– А я что, должна исчезнуть? – осторожно уточнила Лу.
Тощий посмотрел на своего товарища:
– Это тоже риторический вопрос? Или мне нужно ответить?
Пухлый тяжело вздохнул, сжал пальцами переносицу и вдруг стал похож на тётю Шерил, которой снова показалось, что Лу позорит её на людях.
– Элоиза, – обратился он к ней. – Мне жаль, что мы вас напугали. Мы хотим помочь. Исправить… несправедливость.
Лу вспомнила кое-какие книжки, за которыми в детстве коротала долгие зимние вечера.
– Стоп, – с подозрением сказала она. – Вы же не собираетесь сообщить мне, что мой папа – король волшебной страны или что-нибудь в этом духе?
Парни недоумённо переглянулись.
– Нет, – помотал головой Сэл, – мы об этом не знали. Так ты ещё и принцесса? Вау, это так круто!
Пухлый и Лу обменялись красноречивыми взглядами.
– Он не всегда такой, – сказал он, будто в оправдание друга. – Это наш первый переход между мирами, мы ещё не пришли в себя. Пожалуйста, подскажите место, где вы будете готовы нас выслушать. Где-нибудь под крышей… и, наверное, где светло и много людей, да? Там вы сможете чувствовать себя спокойно?
Ну, насчёт этого Лу сомневалась. В общественном месте или нет – беседовать с сумасшедшими не казалось ей разумной идеей. Но когда первые испуг и удивление схлынули, Лу вдруг ощутила, что промёрзла до самых костей, а в желудке поют голодные киты. Она подумала, что сейчас отдала бы всё на свете за чашку чая и крышу над головой.
– О, я знаю как раз поблизости одно местечко, – бодро заявил Сэл.
Лу могла бы перепрыгнуть через три ступеньки крыльца и забежать в дом. Могла бы барабанить в дверь, пока тётя Шерил не откроет, выставить самозванку вон и сделать вид, что ничего не было. Вернуться к обычной жизни. К пустым одиноким дням. К ночам, когда тени ловят её паучьими лапами и жрут заживо.
Если бы там, на кухне, была мама, Лу бы ни на миг не подумала уйти, не сказав ей.
Мама бы всё поняла. Вообще всё – и про сны, и про страх того, что боль, мешающая учиться, останется навсегда. Даже про двух незнакомцев в ноябрьском мраке, которые знают о Лу больше, чем она сама, и чего-то от неё хотят.
Мама бы никогда не спутала дочь с подменышем, как бы тот ни был похож.
Пальцы Лу сами собой сжались в кулаки.
Она посмотрела пухлому в глаза. Его взгляд был очень искренним, тревожным и слегка потерянным, как будто он не ей обещал помочь, а просил о помощи сам.
Лу готова была спорить на что угодно, что ни один актёр на свете не смог бы изобразить такой взгляд.
– Хорошо, – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Пойдём.
Глава вторая. Вулканы, драконы и прочие неприятности
«Одно местечко» Сэла оказалось милым маленьким ресторанчиком на оживлённой улице. До зимних праздников было ещё жить и жить, но владелец уже повесил в витринах гирлянды – словно назло самому тёмному времени в году. Сэл плюхнулся за столик у окна, Лу осторожно уселась на стул напротив. Пухлый парень, имени которого она до сих пор не знала, устроился рядом с другом.
Здесь было… неплохо. Где-то негромко играла приятная музыка, голоса посетителей сливались в уютный гул, не мешающий думать. Ресторан, похоже, пользовался популярностью: за многими столиками с аппетитом ели, в дальнем конце зала расположилось большое семейство с выводком детей. В укромном алькове, под сенью раскидистого дерева в кадке, спряталась влюблённая пара; девушка доверчиво склонила голову своему спутнику на плечо.
Лу позволила себе выдохнуть. Среди людей ей правда стало легче.
– О! Приятно встретить земляков! – У их столика возник огромный бородатый мужчина в чёрном фартуке, слишком внушительный и громкий, чтобы быть простым официантом. Неужели хозяин заведения сам встречает гостей? – Добрый вечер, господа. – Он широко улыбнулся в густые усы. – Что вам предложить? Есть местная кухня, есть домашняя. Только скажите.
Лу не поняла, в чём разница между домашней едой и местной, но Сэла эта фраза нисколько не смутила.
– О! – Он аж выпрямился на стуле. – Я хочу бургер! Побольше! С беконом! И картошку! И ещё это… как его там по-вашему… кофэ! С молоком и сиропом! – Он заказывал, как ребёнок, которого привели в кафе на день рождения и разрешили взять всё что захочет.
– Кофе с сиропом, – невозмутимо повторил бородач. – С каким?
– Со всеми! – Сэл поглядел на Лу. – А тебе что? Здешним детям кофэ можно?
– Прошу тебя, Сэл. – Его пухлый спутник устало потёр ладонью глаза. – Дети здесь точно такие же, как и у нас.
– Лучше какао, – посоветовал бородач. – Могу предложить маленькой леди то же самое, но человеческую порцию. И мороженое.
Лу растерянно кивнула. На неё многое свалилось этим вечером, но бургер и картошка звучали как что-то, с чем она сможет справиться.
– Мне, пожалуйста, что-нибудь наше, – очень вежливо сказал пухлый. – Если можно, конечно.
– Нам с утра как раз подвезли знатную тарантеллу, – кивнул бородач. – Свежайшая, до сих пор плавает. Сделаем в лучшем виде.
И он удалился в кухню, едва не снеся притолоку могучим лбом.
Пухлый откинулся на спинку стула и обессиленно выдохнул. Они были такими разными, эти двое: Сэл, звонкий, как натянутая струна, с яркими карими глазами и острым узким лицом, и его друг – очень изящный, несмотря на полноту, мягкий, как вечерний свет в ласковом июне. Волосы у обоих отливали тёмной красноватой медью, но у Сэла они были небрежно откинуты назад, а его товарищ был коротко подстрижен и тщательно причёсан; даже сейчас, после дождя, он выглядел словно из парикмахерской. Лу поняла, кого он ей напоминает: воспитанного пухлощёкого котика с какой-нибудь фотографии в Интернете.
А ещё ей вдруг показалось, что она его всё-таки знает.
Это чувство продлилось всего мгновение: нет, будь они знакомы, она бы точно запомнила. Таких ребят попробуй забудь…
– Элоиза, – заговорил пухлый, словно прочитав её мысли. – Мы действительно встречались раньше, но, кажется, ваша память не сумела это сохранить.
Она не знала, как реагировать, поэтому вместо ответа попросила:
– Пожалуйста, зовите меня Лу. Полным именем тётя меня называет, когда хочет отругать.
– Ой, мне это знакомо! – заявил Сэл. – Каждый раз, когда мама заходит ко мне, смотрит вот так с прищуром и говорит «Сэллиан Этельгерд ад-Ириос!», у меня сердце в пятки уходит. Сразу понимаю, что дело дрянь. Поэтому – да, просто Сэл. А этого выдающегося и совершенно прекрасного во всех отношениях господина можешь звать Эмери. Можно ведь, Эме?
– Да, конечно, – слабо улыбнулся пухлый.
– И давай это… без всяких «вы», ладно? – попросил Сэл. – Я ещё не такой старый, да и Эме всего на тридцать один год старше меня, а это сущая ерунда.
– Сущая ерунда, – тупо повторила Лу.
– Для драконов, – уточнил Эмери. – Видит Прежний Бог, я не хотел начинать прямо с этого.
Лу открыла рот. Закрыла его снова.
– Это шутка, да? – спросила она наконец. – Я просто не понимаю. Или это какая-то игра? У вас квест такой – заманить случайного прохожего в сюжет?
Назвавшиеся драконами какое-то время молча смотрели друг на друга, будто без слов совещаясь, что делать дальше. Наконец Сэл резко повернулся к Лу и объявил:
– Так. Сейчас сделаем тебя зрячей.
– Нет! – резко осадил его Эмери. – Не спеши. Это необратимая магия. Надо всё как следует обдумать!
– Да что тут думать?! – горячо возразил Сэл. – Ты же видишь: всё, что нам говорили про здешних детишек, – правда! Она не поверит, пока не увидит!
– Она станет не только зрячей, но ещё и видимой. Это может быть слишком опасно.
– Ой, – отмахнулся Сэл, – перестань! Мы же будем с ней. Кто вообще посмеет плохо подумать в её сторону, пока мы рядом?!
И не успела Лу попросить объяснений, как он резко щёлкнул пальцами у неё над ухом, а когда она вздрогнула и уставилась на него, легонько дунул ей прямо в лицо.
Глаза вдруг начало жечь, как от дыма костра в походе. Лу часто заморгала, потёрла их ладонями, сморгнула выступившие слёзы, и…
Мир изменился.
Они всё ещё сидели в том же самом приятном ресторанчике, но он стал другим. Нет, он как будто всегда был другим, просто Лу разглядела это только сейчас. С ветвей растения в кадке теперь свисали тяжёлые цветы, до жути похожие на улыбающиеся человеческие головы. Та парочка под деревцем всё ещё трогательно обнималась – вот только девушка обвивала плечи возлюбленного невероятно длинной змеиной шеей. Дети устали сидеть за сдвинутыми столами в конце зала и теперь, хохоча, бегали наперегонки между стульями, цокая копытцами мохнатых козлиных ножек. Их родители спокойно попивали вино, как будто всё это было для них совершенно привычным делом.
Некоторые посетители остались прежними – обычными с виду людьми. Они как ни в чём не бывало уплетали свою еду и, похоже, не замечали ничего странного.
Лу рывком обернулась к Сэлу – но словно забыла разом все слова на свете, встретившись взглядом с его ярко-жёлтыми, совершенно невероятными глазами.
– Круто, да? – спросил он. – Не благодари. Пока не станешь зрячим, этот ваш мир – такая скукотища. Кстати, смотри. – И он с гордостью предъявил ей обе свои руки. Только теперь их до локтя покрывала самая настоящая чешуя. Каждая чешуйка была как крылышко стрекозы или феи – невероятно тонкая, полупрозрачная, словно витражное стекло, и безумно красивая. Изумрудные пластинки были пронизаны огненно-алыми прожилками, такая же пламенная кайма опоясывала острые края. Лу вдруг вспомнились листья колеуса в горшках у мамы на кухне. Наверное, они могли бы выглядеть так, если бы выросли в сказке.
На мгновение она решила, что ей что-то подсыпали в еду, но потом вспомнила, что ещё не успела ничего съесть или выпить.
– Так это… это в-всё взаправду? – выдохнула Лу.
– Ну да. Прежнего Бога ради, а что мы уже час тебе втолковываем?! – обрадовался Сэл.
Лу посмотрела на Эмери: его руки остались прежними – аккуратными и белыми. Так в книжках обычно описывают руки дворян, которым ничего не приходится делать самим.