– Батюшка Потапыч, угости конфетами! – сняла крышку с горшочка и высыпала пригоршню конфет на стол.
– Он же ненастоящий, – удивилась Маруся. – Деревянный!
– Самый настоящий, защитник мой, – заметила бабушка Рая. – Когда ухожу, за домом следит.
Маруся с любопытством разглядывала медведя. Как такой кроха может кого-то защитить?
Внезапно позвонили в дверь. Мама! Маруся бросилась в коридор. Мама извинялась за дочку, извинялась за себя, извинялась за начальника, попросившего задержаться…
Бабушка Рая успокоила её и позвала на кухню пить чай:
– Не отпущу, пока не попробуете мой фирменный, с мятой и смородиновым листом.
Они пили чай и ели конфеты медведя Потапыча вместе, как настоящая семья с настоящей бабушкой. Маруся смотрела то на маму, то на бабушку Раю и улыбалась своему смешному взъерошенному отражению в чашке.
За разговорами время пролетело незаметно. Домой вернулись поздно, в девять вечера. В это время Маруся обычно спала.
Мам, правда бабушка Рая замечательная? – спросила Маруся, выжимая зубную пасту на щётку. – Такая добрая. У неё вокруг глаз, когда улыбается, лучики, ты заметила? И на руках – веснушки.
– Да, – согласилась мама. – Хорошая. С ней легко.
Мама договорилась с бабушкой Раей, что по вторникам и четвергам Маруся будет ей помогать с собаками. Понедельник, среду и пятницу занимала музыка: специальность, сольфеджио, хор.
В музыкальной школе Марусе дышалось, игралось и пелось. Даже когда этюды не получались. Ведь Черни специально написал их для выработки характера – так сказала учительница. И Маруся старательно этот характер вырабатывала. Но лучше всего ей удавались пьесы. Играешь и представляешь какого-нибудь человека. То танцующую стройную девушку, то старика с осторожными шагами, то расшалившегося малыша. Мелодия совсем как история, нужно лишь прислушаться.
– Ты, может, и не станешь музыкантом, но обязательно будешь понимать и любить музыку, – говорила учительница Нонна Викторовна.
Она регулярно выдвигала Марусю с пьесами на концерты. Сначала Маруся боялась выступать, но потом привыкла. Главные секреты: забыть о публике, играть с удовольствием. Ну и подготовиться, конечно! Марусина фотография висела в музыкальной школе на доске почёта: карие глаза, ямочка на левой щеке и смешные косички с белыми бантами.
Мама гордилась.
– Вот видишь, Маруся, если работать – каждый день работать, – появляются результаты, правда?
Маруся кивала и говорила:
– Да, мама.
Маруся ни за что бы не призналась, что музыка не работа, а спасение. Вот катится обычный серый день: подъём, завтрак, уроки. Катится клубком пыльной шерсти – апчхи! – и Марусю за собой тянет. Но музыка превращает его в тысячу волшебных клубочков с разноцветными нитями. Каждый ведёт в музыкальную сказку. И у каждого – неповторимый голос. Разноцветные нити вытягивают Марусю из лабиринтов страха, грусти и одиночества. С утра она ползёт в школу беззащитной маленькой улиткой, а после школы бежит на урок музыки человеком, которому подчиняется пианино. Клавиши чёрного великана послушно поют под маленькими пальцами.
А утром Маруся опять ползла в школу. Она и сама не понимала, почему так происходит: ноги передвигаются медленно-медленно, будто к каждой привязана тяжёлая гиря. Может, потому что Маруся в школе скучала? Единственный урок, на котором интересно, – музыка. Там можно слушать, как играет Наталья Николаевна на пианино, и петь.
Когда класс пел, Марусе казалось, что они вместе. Как мушкетёры: один за всех и все за одного! Маруся, Ира, Вова, Алёна, Витя, Коля… Но урок музыки заканчивался, и иллюзия дружбы таяла. Алёна с Ирой убегали, стуча маленькими, но похожими на взрослые каблучками. Они везде ходили вместе, даже в туалет.
Однажды Маруся собралась было с ними, но девочки сказали: «Извини, мы вдвоём дружим. Третьего не берём». И ушли дружить.
Вова, Витя и Коля постоянно зависали в телефонах, обсуждая игры. Остальные примерно так же: общие кружки, игры, секреты…
Маруся как-то пожаловалась маме, что всё время одна, а мама ответила раздражённо:
– У вас в классе двадцать семь ребят, неужели среди них нет ни одного хорошего человека? Надо уметь общаться, Маруся. Иначе не выжить.
Наверное, мама права. Если бы существовала золотая медаль по выживанию, мама бы её выиграла легко, играючи. Мама работала на двух работах и воспитывала Марусю одна, ей никто не помогал. Не считая детского садика и школы. Бабушек и дедушек у Маруси не было, а папа далеко. Они с мамой сами справлялись. Привыкли.
Иногда мама работала в субботу и брала Марусю с собой. Настоящее приключение! Маруся укладывала в рюкзак раскраску, альбом с карандашами, книжку, ушастого кролика с грустными глазами. Мама в сумку – перекус номер один (яблоко, сушки, йогурт), перекус номер два (банан, сок, печенье), вместительный контейнер с обедом на двоих, две шоколадки, столовые приборы, ноутбук с мультиками, телефон с аудиосказками и наушники.
– Мы как полярники, да, мама? Идём в поход, – радовалась Маруся.
– Ага! – без особого энтузиазма отзывалась мама.
Мыслями она уже была на работе.
Мама садилась за большой стол в центре кабинета, а Марусю усаживала за соседний, сбоку. И рабочий день начинался. Мама звонила, писала сообщения. Маме звонили, писали сообщения. А Маруся сидела тихонечко и рисовала. Или слушала аудиосказки в наушниках.
«Хорошая у мамы работа, – думала Маруся. – Интересная».
Но больше всего Маруся ценила воскресенья. Они оправдывали своё название. Мама спала до десяти утра и воскресала к жизни.
– Марусь, я у тебя сурок! – смеялась мама, наливая кофе.
Они, не торопясь, ели любимые мюсли с молоком, обсуждая, куда сегодня пойдут. У мамы имелся список интересных мест: театры, зоопарк, музеи, аттракционы (если позволит погода).
– Марусь, а хочешь, сходим в кино?
– Давай! – радовалась Маруся. – На мультики.
Что бы мама с Марусей ни выбрали, потом всегда шли в кафе. Обычно мама покупала несколько разных пирожных и разрезала на половинки – себе и дочке. Такая мама, перемазанная кремом, улыбающаяся, очень нравилась Марусе. Она занималась не работой, а Марусей. И говорили они не про работу и уроки, а про разные интересные вещи. Мама рассказывала, какой Маруся была маленькая, вспоминала забавные истории: про то, как Маруся теряла соску, как первый раз увидела море, как в детском саду выступала лисичкой…
Однажды Маруся спросила про папу: где он?
Но мама сказала, что не знает. Он уехал давным-давно и с тех пор не звонил. Может, потерял их адрес? Поверить в это было совершенно невозможно. Ведь нельзя забыть, что где-то в мире есть жена и дочка, правда? Нельзя. И Маруся решила, что папа – супергерой, поспешно уехал для выполнения секретного задания.
Наверное, папа превосходно с ним справился. За первым заданием последовало второе, третье, четвёртое… Не из каждого получится супергерой. Из папы получился. Папа умеет стрелять, фехтовать, плавать, ходить по стенам (у него специальные ботинки с присосками), знает пять иностранных языков – фантазировала Маруся. Что ни день, у папы приключение. То он с аквалангом преследует подозрительную подводную лодку, то выслеживает неуловимых преступников высоко в горах, то спасает людей с тонущего корабля, то ищет украденное из музея золото… Спасает мир!
Конечно, папа помнит о Марусе с мамой. Просто он далеко, работает над очередным заданием, очень опасным. Но когда все задания выполнит, обязательно вернётся!
У каждого дня есть что-то хорошее: вкусные завтраки, время, когда мама приходит домой, музыка. Но вторники и четверги Маруся любила из-за бабушки Раи. Когда Маруся спускалась на первый этаж, она словно попадала в другой мир. Здесь были пирожки, чай с мятой, прогулки с собаками.
– Бабушка Рая, а у вас есть дети? – спросила как-то Маруся, листая синий альбом с фотографиями.
– Нет, Маруськин, я одна, – сказала бабушка Рая и тут же весело добавила. – Но я не одна!
– Это как? – растерялась Маруся.
– Вокруг люди, всегда. И большинство хорошие.
Маруся удивлённо посмотрела на бабушку Раю и спросила:
– А меньшинство?
– И они хорошие, просто об этом забыли.
Маруся закрыла тяжёлый альбом. Он её разочаровал. Маруся надеялась увидеть фотографии бабушки Раи, когда она ещё не выросла в бабушку. Но со страниц альбома с замусоленными уголками улыбались незнакомые люди.
– Бабушка Рая, а ваших фотографий нет?
– Немного имелось, но они потерялись при переезде.
– А в альбоме кто, ваши родственники?
– Нет, Маруськин, просто знакомые. Я – сирота.
Маруся широко раскрыла глаза:
– А где же вы жили, когда были маленькой?
– В детдоме. Выросла, государство мне комнату выделило. Потом уже, когда на заводе работала, мне дали эту квартиру.
Маруся пыталась представить маленькую бабушку Раю без мамы и не смогла.
– А игрушки у вас были?
– Были, конечно, – улыбнулась бабушка Рая. – Помню куклу. Пластмассовую, со спутанными волосами – никак не удавалось их расчесать. Смешнючая, с длинными ресницами, и глаза не закрывались. Я её Ласточкой назвала.
– Почему? – спросила Маруся.
Бабушка Рая посмотрела на неё лукаво, отчего морщинки-лучики вокруг глаз стали глубже, и ответила:
– Мне очень нравилась сказка про Дюймовочку. Я и куклу хотела так назвать, но воспитательница сказала, что Дюймовочка крохотная, с мизинец. А моя кукла вот такая была, – и бабушка Рая показала руками расстояние в половину маленького журнального столика, стоявшего перед ними.
Маруся не знала, сколько там сантиметров, – примерно с учебник алгебры.
– Бабушка Рая, но почему Ласточка?
– Я любила эту сказку, а женских имён там больше не было – только Дюймовочка и Ласточка.
– А у меня жила кукла Наташа. Я и не знала, что можно имена из книг куклам давать, – расстроенно сказала Маруся.
– А если бы знала, как бы назвала? – поинтересовалась бабушка Рая.