Лу отобрала бы у него лицензию за такие советы, но деваться от времени было всё равно некуда, и она поняла, что с болью можно жить. Приходится жить.
– Из-за того что у нас в мире есть волшебство, медицина там развивалась… иначе, – пояснил Эмери. – На самом деле, я бы даже сказал, что единой медицины у нас нет до сих пор. Есть разные школы целителей, многие из них делают то, что делают, больше интуитивно, чем осознанно: магия всё-таки не точная наука… И в общем, у нас чаще всего разделяют тело и душу. Считается, что тело поддаётся лечению, а душе можно помочь только косвенно – разговором, молитвой, путешествием. Всякими такими вещами. Очень интересно, что у вас не так. Я не успел пока как следует почитать о ваших представлениях о мозге, который якобы и производит то, что мы называем душой, но если вы действительно научились лечить чувства…
– Брось, Эме, – хмыкнул Сэл. – Конечно, нет. Но если кому-то помогает вера в это, то пускай, я не против.
Ингрид стиснула зубы, и Лу поняла, что сейчас что-то будет, но их спасла музыка, которая призывно звучала из красного кирпичного здания на углу.
Ингрид тряхнула головой и снова улыбнулась:
– Вот мы и пришли!
В полутёмном фойе было пустынно; последняя запоздавшая публика спешила по широким лестницам куда-то наверх. За фигурной решёткой ждал гостей гардероб, но Ингрид предупредила Лу:
– Не раздевайся. Нам на крышу.
– Госпожа Мёрфи, – спросил Эмери, – как вы думаете, здесь, внизу, водопад шумит уже достаточно громко?
– Наверняка. – Ингрид, кажется, удивилась, что он обратился к ней так учтиво. – Ты не хочешь идти с нами?
– Ох, Эме, – Сэл шагнул к нему, – а тебе не будет одиноко?
В его встревоженном голосе было столько искренней заботы, что Лу не сомневалась: если бы Эмери сказал «будет», Сэл без раздумий остался бы с ним.
Эмери улыбнулся – как будто ему одному во всём мире.
– Всё хорошо, – сказал он. – Ты же знаешь, я не очень люблю людные места. Веселитесь, я подожду здесь.
– Точно-точно? – спросил Сэл.
– Точно-точно.
Улыбка стёрла тревогу у Сэла с лица.
– Тогда что же мы стоим?! – Он легонько подтолкнул Лу к лестнице.
На крыше волновалось целое море народу, но Ингрид рассекала его так же уверенно, как и настоящие морские волны. Лу пробиралась за ней поближе к сцене, и её сердце замирало от предвкушения. Она никогда не была на настоящем концерте, а этот… Этот к тому же был прямо под звёздами: хоть их и не видно, но они ведь есть там, над облаками. Все вокруг возбуждённо гудели и переминались с ноги на ногу под музыку из колонок – как будто ненастоящую, несущественную, просто заполняющую тишину до тех пор, пока не зазвучит то, ради чего они все собрались. Лу ещё не знала названий многих волшебных существ вокруг, но уже хорошо различала магических созданий в толпе.
– Я не думала, что тут и люди будут! – сказала она Ингрид, стараясь перекричать шум.
– А почему нет? – отозвалась та. – Классные песни нравятся всем! И это здорово, по-моему. Знаешь, есть всякие вроде Сафо, которые считают, что люди отдельно, а мы отдельно, но это же такая чушь. Типа новой расовой сегрегации. Мне кажется, офигенно, что у нас теперь есть свобода узнавать друг друга. Иногда даже… ну, веришь в какой-то новый и лучший мир, где будет больше понимания и меньше ненависти.
Лу открыла рот, собираясь сказать, что согласна с этим, но тут её оглушил общий радостный вопль. По сцене разлился тяжёлый таинственный дым, из него вверх, к небу, ударили перекрещенные лучи цветных прожекторов. Изо всех сил вытягивая шею, Лу встала на цыпочки, но спины людей постарше и повыше безнадёжно загораживали обзор.
– Ой, тебе же ничего не видно! – Сэл присел на корточки. – Залезай на плечи.
– Но… – Лу засомневалась, ведь он казался таким худым и хрупким, но Сэл подбодрил:
– Давай-давай, не трусь!
Он поднял её легко, как пушинку, так быстро, что Лу показалось, будто она взлетает. Она взвизгнула и засмеялась, вцепившись дракону в плечи.
Прожекторы развернулись, высвечивая в тумане три тени. Крики восторга стали ещё громче, и Лу, охваченная общим порывом, кричала вместе со всеми. Клубы дыма расступились, и…
– Вы готовы?! – во весь голос выкрикнула высокая тонкая девушка, ударив по струнам висящей у неё на плече гитары. Визг и аплодисменты, грянувшие в ответ, почти заглушили звук, но тут гитару поддержала флейта миниатюрной девчонки слева. Юноша справа ударил в тамбурин, и музыка вдруг грянула без всяких предисловий – жизнелюбивая, лихая, залихватская до безобразия.
Высокая девушка – наверное, это и была Фэй – доиграла вступление и запела:
Мама, мы с ним всё прошли – и шипы, и розы.
Мы встречаемся давно, всё у нас серьёзно!
Думаем, уже пора, выбираем кольца…
Посмотри, как он хорош! Мама, познакомься!
Сходство с Зелёной Дженни бросалось в глаза – волосы Фэй тоже отливали зелёным, только были длиннее и необузданной шёлковой гривой спадали до самых бёдер. Фэй стояла на сцене босиком, в платье, словно сшитом из листьев и рыболовных сетей.
Только на него взгляну – и сердечко тает!
Ну и пусть он под луной шерстью обрастает!
Я люблю его до слёз, и меня он любит!
Мама, всё у нас всерьёз! Всё отлично будет!
Тётка не льстила племяннице: пела Фэй потрясающе. Наверное, даже не будь у неё маленького микрофона, закреплённого у лица на заострённом ушке, её бы всё равно услышали даже на дальнем конце крыши…
Он хороший мальчик!
Приносит мне тапочки по утрам!
Он хороший мальчик!
И блох я у него вывела!
Он хороший мальчик!
Припеву вся публика подпевала хором. Ингрид вовсю наслаждалась жизнью, танцуя в такт музыке.
Он и в счастье, и в беде был всегда со мною!
Вместе мы гуляем с ним в парке под луною,
Дом хотим и огород, и детишек нянчить,
А пока играем с ним в палочку и мячик.
Разберись сначала хоть, ярлыки не вешай!
Мама, мне тебе напомнить, что мой папа – леший?!
Ко второму припеву Лу не удержалась и начала петь вместе со всеми:
А он хороший мальчик!
Знает команды!
Он хороший мальчик!
Совсем не грызёт мебель!
На последних строках юноша с тамбурином упал на колени, отыгрывая отчаянное дребезжащее соло – Лу испугалась, что сейчас он, как в фильмах про великих рок-музыкантов, разобьёт свой инструмент о сцену.
Он хороший мальчик!
И я люблю его!
Ведь он самый лучший мальчик на Земле!
Фэй завершила песню задорным заливистым волчьим воем. С его последней нотой резко оборвалась и музыка, зато публика взорвалась так, что Лу едва не оглохла. Впрочем, сама она тоже вопила не хуже остальных.
Тяжело дыша, Фэй обвела толпу сияющим взглядом. Кажется, она была счастлива.
– Да! – сказала она в микрофон. – Я тоже по вам скучала! Давайте зажжём!
И они зажгли. Все – и музыканты на сцене, и те, кто пришёл их послушать. Дальше ребята из «Зелёного Башмака» сыграли свои признанные хиты «А чего нас бояться?», «Томатный сок для вампира», «Эй, приятель, зачем тебе этот осиновый кол?» и много чего ещё. Все вокруг Лу кричали, свистели, подпевали и танцевали, и Ингрид, разгорячённая, в распахнутой куртке, в какой-то момент позвала:
– Спускайся!
Сэл бережно опустил Лу на землю, и она тоже стала танцевать. Прожекторы меняли цвет, превращая искусственный туман на сцене в волшебную дымку, в которой блуждают живые болотные огни, Лу с Ингрид, хохоча, отплясывали, держась за руки, и хотя на дворе стояла ноябрьская ночь, Лу было жарко и светло.
Светлее, чем когда-либо за эти полтора года.
И тут случилось что-то таинственное. Фэй грянула последний аккорд финального проигрыша очередной песни, почти без паузы взяла первые ноты новой – тихие, робкие, уязвимые и несмелые, – и толпа вдруг сразу смолкла. Ингрид замерла, заворожённо глядя на сцену.
Фэй негромко запела:
Сижу, смотрю в окно, пока мимо мчит
Огромный город, что никогда не молчит,
В неоновых огнях, скованных зимой,
На электричке еду к себе домой.
Горит закат, и мимо мелькают столбы…
Клянусь, я не хочу другой судьбы.
Фэй стояла на сцене прямая, с опущенной головой, и казалось, что её пальцы и губы – единственное, что сейчас движется в целом мире.
Но всё-таки снова, опять и опять,
Под пологом ночи, когда все спят,
Я слышу голос внутри себя…
Она ударила по струнам, жёстко, почти с гневом и… с тоской?
Верни меня домой! Верни меня туда,
Где не было нашей ноги никогда,
Под сень драконьих крыльев, к живым корням,
Туда, куда зов крови ведёт меня!
Припев словно разорвал заклятие, и толпа зашевелилась и зашумела снова. В мелодию пронзительной тонкой нитью вплелась флейта.
Земля моих предков, не вспомни зла:
Ты чудо, но ты – не моя земля,
Пусть волны шумят в голове пустой:
Я – дельта, а ты – за спиной исток…
Песня больше не звучала хрупко и одиноко – она росла, как побег, выходила из-за облака, как солнце.
Голос Фэй окреп и снова зазвучал в полную силу:
Бегут ручьи по руслам забытых ран,