– Ну да. Так мне и говорили. Врачи, мама, профессор Монтгомери – помнишь её? Все, кому мне хватило духу открыться. Тогда мне становилось ещё хуже, потому что я начинал чувствовать себя виноватым. У меня всё есть, а я почему-то не могу быть счастливым. Наверное, плохо стараюсь. Наверное, со мной что-то не так, – невесёлая улыбка вновь тронула губы Эмери. – Если бы ты знал, как я злился на тебя за то, что ты вечно чему-то радуешься, а я не могу. И как ненавидел себя за то, что злюсь…
– Почему ты ничего мне не сказал? – перебил Сэл.
– Не хотел показаться неблагодарным. Ведь вы все так меня любите, а мне как будто было этого мало. Знаешь, на самом деле я тогда и впрямь был… как в коконе. Твоя любовь, мамина и всех остальных… Я знал, что она есть – просто я её не чувствовал. От неё не становилось легче – скорее наоборот. К тому же… мама так расстраивалась, когда я говорил с ней об этом. Не хотелось огорчать и тебя тоже.
Сэл резко встал. Повернувшись к Эмери спиной, порывисто подошёл к окну, стиснул пальцами край подоконника.
– Не хотелось меня огорчать, – ровно повторил он. – Не хотелось меня огорчать?! Да ты хоть представляешь, каково мне было?! Каково это – каждое утро просыпаться и вспоминать, что тебя нет? Каждый раз переживать это заново?! Думаешь, тогда я мог ответить себе «зачем»?! Мне хотелось укрыться с головой, уснуть снова и не просыпаться тысячу лет, или вообще не просыпаться, просто чтобы не думать: его больше никогда у меня не будет! – Он замолчал. Его плечи тяжело вздымались, и Лу смертельно захотелось обнять его, но она знала, что это не поможет.
– Мне жаль, Сэл, – сказал Эмери. – Я представляю… или нет, я не представляю, сколько боли тебе причинил. Видит Прежний Бог, я не хотел этого тогда и не хочу сейчас. Вот только… Оно возвращается. Когда вы вернули меня обратно, всё это казалось страшным сном. Я снова был собой. Думал, что всё прошло. Но… Я чувствую, что всё начинается заново. Этот кокон, он снова растёт вокруг меня, растёт с каждым днём, и я не знаю, что я могу с этим сделать. Наверное, ничего. Поэтому… Знаешь, мне кажется, что лучшее решение – это хотя бы вернуть Лу то, что принадлежит ей по праву. Она ни в чём не виновата. У неё впереди вся жизнь. Я не хочу быть тем, кто её отнимет.
Какое-то время Сэл не отвечал. Потом глухим, чужим голосом повторил:
– Вся жизнь впереди. А у тебя нет, так? Ты уже всё?
Эмери открыл рот и снова закрыл, как будто хотел что-то сказать, но не нашёл слов. Его плечи бессильно опустились.
– Сэл… – начал он, но тот резко оборвал:
– Нет.
Сэл отвернулся от окна. Посмотрел лучшему другу в лицо. В его обычно весёлых ярких глазах не было ни капли тепла.
– Делай с собой всё что хочешь, Эмери.
Лу едва успела отскочить от двери, когда Сэл, не оглядываясь, вышел из палаты.
Пару мгновений, потерянная, разбитая на части, Лу просто смотрела ему вслед, а потом поспешила за ним.
Она нашла Сэла за дверью на служебную лестницу. Здесь, кажется, редко ходили, предпочитая пользоваться удобными лифтами. Звуки из больничных коридоров доносились, словно из другого мира; темноту разгоняли лишь дежурные тусклые лампы над дверями. Если бы Лу хотела спрятаться – наверное, она бы тоже пошла именно сюда.
Сэл сидел на ступеньке, обхватив колени. Лу тихонько опустилась рядом.
– Ты всё слышала, да? – не глядя на неё, сказал Сэл. – Ты подслушивала, я знаю. – Он шмыгнул носом. – Сейчас ты будешь его защищать. Уговаривать меня простить или ещё что-нибудь. Не трудись, я всё равно не верю в эти ваши депрессии и всё остальное…
– Вообще-то, я пришла узнать, как ты, – тихо сказала Лу.
– Как я? – Сэл вытер глаза основанием ладони. – А как я могу быть? Второе самое важное существо во Вселенной после матери только что сказало мне, что у него внутри рушился целый мир, но оно предпочло пойти и угробить себя, лишь бы не давать мне шанса выслушать, понять и помочь. Я – просто прекрасно, спасибо большое.
В полностью человеческом облике, без своей рыжей гривы, с мокро блестящими дорожками от слёз на щеках, он казался совсем юным и беззащитным. Лу отдала бы всё на свете, чтобы знать нужные слова, но не думала, что они существуют.
– А знаешь что? – вдруг сказал Сэл. – Пожалуй, он прав.
– О чём ты? – не поняла Лу.
– О том, что я слишком много на себя беру. Вечно лезу не в своё дело, не спрашивая, нужен ли я там. Как с этим дурацким ритуалом. Это ж надо было додуматься – возвращать кого-то к жизни, не спросив разрешения! Да и с тобой то же самое. Это ведь я сделал тебя зрячей – а значит, видимой для кумо и Прежний Бог знает кого ещё. Эмери был против, и ты сама тоже согласия не давала. А потом этот проклятый план использовать тебя как приманку… Видишь, куда он нас завёл. И всё из-за меня.
– Нет, Сэл, нет, ты вовсе не… – начала Лу, но он, не дослушав, встал:
– Не знаю, что вы планируете делать дальше, но я лучше отойду в сторонку. Не буду больше мешать.
– Эй! – Лу тоже вскочила на ноги. – Что ты задумал?!
Её сердце лихорадочно билось, а голова шла кругом. Всё произошло слишком быстро. Ведь всё было хорошо. Они спаслись с завода. Надавали врагам тумаков, узнали планы злодея. В какой момент всё пошло не так?!
– Я ухожу, – просто сказал Сэл, и это было не обычное «ухожу». Таким «ухожу» не бросаются зря.
– Н-но как же… – с трудом выговорила Лу. Она сама не знала, что именно хотела сказать. Наверное, всё сразу. Как же Эмери? Как же твоя клятва? Как же я?
– Прости, – не глядя на неё, сказал Сэл.
И он действительно ушёл.
А Лу осталась совсем одна.
Глава одиннадцатая. Всё зря
Лу не нашла Эмери в его палате.
Первой мыслью, конечно, было начать бегать и искать его по всей больнице и, не найдя, разреветься, как маленькой. Но потом Лу хватило ума пойти спросить на ресепшен.
– Ох, – сказал юноша за стойкой. – Господин ад-Мораан? Боюсь, он только что ушёл.
Наверное, это должно было стать для Лу очередным ударом, но… Где-то там, глубоко внутри, она знала, что так и будет. Она слышала всё сама. Сэл и Эмери оба сожгли за собой мосты. Ничто не могло остаться таким, как прежде.
Вот и они решили не оставаться прежними.
Лу почему-то так и не заплакала – просто пошла в свою палату за рюкзаком. Рукав куртки, порванный клювом гарпии, был весь бурый от запёкшейся крови, но Лу натянула её не глядя. Потом она спустилась на первый этаж и, никому ничего не сказав, покинула больницу Благой Эвджинии.
Всё. Хватит. Она наигралась в волшебство. Пора возвращаться с небес на землю.
– Мя? – спросили где-то в районе её лодыжки.
– Мя, – устало ответила Лу земляной кошке. Нужно было почесать её за рыжими ушками, сказать, что она хорошая девочка и что Лу рада её видеть, но ей и так едва хватало сил переставлять ноги, а радость сейчас вообще казалась выдумкой, вроде пасхального кролика или зубной феи.
Кошка, впрочем, не обиделась, и до остановки они дошли вместе. Лу изучила карту маршрутов на информационном щите. Здесь ходил автобус, который мог бы довезти её до дома, но у Лу не было ни гроша в кармане.
– У тебя, случайно, мелочи не найдётся? – спросила она у кошки. – А то на билет денег нет.
Кошка задумчиво лизнула лапку, тряхнула усами и деловито засеменила прочь. Лу пожала плечами и села на ледяную скамейку. У земляных кошек наверняка хватает своих важных дел.
У всех хватает своих важных дел, правда?
У Ингрид, которая помогала найти Амарока только ради Фэй и даже этого не скрывала. У Рика, желающего растопить сердце Ингрид. У Сэла, которому было плевать на Лу. Всё, чего он хотел, – чтобы Эмери не страдал под гнётом вины. Лу просто попалась им всем на пути. Она ничего не значила для них сама по себе.
Она никому не была нужна.
Автобус никак не шёл. Ноябрь снова вспомнил, что он ноябрь – с неба сеял мелкий затяжной дождь.
Кто-то потрогал Лу лапкой за коленку. Кошка не убирала когтей с её штанины, пока Лу не подставила ладонь, и кошка не выплюнула в неё несколько монет. Лу пересчитала: как раз хватает.
– Спасибо, – сказала она. – На самом деле ты не должна была. То есть… Я ведь даже ничего не даю тебе взамен, и… – Лу шмыгнула носом. – Прости. Мне нечего дать.
Кошка с урчанием потёрлась о её ногу.
– Жаль, что мы не познакомились раньше. Тогда бы мне не пришлось идти из школы пешком. Я бы поехала на автобусе, и никакие дурацкие драконы не посмели бы подойти ко мне, когда вокруг полно народу. И ничего бы этого не было.
Подумать только – а ведь и правда. Не было бы никакой глупой надежды, от которой потом только хуже. Никаких приключений и радостных знакомств, заставляющих осознать, насколько пуста твоя настоящая жизнь. Никакого шанса довериться – и поплатиться за это всем, что у тебя ещё оставалось.
Лу бы просто жила – а потом перестала. Совсем как мама.
Когда автобус наконец подъехал, кошка без приглашения проскользнула в двери.
Лу мимоходом задумалась, что отвечать, если её потрёпанный вид станет вызывать вопросы, но всем на самом деле было плевать. В основном её не замечали, а те, чей взгляд всё-таки цеплялся за пятна на куртке, просто отворачивались с неодобрением в глазах. Она и сама поступила бы так же. Уж точно не стала бы спрашивать окровавленного незнакомца, всё ли в порядке. В конце концов, это ведь правильно, разве нет? Прежде всего надо заботиться о себе и не лезть на рожон?
Она села у окна и стала смотреть на мокрый нахохленный город. Кошка устроилась в укромном уголке под сиденьем, чтобы её не выгнал кондуктор.
Лу сошла на нужной остановке, двигаясь на автопилоте. Ноги несли её сами, и она подняла голову только перед знакомым крыльцом.
Дом тёти Шерил – аккуратный, равнодушный – нависал над ней четырьмя серыми этажами на фоне серого неба. Свет в окнах тётиной квартиры не горел.
У Лу были ключи. Должны были быть – где-то там, в рюкзаке, куда она положила их в прошлой жизни – в конце концов, куда они денутся? Всего-то и нужно – подняться по ступенькам и прижать пластиковую таблетку ключа к домофону. Вернуться домой.