Маруся посмотрела на учительницу, но ничего не ответила.
– Ты ни с кем не дружишь, в классе столько хороших девочек… Нельзя отворачиваться от коллектива, Маша, нельзя. Нужно уметь общаться с людьми. В жизни пригодится.
Маруся вновь промолчала.
– Маша Зябликова, – повысила голос Ираида Дмитриевна. – Ты поняла, что я сказала?
– Поняла, – ответила Маруся. – Но почему вы…
– Да? – подхватила Ираида Дмитриевна, обрадовавшись какой-то реакции со стороны ученицы.
– Почему вы говорите это мне, а не Юле Ивановой? Это же она начала…
– Будь уверена, с Юлей я поговорю обязательно, но… У Ивановой хорошие отношения с классом, а вот ты… Подумай над моими словами, ладно? – Ираида Дмитриевна забежала вперёд, чтобы проинструктировать класс. – Проходим по одному в гардероб, не шумим, переодеваемся, сдаём одежду…
Маруся отдала куртку гардеробщице и стала ждать остальных. Не нужен ей этот цирк в одиночку. Не цирк, а мучения.
Недалеко стояли Корнеев с Викой и Юлей. Увидев Марусю, Корнеев спросил:
– Зябликова, ты в курсе, что в первом отделении будут показывать твоих родственников?
– Кого, зябликов? – предположила Вика, театрально подняв брови.
– Обезьян! – выпалил Корнеев, и они втроём покатились со смеху.
Обезьянки действительно выступали. Они сидели на тумбах и выполняли разные трюки. А ещё постоянно смотрели по сторонам, словно искали кого-то среди зрителей. Розовые и голубые цирковые наряды с блёстками выглядели нелепо, мордочки зверьков казались грустными. «Их вынуждают прыгать и кувыркаться, чтобы рассмешить людей, – расстроилась Маруся. – Они как Корнеев. Только Корнеев сам, его никто не заставляет».
Одна из обезьянок упала с трапеции во время номера и повисла на страховочных тросах, запутавшись. Тщетно пыталась высвободить лапу – ничего не выходило. Она молча висела несколько минут под куполом цирка в ярко-розовом платье и беспомощно вертела головой. На мгновение Марусе показалось, что это не обезьянка, а она там висит. В испорченном розовой краской шарфике. И все на неё смотрят. Наконец бедняжку освободили, на сцену выпустили клоунов, потом иллюзиониста и верблюда с двумя горбами. Весь антракт Маруся не отходила от учительницы.
– Погуляй с девочками, Зябликова, купи мороженое или сахарную вату. Не стой одна, – предложила Ираида Дмитриевна.
– Я лучше с вами постою, можно? – попросила Маруся.
– Хорошо, – вздохнула классная. – Как хочешь.
Во втором отделении стройные всадники и всадницы гарцевали на конях под оглушающе громкую музыку – ничего особенного. А вот на обратном пути из цирка Юля с Викой решили устроить собственное цирковое представление. Они пристроились за Марусей, которую в этот раз классная поставила с Витей Корнеевым, и весь путь до школы Вика старательно наступала Марусе на пятки, а Юля исподтишка толкала.
Почему Маруся не пожаловалась учительнице? Потому что ябедничать нельзя. А терпеть обиды, получается, можно? Впервые Маруся разозлилась на себя. И впервые толкнула в ответ Юлю, чем очень её удивила. Неизвестно, что бы из этого вышло, но они дошли до школы, и Марусины мучения в этот день закончились.
Мама пришла с работы с пакетом апельсинов. Они пахли праздником.
– Для бабушки Раи, – пояснила мама. – Мы навестим её завтра.
Машину с маминой работы взяла другая тётя, из соседнего отдела, поэтому до больницы они доехали на троллейбусе. За бетонным забором возвышалось высокое белое здание. В холле пахло лекарствами и моющими средствами. Маруся с мамой долго шуршали бахилами и плутали по коридорам больницы, прежде чем нашли палату бабушки Раи. Как сказал высокий врач в очках, пациентка шла на поправку. Она лежала на кровати и вязала что-то сиреневое.
– Это тебе! – торжественно сказала Марусе бабушка Рая. – Шарфик. Как выпишусь, сниму мерки, свяжу шапочку и варежки. Будет комплект.
Маруся погладила сиреневый хвостик. Пушистый.
– Тёплый! – довольно улыбнулась бабушка Рая. – С таким шарфом никакой холод не страшен. Будет тебя защищать.
Защита Марусе не помешала бы. Ведь Марусин шарф, весь в краске, отправился на свалку. Маме Маруся сказала, что потеряла его, и ходила со старым.
– Бабушка Рая, как вы угадали, что мне нужен шарф? – удивилась Маруся.
– Просто захотелось что-нибудь связать для тебя, – улыбнулась бабушка Рая.
«Человек лежит в больнице, но больше интересуется здоровьем окружающих, чем своим», – подумала Маруся. Как рассказал маме лечащий врач, к бабушке Рае постоянно заглядывали люди из соседних палат: угостить печеньем из дома, перекинуться парой фраз. И для каждого у неё находилось доброе слово. Врач поделился, что с тех пор как в кардиологическом отделении появилась бабушка Рая, больные стали быстрее выздоравливать.
Бабушка Рая попросила маму принести ей чай. И как только мама вышла из палаты, тихо спросила Марусю:
– Как твои дела?
Маруся ответила вежливое «хорошо» – бабушку Раю нельзя расстраивать. Но соседку так просто не провести… Бабушка Рая внимательно посмотрела на Марусю и покачала головой:
– Вот выпишусь, разберёмся! – решительно сказала она.
– А как ваши дела? – поинтересовалась Маруся.
– Отлично! – с воодушевлением ответила бабушка. – Я со столькими людьми познакомилась, выспалась на целую жизнь вперёд. Вот только по кухне скучаю, печь люблю. А здесь лежу, лежу, болтаю, бездельничаю…
Пришла мама с чаем, извинилась, что долго:
– Бегала на первый этаж в кафе. Автомат в холле сломался. Вы не скучали без меня? Возьмите, – и мама аккуратно передала бумажный стаканчик с чаем бабушке Рае.
– Спасибо! Мы, Наденька, говорили о школе, – ответила бабушка Рая, переглянувшись с Марусей.
– Да, Маруся учится в сильной гимназии. После неё сможет поступить в хороший вуз, – с гордостью заметила мама.
– Маруся, а кем ты хочешь быть? – спросила бабушка Рая, размешивая ложечкой сахар.
Маруся пожала плечами, а мама ответила:
– Пока не решила. Но с гимназией будет из чего выбрать.
Бабушка Рая промолчала.
– Когда вас обещали выписать? – спросила мама.
И разговор перешёл к обсуждению здоровья бабушки Раи.
Будильник звенел надрывно – подъём! Маруся встала с кровати, побрела в ванную чистить зубы. Но едва она переступила порог, как оказалась в классе. За партами – пятый «б», за столом у доски – математичка. А Маруся – в ночнушке! В белой кружевной ночной рубашке! Все смеются. В ужасе Маруся пятится назад, к выходу из класса, но ноги в домашних тапочках приклеились к полу, не оторвать.
– Зябликова, ты опять спишь! – свернув рупором тетрадь, закричала математичка. – Иди к доске!
Маруся выпрыгнула из тапочек и побежала к двери, но споткнулась о подножку, выставленную Викой, и упала. Резким движением Зоя Яковлевна распахнула учебник алгебры, и на пол посыпались дроби: скрюченные, чёрные, страшные. Они стали расти до потолка, тянулись циферками к Марусе, окружали кольцом. Маруся попыталась прорвать кольцо, но их было слишком много.
– Взять её! – приказала математичка.
Дроби повели Марусю, заарканенную двойкой, к учительскому столу.
– Ты – большой минус, Зябликова. Я отправлю тебя в учебник алгебры. Навсегда! Будешь знаком вычитания, минусом, ха-ха! – засмеялась математичка и подула на Марусю. Сильный порыв ветра подхватил Марусю, раздувая ночную рубашку парусом, и понёс к раскрытому учебнику. Маруся колотила воздух, отбиваясь от невидимого врага. Бесполезно: учебник алгебры приподнялся и, обхватывая её страницами, потянул внутрь, в звенящую пустоту.
– Мину-у-ус… – злобно насвистывал ветер.
Маруся вскочила, готовая отбиваться, и не сразу поняла, что находится в кровати в собственной комнате. Тихо. Темно. В ногах уютно свернулся Франтик. «Сон, это кошмарный сон», – выдохнула Маруся с облегчением.
Бабушка Рая вернулась домой. Отказалась от предложения мамы отвезти её на служебной машине, заказала такси и уже вечером гуляла с Пулей. Мама долго думала, чем порадовать соседку, и вспомнила, что та любит комнатные цветы. Купили маленькое мандариновое деревце и какой-то куст с белыми бутонами – Маруся забыла название. Подарки бабушке Рае понравились. Она тут же нашла им место на подоконнике. Всё восхищалась зелёными листочками на деревце:
– Настоящий мандарин? Что, правда вырастет мандаринчик?
– Правда, – улыбнулась мама. – Вырастет.
Бабушка Рая благодарила Марусю за спасение от инфаркта. Сказала, что если бы не Марусин сон про медведя Потапыча, лежать бы ей в кардиологии дольше. Упомянула про внимательных докторов и медсестёр, про чистую и светлую палату.
– Представляете, – воскликнула бабушка Рая. – Там в коридоре стоял большой аквариум с рыбками. Такие общительные! Я с ними часто разговаривала.
Маруся не удивилась, услышав про рыбок, – бабушка Рая, если захочет, может и диван разговорить.
– Если бы я не знала, что вы про больницу, подумала бы, про курорт рассказываете, – заметила мама.
– Курорт и был, Наденька, – подтвердила бабушка Рая. – Лежишь, отдыхаешь, а тебе первое-второе-третье на подносе приносят, как королеве. Даже неловко.
– Не привыкли вы отдыхать, – заметила мама.
Бабушка Рая добродушно засмеялась.
Маруся и бабушка Рая гуляли с собаками в парке. Снег ещё лежал, но в воздухе пахло весной. Собаки лаяли – радовались солнечному дню. Носились между деревьями, как угорелые. К Пуле и Рексу присоединился мохнатый пудель Пончик. А бабушка Рая жмурилась от солнца и строила планы на весну:
– Посажу под окнами мяту, оранжевые бархатцы и петунии, а по краю – жёлтые тюльпаны. И будет у нас красота! Марусь, ты ведь тюльпаны любишь? Я видела, ты их часто рисуешь на полях тетрадок.
– Да, они яркие, весёлые! А рисую я не только тюльпаны. Однажды даже вас нарисовала на ботанике. С Рексом и Пулей.
– Рисунок покажешь?
– Да, вы там на листочке сидите…
– А собаки? – спросила, улыбаясь, бабушка Рая.
– Под листочком спрятались, тоже изучали строение листа, – ответила Маруся.