Вход представляет собой большое круглое пространство. Камни сложены в кучки, в стороне виднеется пара пустых бутылок из-под воды и, похоже, ворох туалетной бумаги. И это называется «не оставлять следов»?
Широкий тоннель в задней части зала ведет в глубину горы, куда мы, собственно, и направляемся. Как только оказываемся внутри, свет дневного светила за нашими спинами меркнет, и фонарики у нас на головах становятся новыми солнцами. Здесь намного холоднее, в воздухе пахнет сыростью и плесенью – надо полагать, от камней. Никогда не думала, что камни могут обладать таким сильным запахом. Назвать его неприятным в то же время нельзя, да и легкие чувствуют себя лучше от прохладного воздуха. Чистого. Ничем не загрязненного. В значительной степени, как весь наш маршрут. Тоннель достаточно широк для того, чтобы по нему рядом могли шагать два человека, до потолка от наших голов еще пару футов. Каменные стены пронзают цветные прожилки – Леннон считает, что это мрамор, – земля под ногами хоть и каменистая, но идти по ней лучше, чем снаружи.
– Не так уж плохо, – говорю я, пока луч моего фонаря скачет по стенам.
– А я тебе что говорил?
Вскоре мы выходим в другой тоннель. На самом деле их два: один уходит влево, второй – вправо. Оба той же ширины, что и тот, по которому мы сюда пришли.
– И что теперь? – спрашиваю я.
– Зори, здесь можно говорить не шепотом, а вслух.
– Но в этой пещере каждое слово отражается таким эхом…
– Эхо, эхо, эхо… – говорит своим глубоким голосом Леннон, прикладывая ко рту рупором рук, – если эхо и отражается от стен безлюдной пещеры в диком лесу, это еще не значит, что его кто-то слышит.
– Это все, что ты можешь сказать?
– На данный момент да. – Леннон снимает с пояса джинсов свой черный компас и открывает крышку. – Нам надо на юг. По всей видимости, впереди нас ждет тот самый лабиринт, о котором я тебе говорил.
– Он хоть не такой, как лабиринт из живых изгородей в фильме «Сияние»? – спрашиваю я.
– О господи, надеюсь, что нет. Обожаю эту киношку. – говорит Леннон. – А ты знаешь, что в книжке присутствует армия оживших топиарных зверей?
– Будь так любезен, не говори мне о таких вещах, когда мы шагаем по мрачной пещере в диких краях, где ни одна живая душа не в состоянии прийти нам на помощь, – говорю я. – И пожалуйста, ради всего святого, никаких историй о привидениях. Кстати, тот инструктор по выживанию среди дикой природы в самом деле рассказал тебе эту историю? Хотя нет. Неважно. Я не хочу ничего знать.
– Историями о привидениях мне надо было бы зарабатывать на жизнь, – отвечает Леннон, – это было забавно. Пока не появился медведь. Впрочем, медведь – это тоже забавно. Было. Пока все не перессорились…
Мне в лицо светит луч его фонаря.
– Я зря завел этот разговор? У тебя еще не отболело? Я поднимаю руку, чтобы загородиться от света:
– Ты не мог бы не слепить мне глаза?
Он поворачивает голову и светит вперед:
– Прости.
– Если ты имеешь в виду Бретта, то я о нем совсем не печалюсь, – звучат мои слова.
– Вот и хорошо. Он не стоит твоих слез. Чисто для протокола, вкус на парней у тебя просто ужасный, – продолжает Леннон и опять светит на компас на своей ладони.
– Может, мне у тебя за это еще и прощения попросить? – говорю я и слегка толкаю его локтем в сжимающую компас руку.
– Ты помилована. Я тебя простил. И попутно отпустил все грехи. Так что давай лучше соберемся с силами и пройдем этот лабиринт, а то я есть хочу как собака. – Он вновь придает компасу устойчивое положение. – Итак, как я уже говорил, все эти тоннели ведут в одну огромную пещеру. Если мы пойдем по этому, то заберем слишком далеко на запад. Поэтому, насколько я понимаю, нам надо всего лишь выбрать тоннель и двинуться в северном направлении.
– Значит, сворачиваем направо? – спрашиваю я.
– Ложный север. Также известный как юг. Поворачиваем налево.
Для человека, имеющего лишь смутное представление о том, куда мы идем, он до ужаса весел. Мы сворачиваем налево, углубляемся в тоннель и несколько минут идем молча. Звук наших шагов отражается эхом в дальних тоннелях, и сердце от этого бьется быстрее. Наверное, надо было спросить его о летучих мышах. Хотя об этом лучше вообще ничего не знать.
Когда тоннель совершает резкий поворот, до меня доходят его слова.
– Грехи? – переспрашиваю я.
– Что?
– Ты сказал, что отпустил мне грехи. Что ты имел в виду?
– Ничего, просто дразнил тебя.
Что-то непохоже.
После непродолжительной паузы он говорит:
– В общем… ты знаешь, как я отношусь к Бретту. А как насчет Андре Смита? Вы с ним мутите или как? Или у вас уже все?
Разговор возвращает меня к событиям, которые я не хочу еще раз переживать.
– Андре хорошо ко мне отнесся, когда мне был нужен друг.
– Ну да, я его видел. Он действительно отнесся к тебе хорошо. – Леннон на несколько мгновений умолкает и продолжает: – Но я не знал, что у вас все серьезно. Бретт ввел меня в курс дела и рассказал… скажем так, больше, чем мне было надо знать.
– Что именно он тебе наплел? – останавливаюсь я.
– Может, поговорим о чем-то другом? – предлагает Леннон.
– Ну уж нет. Ведь если Бретт распространяет обо мне сплетни, то я, по-моему, имею право знать.
Леннон обдумывает мои слова и шагает дальше, пока передо мной не встает выбор: броситься за ним вдогонку или же остаться в лабиринте.
– Давай говори, – настаиваю я.
– Ну хорошо, – наконец соглашается он. – Бретт сказал, что вы с Андре… ну, ты понимаешь… типа, подарили друг другу немного тепла своего тела.
Как смешно он об этом сказал. В определенном смысле, от этого картина выглядит еще хуже. Словно Леннон, который каждый день видит перед собой широчайшую гамму самых безумных сексуальных игрушек, даже не может произнести вслух, чем мы с Андре занимались.
– Об этом болтают и Бретт, и сам Андре, – добавляет Леннон, – этакий мультиплеер.
– Что?
– Многопользовательская онлайн-игра. Типа спортивных состязаний… «ФИФА», «Мэдден» и все такое прочее. Я в них не разбираюсь, потому что играю только в хоррор-игры, где важно выживание. Может, еще в «Файнел Фэнтези», только ты никому не говори.
– Да мне-то что!
– Я, кстати, никого ни о чем не спрашивал, – говорит он, – Бретт сам привязался со своими рассказами.
– Мы с Андре встречались всего пару недель.
– Я видел вас как-то неподалеку от «Тайского дворца».
– Шпионил, что ли?
– Ресторан расположен аккурат напротив магазина, где я работаю, – возмущенно отвечает он, – так что не шпионил, у меня нет телескопа.
Тьфу ты! Я надеялась, он не станет вспоминать об этом происшествии. Не станет в принципе.
– И если хочешь знать правду, – гневным голосом продолжает он, – то, на мой взгляд, с твоей стороны было полным дерьмом дефилировать там прямо у меня на глазах.
– Откуда мне было знать, что ты на нас смотришь? А раз так, то как я могла, выражаясь твоим языком, «дефилировать»?
– На Мишн-стрит миллион ресторанов, а ты выбрала именно этот?
Вообще-то он на сто процентов прав. Этот ресторан я выбрала не случайно. Да, в тот период я еще очень тосковала по Леннону. И очень хотела, чтобы он увидел меня с другим. Знаю, с моей стороны это было низко, но меня никак не отпускала боль.
Но вот что мне странно сейчас, так это то, что он на это жалуется. Потому что если бы я не была осведомлена обо всем точно, то