Она и не подумала оправдываться:
– А в чём я не права?! Полукровки вообще не имеют права существовать! Они нелепые ошибки природы, которые к тому же появляются на свет из-за связей, подвергающих всех нас опасности! Вы что, правда верите, будто, если люди узнают, они примут нас как родных? Или вам нужна новая охота на ведьм?! Этот сумасшедший волк – меньшее из зол! Если о нашем существовании станет известно, нас истребят целиком! Несколько, пропавших без вести неполноценных – не такая уж большая плата за безопасность!
– Это ты сумасшедшая! – не выдержала Ингрид. – Ты хоть раз подумала о том, что случилось бы, сожри он двух драконов?! Сколько дел он наворотил бы с полученной от них силой?!
– Я с самого начала только и делаю, что пытаюсь отправить их домой! – Сафо изо всех сил шарахнула по столу и зло потрясла ушибленной рукой. – И теперь я наконец это сделаю, даже если ради этого придётся превратить их обоих в мышей!
– Ты в самом деле думаешь, что останешься главой совета? – негромко спросила Ингрид.
Сафо недобро усмехнулась. Её красивое лицо стало по-настоящему страшным.
– А кто мне помешает? – вкрадчиво поинтересовалась она. – Надеешься, слово какой-то жирной тюленихи и человеческой девчонки будет что-то весить против моего? Если у вас есть хоть капелька мозгов на двоих, в чём я изрядно сомневаюсь, то вы как хорошие девочки будете сидеть тише воды ниже травы. Иначе придётся диагностировать у вас обеих параноидальный бред и отправить лечиться в специализированную клинику. Поверьте, этого не хочется ни вам, ни мне. У меня хватает дел поважнее.
– Можешь вычеркнуть их в ежедневнике, – сказала Ингрид и подняла руку с телефоном.
– Запись твоих откровений уже в Сети. – Ингрид постучала ногтем по экрану, на котором был выложен пост с видео. – Думаю, скоро у них будет о-очень много просмотров.
Сафо зашипела, как кошка, и бросилась на неё.
– Нет! – пискнула Лу. – Рик здесь, за дверью! Если я закричу, он услышит!
Сафо замерла.
– Если закричу я, – сказала Ингрид, – то услышит даже моя бабушка на том свете. Так что давай-ка без глупостей.
Сафо с ненавистью переводила взгляд с одной на другую, словно придумывала для каждой мучительную казнь. Лу не знала, чем это может кончиться, но тут в дверь вежливо постучали и произнесли:
– Госпожа Адамиди, если вы не возражаете, мы войдём.
На пороге стоял внушительный молодой мужчина в незнакомой форме, и Лу сразу догадалась, что это дружинник. Лицо у него было хорошее. Люди с такими лицами одним своим видом помогают сохранять веру в справедливость и силу закона.
Сафо, как будто ставшую меньше ростом, увели без крика и шума. Ингрид показывала одному из дружинников только что снятое видео, а Лу в компании Рика стояла у окна, чтоб никому не мешать.
– Фэй недавно пришла в себя, эти бравые господа как раз расспрашивали её этажом выше, – объяснял тот. – Пришлось их немного отвлечь, но, думаю, они не сердятся.
– А вдруг Сафо подкупила кого-нибудь из дружины? – спросила Лу с тревогой.
– Даже если и так, видео разлетится быстро. Вряд ли ей удастся выкрутиться на сей раз, хоть она и умеет превращаться в змею. – Рик взглянул на удивлённое лицо Лу. – Да-да, а ещё в собаку, корову или ослицу. Но быть домашним скотом председателю городского совета как-то не к лицу, а вот змеёй – это благородно, как считаешь?
Когда дружинники закончили свою работу, Ингрид сказала Лу:
– Я пойду к Фэй, ладно?
Лу кивнула и решила, что ей тоже пора кое-кого навестить.
– А я поищу Эмери и Сэла, – сказала она Рику. – Спасибо, что привёл помощь. И… что сам помог вчера ночью. А ещё за нож. Он очень-очень выручил.
Найти ребят оказалось не так сложно: медсестра подсказала, на каком этаже их разместили, а там Лу сразу услышала знакомые голоса. Обрадованная, она поспешила вперёд, но замерла на середине шага.
Она узнала тон, в котором они говорили.
Лу научилась различать его в тот единственный раз, когда они с мамой ездили в гости к её родителям. Каждый день в их доме проходил по одному сценарию. Сначала всё было прекрасно, и все здорово проводили время, а потом, к вечеру, бабушка с дедушкой оставались одни на кухне, или в гостиной, или на террасе – и… начиналось. Мама говорила, что, когда люди давно обижены друг на друга, ссоры вырастают даже из самых глупых мелочей. Лу старалась не прислушиваться к тому, что бабушка с дедом говорят друг другу, но их слова жалили до крови, били как хлыст. Эти слова произносились, чтобы сделать больно, и у Лу каждый раз всё сжималось внутри, хотя эти злость и горечь были нацелены не на неё и предназначались не ей.
После той поездки она наконец поняла, почему мама так редко звонит родителям и почти никогда к ним не ездит. И ещё усвоила: когда люди – или драконы – разговаривают друг с другом вот так, им лучше не попадаться под руку.
– Я просто хочу выяснить, говорил ли он правду, – сказал Эмери за приоткрытой дверью палаты.
– Конечно, нет! – резко ответил Сэл. – Какая, к демонам, правда?! Да у этого мужика не то что не все дома – у него дома вообще никого! Он тебе ещё и не то наврёт!
– Ты не знаешь наверняка, – возразил Эмери. – Просто хочешь в это верить.
– Конечно, хочу! А чего ты от меня ждал? Что я скажу тебе: «Да, в добрый путь, иди и по собственной воле сдайся чокнутому амароку»?! Он же сожрёт тебя и добавки попросит!
– Он обещал вернуть девочке Искру.
Лу уже развернулась обратно к лестнице, потому что шпионить за друзьями – последнее дело, но, услышав эти слова, вдруг передумала. Да, это плохо, но… Ребята ведь говорят о ней. Она имеет право знать, что происходит и к чему надо быть готовой.
Она тихонько подкралась к дверям, притаилась за створкой и заглянула внутрь.
– Пусть даже он и правда может это сделать, мне плевать! – горячо говорил Сэл, беспокойно проводя рукой по волосам. Их, похоже, подровняли машинкой, и на голове у него остался только рыжий пушок. – Ты понимаешь, что ты умрёшь?! Что я скажу твоей матери?! Ты просто не видел её, когда тебя не стало в первый раз!
– Ничего. – Эмери устало потёр глаза. – Расскажешь, как всё было. Я не знаю. Я напишу ей письмо. Конечно, ты не обязан ей объяснять.
– Если ты считаешь, что я позволю тебе исполнить твой дурацкий план, то ты гораздо глупее, чем я думал всё это время.
– Да? И что ты сделаешь?
Лу увидела, как пальцы Сэла сами собой сжимаются в кулаки.
– Всё, что придётся, – сказал он. – Свяжу тебя. Запру. Отвезу к матери в мешке. Если понадобится – убью этого Амарока.
Эмери невесело улыбнулся уголком рта:
– О, я бы на это посмотрел. Насколько я помню, тебе не под силу было даже справиться с несколькими кумо!
Сэл замер, как будто этот удар попал точно в цель.
– Вообще-то, просто чтобы ты знал: это заклинание отлично удавалось мне до ритуала! – Он перевёл дыхание, пытаясь успокоиться, и заговорил ровнее: – Хорошо. Если матери тебе недостаточно, подумай обо всех нас. О тех, кто отдал часть себя, чтобы ты жил. Мы больше не можем колдовать так, как раньше – мы и сами уже не такие, как раньше. Просто потому, что поняли, что нас не устраивает мир, в котором нет тебя. Ведь это должно что-то значить?
– Не пытайся укорять меня этим, – сказал Эмери, побледнев. – Если на то пошло, я никого из вас не просил о таких жертвах.
– Да? Правда? – Сэл прикусил губу. – Может быть, ты ещё скажешь, что на самом деле хотел умереть?
Эмери сделал глубокий вдох:
– Нет. Но…
Мир словно застыл в ледяной космической тишине, а потом рухнул и рассыпался на осколки. Сердце Лу забилось больно и быстро. «Но»?! Да какое здесь вообще может быть «но»?!
Бедный Сэл выглядел так, будто на него в самом деле обрушилось небо.
– Но что? – тихо спросил он.
– А ты как думаешь, Сэл? – глядя ему в глаза, ответил Эмери. – Ты знаешь меня уже много лет. Я что, похож на дракона, который любит полетать в ужасный шторм?
Сэл опустился на край кровати, словно у него вдруг не осталось сил стоять.
– Но… Почему?! – спросил он. Лу в жизни не слышала такого отчаяния.
Эмери вздохнул. Закрыл лицо руками.
– Ты не поймёшь. То есть… Я бы тоже не понял, если бы не прошёл через это сам. Это… Не было разумных причин, понимаешь? Мне просто было… плохо. Это начиналось как-то постепенно: сначала – как будто это просто паршивый день, или неделя, или месяц, а потом я вдруг понял, что больше не могу ответить ни на одно «зачем». Зачем мне делать то или это, зачем вставать по утрам, есть, дышать. Как рассказывала госпожа Мёрфи, помнишь? Всё, что раньше было важным, вдруг стало казаться… таким пустым. Я сам был пустым. Полностью. До эха. Как будто… знаешь, есть болезни, из-за которых перестаёшь чувствовать вкус еды, и все твои любимые блюда становятся для тебя как бумага. И ты просто ничего не можешь с этим поделать. Не можешь заставить себя снова почувствовать вкус мёда или вина. Или… хотя бы вспомнить, на что он похож. Был похож.
Он замолчал, словно собираясь с силами, чтобы продолжить. Сэл ждал, не шевелясь.
– В тот день, когда… всё случилось, – сказал Эмери, – я вдруг очень ясно почувствовал, что я в ловушке. Серый туман вокруг меня становился гуще и гуще, и я уже просто переставал видеть мир вокруг, весь этот солнечный свет, книги, красивых собак, даже лица тех, кого люблю, и… я осознал, что если не вырвусь из этого тумана прямо сейчас, то останусь там навсегда. Начиналась буря, и я подумал, что это мой шанс. Я просто хотел почувствовать, понимаешь? Хотя бы страх, хотя бы злость на собственную глупость, хотя бы… что-нибудь. Что угодно, кроме пустоты.
Молчание повисло снова – тяжёлое, не дающее дышать.
– Я не планировал, что всё кончится… вот так, – тихо закончил Эмери. – Но ветер был слишком сильным. Я ничего не мог сделать. Даже понять не успел, когда он швырнул меня на скалы.
– Но ведь у тебя всё было хорошо, – прошептал Сэл.