— Нет, но я видела Сильвию.
— Почему ты не оставила шарф до утра, до начала занятий?
— Миссис Линкрофт могла бы обнаружить его отсутствие. Она меня уже предупреждала: если я еще хоть раз что-нибудь возьму без спросу, она обязательно расскажет дедушке. Он был алый, — сказала она без всякой связи. — Я люблю алый цвет.
Я перевернула страницу Черных этюдов.
— Давай попробуем это.
Я поняла, что Аллегре верить не следует, и намеревалась проследить за ней.
Не теряя времени, я решила поговорить с Сильвией. С этой девочкой я старалась встречаться только по крайней необходимости. Она казалась мне маленькой пронырой. Не знаю, почему у меня сложилось такое впечатление, возможно, потому, что в присутствии матери она выглядела большой скромницей, а стоило только той уйти, неуловимо менялась. Нет, ты несправедлива к девочке, — оборвала я сама себя. Бедное дитя! Кого только не держит в страхе эта властная миссис Рендолл, а уж особенно свою дочь, которая полностью находится в ее власти.
Сильвия была прилежной ученицей и старалась изо всех сил.
— Ты видела Аллегру прошлым вечером? — спросила я ее, когда она отмучила гаммы.
— Аллегру? А что…
— Она приходила к тебе? — настаивала я. — Попытайся вспомнить. Мне очень важно знать.
Сильвия смотрела на свои обкусанные ногти. Казалось, она отчаянно старается сообразить, как же лучше ответить.
— Если ты видела ее вечером, то должна это вспомнить, не так ли?
— Ах да, — произнесла Сильвия. — Она приходила в школу.
— И часто она приходит в школу вечером?
— Ну-у, нет.
— Что сказали твои родители, когда она пришла?
— Они… они не знали.
— Так она пришла потихоньку?
— Ну, это случилось из-за шарфа. Понимаете, Аллегра взяла его без спросу у миссис Линкрофт и боялась, что миссис Линкрофт обнаружит пропажу и скажет сэру Вильяму. Вот она и пришла, чтобы забрать его, а я ее впустила, и никто не узнал, что она возвращалась.
Итак, Аллегра сказала правду. Все совпадало, а если Аллегра находилась в школе, то уже никак не могла находиться в часовне в то время, когда там горел огонь.
Шутником явно был кто-то другой.
Я пообедала с миссис Линкрофт и Алисой, и Алиса ушла.
— Не уходите, — сказала миссис Линкрофт. — Останьтесь, а я сварю кофе.
Я наблюдала, как она говорит.
— Питаю слабость к хорошему чаю и кофе, — сказала она, — и люблю сама их заваривать.
Я смотрела, как она двигается по комнате — элегантная женщина, — одетая в одну из своих любимых длинных юбок, на этот раз серую, и в очень изящную шифоновую блузку того же цвета с крошечными розовыми декоративными пуговичками. Двигалась она с тихой грацией, и я подумала, какой красавицей она, наверное, была в девушках. Она и сейчас не стара, но уже и не первой молодости; глядя на ее слегка увядшее лицо, я попыталась представить, какой она будет через много лет.
Кофе сварился, она поставила медный поднос на маленький столик и присела около меня.
— Надеюсь, придется по вкусу, миссис Верлен. Не сомневаюсь, что, пожив во Франции, вы знаете толк в хорошем кофе. Какой волнующей была, наверное, ваша жизнь.
Я подтвердила это.
— И овдоветь такой молодой!
— Вы по себе знаете, что это такое.
— О да… — Я надеялась на откровенный разговор, но его не последовало. Миссис Линкрофт была одной из тех редких женщин, которые не говорят о себе.
— Вы с нами уже несколько недель, — продолжала она, — и надеюсь, вы уже начали привыкать.
— Мне тоже так кажется.
— Теперь вам уже кое-что известно об этой семье. Кстати, как, по вашему мнению, выглядит Эдит?
— Она прекрасно выглядит.
Миссис Линкрофт кивнула.
— В ней есть перемены. Вы заметили? Но хотя… Вы ведь не видели ее раньше, до замужества. Мне кажется, она ждет ребенка.
— Что вы говорите.!
— Да, есть признаки, и я надеюсь, что не ошиблась. Если так, все будут счастливы. Если родится мальчик: а я надеюсь, что будет мальчик, — то сэр Вильям просто оживет.
— Уверена, рождение ребенка окажется счастливейшим из событий.
Миссис Линкрофт улыбнулась.
— Здесь все переменится. Прошлое будет забыто.
Я кивнула понимающе.
— Я стану молиться, чтобы родился мальчик, да еще похожий на Бомона. Да, если бы в доме появился другой Бомон, привидение бы успокоилось.
Очень жаль, что оно не успокоилось много лет назад.
— Ах, его так все любили. Если бы он был сколько-нибудь менее красив и обаятелен, все было бы проще. Забыть его можно, только заменив кем-то другим, и это может быть только внук.
— Но ведь уже есть Аллегра.
— Она же дочь Нэйпира! И лишь напоминает сэру Вильяму о несчастье.
— Но в этом нет ее вины.
— Конечно, нет. И все же ее присутствие не дает сэру Вильяму забыть. Боюсь, в один прекрасный день он прикажет отослать ее.
— Кажется, ему пришлось по вкусу изгонять людей, — выпалила я, не подумав.
Миссис Линкрофт холодно взглянула на меня. Я поняла, что она считает меня не вправе критиковать сэра Вильяма.
— Девочка будет тяжело переживать, если он так поступит.
Кажется, я опять проявила излишнюю критичность по отношению к сэру Вильяму, потому что она сказала довольно сухо:
— Аллегра всегда была трудным ребенком. Возможно, ей лучше воспитываться не здесь.
— Это было бы слишком суровым испытанием для девочки. Мать, покинувшая ее, отец, которого она не знала, да еще дед, который может от нее отказаться.
Миссис Линкрофт пожала плечами.
— Я сделала все, что в моих силах, — сказала она. — С Аллегрой нелегко. Будь она хоть немного похожа на Алису… — Она озабоченно взглянула на меня. — Находите ли вы Алису послушной?
— Я нахожу ее очаровательной, разумной и хорошо воспитанной.
К миссис Линкрофт вернулось хорошее настроение.
— Ах, — вздохнула она, — если б Аллегра была похожа на нее. Боюсь, эта девочка несколько нечиста на руку. — Я тут же вспомнила о шарфе. — О, ничего криминального, — продолжала миссис Линкрофт быстро, — просто она склонна думать, что позволительно без спросу взять чужую вещь, если потом положить обратно.
— По-моему, она боится деда.
— Естественно, он внушает ей страх. И Эдит трепещет перед ним. Но Эдит, по природе, вообще страшится всего. Пугается грома и молнии, боится кого-нибудь обидеть. Для нее полезно родить ребенка.
Я спросила:
— Как вы думаете, что стоит за всеми этими разговорами о таинственном огне в часовне?
Она пожала плечами:
— Слуги говорили что-то. Думаю, нас разыгрывают, пытаясь помешать забыть прошлое.
— Но зачем?
— Наверное, из мести Нэйпиру. А может, без причины, просто по природной склонности злобной натуры.
— Мне кажется, сами руины наводят на мысль о привидении.
— Огонь видели еще до того, как часовня сгорела. Сразу же после возвращения Нэйпира. А потом случился пожар, и огонь возникал снова и снова.
— А что думает Нэйпир?
Она пристально посмотрела на меня:
— Вам это должно быть известно так же хорошо, как и мне.
Итак, эта тихая, загадочная женщина знала, что Нэйпир и я неравнодушны друг к другу. Я смутилась и перевела разговор на другое. Мы заговорили о саде, и она с готовностью начала рассказывать о цветах — истинной ее страсти. Так мы и беседовали, пока я не ушла.
Уже наступили сумерки. Я вымучивала с Аллегрой очередное фортепьянное упражнение, когда вошла Алиса.
— Хочу подождать здесь своей очереди, — сказала она.
Я заканчивала урок с Аллегрой, а Алиса сидела на скамье у окна и вдруг вскрикнула:
— Он опять там! Я видела его!
Аллегра вскочила из-за фортепьяно и бросилась к окну. Я последовала за ней.
— Там снова горит огонь, — сказала Алиса. — Я его ясно видела. Подождите минутку. Вот он опять! Смотрите!
И действительно, был виден огонь. Он мигнул и снова замер, словно в маяке, а потом все снова стемнело.
— Вы видели его, миссис Верлен? — спросила Алиса.
— Да, видела.
— Никто же не скажет, что его там не было, правда?
Я качнула головой, напряженно уставившись в темноту. Но огня больше не было. Он ярко вспыхнул во тьме на несколько секунд и погас.
Около меня судорожно вздохнула Аллегра, и я поняла, что должна извиниться за свои подозрения; теперь она полностью оправдана.
Я решила все-таки узнать правду, и вот однажды вечером, в сумерки, я выскользнула из дому и направилась к роще.
Подойдя, я неожиданно заколебалась, охваченная внезапным желанием вернуться: уж очень было жутко. Но коль скоро при свете дня и на людях с презрением высказываешься о привидениях и не веришь в них, то изволь и в темноте проявлять не меньшую храбрость. Моя первая мысль — войти в часовню и подождать там — теперь вызвала у меня некоторое смятение. Я остановилась под одним из деревьев и стала вглядываться во мрак.
Это напрасная трата времени, — уговаривала я себя. Привидения не являются по заказу. Этим, разумеется, можно было оправдаться. Тогда я спросила себя, почему бы мне не вернуться и не попросить миссис Линкрофт или Алису пойти со мной. Но они могли подумать, что я просто хочу доказать всем, что кто-то разыгрывает нас. А я не могла забыть замечания миссис Линкрофт о Нэйпире. Неожиданная мысль пришла мне в голову. А что, если и Рома однажды вечером пришла в часовню? Если она видела там нечто такое, чего не должна была видеть? Эта мысль вызвала у меня дрожь. Я хорошо могла представить себе скептическое намерение Ромы разрешить загадку. “Привидения! — слушала я ее резковатый голос. — Полнейшая чепуха!”
Но она все же могла прийти сюда втайне ото всех, потому что разрешение, данное сэром Вильямом на раскопки в его владениях, на его сад не распространялось. А Рома была не из тех, кто, решив что-то сделать, станет дожидаться разрешения. Но ради привидений! Как будто они доставляли ей беспокойство! Я опять услышала ее голос: “А какое, скажите на милость, отношение к археологии имеют огни в часовнях?”