Посреди ровного, негромкого пения шаманка вдруг вскрикнула, резко и требовательно – раз, другой, третий. Лу вздрогнула от неожиданности и зябко обхватила себя руками. Эмери, стоявший у неё за спиной, положил ладонь ей на плечо, и Лу с благодарностью коснулась его тёплых пальцев.
– Что она говорит? – шёпотом спросила она у Сэла, не сводя глаз с шаманки, настойчиво кричащей что-то в небеса.
Прислушиваясь, Сэл сжал в кулаке свой медальон-переводчик.
– Говорит, мол, о, великий праотец-медведь, смилуйся, спустись в нижний мир и найди заблудшую душу ребёнка, ведь для сильного почётно помогать слабым, – прошептал он в ответ и озорно блеснул глазами. – Каково, а? Думала когда-нибудь, что тебе будет помогать сам великий медвежий праотец?
Эмери шикнул на него, но шаманка не замечала их болтовни. Она в последний раз ударила в бубен, так сильно, что едва его не порвала, и, опустив руки, замерла с поднятым к небу лицом.
Несколько секунд было очень тихо. Потом она снова вскрикнула – без слов, от злости. Бросила бубен, в гневе пинком развалила половину тотемного полукруга. Одну из статуэток шаманка и вовсе зашвырнула прямиком в компостную кучу. От страха, что старуха может ударить и её, Лу захотелось спрятаться за драконов.
– Нет её, – отдышавшись, сказала шаманка. – Он говорит, не нашёл ни души, ни следа. Говорит, не тратьте время. Нет её в живых.
– Спасибо, – ровно сказал Эмери. Его пальцы сжали плечо Лу, будто он без слов говорил ей: не верь. – Мы признательны, что вы смогли нас принять.
– Это всего лишь первая попытка! – ободряюще сказал Сэл, когда они вышли за калитку. – Где это вообще видано, чтобы важные вещи получались с первого раза?
Их шанс номер два жил в серой многоэтажке, похожей на муравейник. Там их ждал кто-то вроде жреца, которого, как и шаманку, отыскал Рик. Сэл объяснял подробнее, но Лу запуталась и не поняла, кому и как всё-таки служит этот жрец.
Она обязательно разберётся, что к чему в открывшейся ей волшебной и странной части мира. Честно. Только не сейчас.
Дверь квартиры на девятнадцатом этаже открыл худой смуглый юноша без рубашки. С обритой наголо головой и густо подведёнными чёрным глазами он напоминал маленького фараона с египетских росписей. Лу подумала было, что это ученик жреца или, может быть, сын, но в квартире больше не было ни души. Юноша провёл их в пустую комнату с ободранными обоями, жестом пригласил садиться на пол. Сел сам, скрестив ноги – всё это без единого слова.
Лу неуверенно поглядела на драконов и опустилась напротив.
За окном шумел ветер, совсем как тогда, в домике Хельги на крыше. Эта квартира была ещё выше… На подоконнике в жестяной миске чадило что-то, пахнущее терпкими благовониями и жжёным пером. Юноша сидел, стиснув одну руку пальцами другой, и едва заметно раскачивался из стороны в сторону, тихонько гудя себе под нос сквозь сомкнутые губы. Его движения не бросались в глаза, но Лу вдруг поняла, что не может отвести от него взгляд. Она как будто впадала вместе с ним в странный транс. Вспомнился эксперимент, о котором им говорили на уроке биологии: если нарисовать на окне точку и пристально смотреть на неё, то всё, что на улице, покажется размытым, а если глядеть на дома и деревья за стеклом, сама точка станет невидимой… Лу казалось, что её взгляд расфокусировался, и она вот-вот увидит что-то, скрытое за тонкой плёнкой привычной реальности: ещё чуть-чуть – и…
Юноша вдруг замер, неподвижный, как статуя. Из-под его опущенных век потекли слёзы, рисующие на щеках чёрные дорожки.
У Лу перехватило дыхание. Он открыл глаза, и она увидела в них ответ, безжалостный и простой. Почти такой же, какой Лу прочитала в глазах у врача, когда, до боли вцепившись в мамину руку, дрожащим голосом спросила: «Н-но это ведь можно вылечить?» Так смотрят люди, которые хотят сказать «Мне очень жаль», и им правда жаль, но они ничего не могут сделать.
Спускаясь на дребезжащем лифте, Лу раз за разом повторяла себе: нельзя сдаваться. Нельзя. Нельзя! Это всего лишь вторая попытка. В сказках всегда получается с третьей. Она вцепилась в эту мысль, как в обломок мачты посреди шторма, и всё равно единственным, что сейчас мешало ей заплакать, были светлые глаза Эмери, полные вины и тревоги.
Лу не хотела, чтобы ему было ещё хуже.
После второй неудачи они решили вернуться на «Лавинию» и пообедать. В это время дня у Дженни Зелёные Зубы было людно. За прошлые вечер и утро Лу успела немножко разобраться, кто любит здесь бывать. Эмери научил её, как различать чешуйчатых гриндилоу[3] и водяных с зелёными усами. В углу чинно попивал своё пиво местный уважаемый завсегдатай – старик-каппа[4] с черепашьим панцирем на спине. Ингрид тоже была здесь – сидела за стойкой и хохотала над чем-то в компании других сэлки. Некоторые из них были наполовину или полностью в виде тюленей, и когда они смеялись, их тела колыхались, как желе.
Многие гости предпочитали рыбу сырой, но Дженни было чем накормить и тех, кто всё-таки любит горячую еду. Рыбные палочки с брокколи у Лу на тарелке пахли просто чудесно, но она едва смогла заставить себя проглотить пару кусочков.
– И… что дальше? – наконец спросила она, устав молча возить вилкой по тарелке. Голос предательски дрогнул, хоть она и пыталась быть твёрдой.
– Сегодня – ничего, – вдруг сказал Сэл.
Даже Эмери посмотрел на него с удивлением.
– Почему? – спросила Лу. Ей казалось, что драконы сами считали: чем быстрее они со всем разберутся, тем лучше. В конце концов, после нападения кумо затягивать совсем не хотелось.
– Потому что я хорошо знаю вот этого господина, – Сэл кивнул на Эмери, – и, об заклад бьюсь, ты точно такая же. Два разочарования за день – для вас это много. Если случится ещё и третье, то завтра вы скажете: «Зачем пытаться, если всё равно ничего не выходит?», и мы вообще никуда не уедем.
Первым порывом Лу было возразить. Огрызнуться, фыркнуть «Ты что, думаешь, что я размазня?!». Но тут она поняла, что в горле всё ещё комом застряли слёзы – и что он совершенно прав.
– Это не наш недостаток, – примирительно сказал Эмери. – Просто… наша особенность. Знаешь, один мудрец в нашем мире как-то сказал, что по-настоящему сильным может стать только тот, кто знает за собой такие вот вещи и учится брать их в расчёт. А отдыхать вовремя действительно очень важно.
– Отлично! – Сэл хлопнул в ладоши. – Осталось только придумать, чем мы займёмся и куда пойдём.
– Никуда, – сказал Эмери.
Лицо Сэла мигом стало как у ребёнка, которому сказали, что мороженого на десерт не будет.
– Но почему-у?.. – обиженно протянул он.
– На «Лавинии» Лу в безопасности, – мягко, но непреклонно напомнил Эмери. – Да и нам с тобой лучше лишний раз не привлекать внимания, забыл?
Щёки Сэла вспыхнули от негодования.
– Да эта козлоногая ведьма вообще не имеет права нам указывать! Какого…
– А, – весело перебила Ингрид, которая появилась у Лу за спиной и оперлась на спинку её стула, – так Сафо всё-таки запретила вам гулять где попало?
– Она грозится сообщить маме! – обиженно заявил Сэл. – Это вообще нечестно!
Серьёзно? В этот момент было трудно поверить, что ему несколько сотен лет, и Лу невольно улыбнулась.
– Не знала, что взрослые драконы до сих пор боятся, что их мама накажет, – поддела она.
– Запомни! – Сэл легонько ткнул её в нос кончиком когтя. – Драконы не боятся вообще ничего на свете! Кроме своей мамы. Или папы, или бабушки. Ты вообще знаешь, сколько власти глава драконьего семейства имеет над остальными родичами?! Если он или она захотят посадить кого-то под домашний арест, то так и поступят. Если запретят доступ к фамильным счетам, то денег бедняге больше не видать. Я серьёзно! Моя мать вообще не знает, что я здесь. Если Сафо наябедничает, меня посадят в казематы родового поместья лет на триста. А если она сообщит ещё и матери Эме, та меня просто заживо зажарит. И скормит свиньям.
– Вряд ли, – устало сказал Эмери. – Они у неё питаются исключительно отборными трюфелями. И виски. Но да, если мама узнает… Нам правда лучше не злить Сафо. Незачем рисковать.
Сэл расстроенно вздохнул и опустил голову. Чтобы как-то его подбодрить, Лу молча предложила ему свой почти нетронутый обед.
– Вообще-то, – нехотя сказала Ингрид, – есть один хороший способ спрятаться. И от Сафо, и от паучих.
– Да? – оживился Сэл, уже с полным ртом брокколи с тарелки Лу. – Что за способ?
– Слиться с толпой. Ни одна ищейка не сможет выследить тебя среди кучи народу. Ты затеряешься, как птичье пение в шуме водопада. – Ингрид придвинула себе стул, села к столу и бесцеремонно утащила у Сэла рыбную палочку. – Я сегодня вечером иду на концерт, – сказала она, обращаясь к Лу. – Так и так хотела тебя позвать. Там будет классная группа, тебе понравится.
– Подожди, – уточнил Эмери. – Концерт – в смысле как какой-нибудь рок-концерт? Где пьют алкоголь, и много всяких небезопасных людей, и… ну, ещё другое всякое? Лу, мы, конечно, забрали тебя от тёти, что само по себе уже достаточно плохо, но это не значит, что…
– Спокойно. – Ингрид остановила этот взволнованный поток. – «Зелёный Башмак» – не самая известная группа на свете, там не будет такой уж огромной толпы, да и не припомню, чтобы их выступления хоть раз оканчивались дракой или кто-нибудь в итоге попадал в полицейский участок. Пиво в баре строго для совершеннолетних. К тому же солистка – племянница Зелёной Дженни. Если бы она пела о чём-нибудь непристойном, мать с тёткой задали бы ей такую трёпку, что она бы носа больше на сцену не показала.
– Вот именно, – подтвердила Дженни, как раз подошедшая к ним с подносом, нагруженным чашками. – Не бойтесь, Фэй у нас хорошая девочка, и играют здорово. Сходите, не пожалеете.
Ингрид подмигнула Лу:
– На всякий случай напоминаю, что эти драконы тебе вообще никто, так что и запрещать тебе они ничего не могут.