аинтересовавший Годфри.
И тут словно услышала аплодисменты Ромы! Я помогала им реставрировать мозаику. Нужно как можно скорее сообщить об этом Годфри.
Я направилась прямо в школу.
Но как дать ему знать, что я здесь? К счастью, одна из вечно напуганных служанок чистила медный молоточек у входа, и дверь была открыта.
— Миссис Рендолл — в кладовке, — сообщила она, хотя я не спрашивала.
— Все в порядке Джейн, — сказала я. — Мне просто нужно подняться в класс. Я забыла там ноты.
Я поднялась в класс, где Годфри давал урок латыни. Увидев меня, он сразу насторожился.
Девочки удивленно смотрели на меня. Я знала, что они очень наблюдательны.
— Кажется, здесь остались мои ноты, — проговорила я, направляясь к шкафу, в котором держала сборник начальных упражнений по музыке.
— Могу чем-нибудь помочь? — Около меня, спиной к девочкам, стоял Годфри.
Раскрыв книжку, я написала на ней карандашом: “Через десять минут на кладбище”.
— Это то, что вы искали? — спросил Годфри.
— Да. Прошу прощения за прерванный урок, но это было необходимо.
Я вышла из комнаты, ощущая на своей спине взгляд трех пар глаз. Быстро, вниз, через зал, пока миссис Рендолл не вышла из кладовки, — и к кладбищу.
Менее чем через десять минут подошел Годфри.
— Возможно, придаю этому слишком большое значение, но я кое-что вспомнила. Во время моего приезда сюда к Роме, археологи восстанавливали фрагменты мозаики, с огромными предосторожностями из-за ее чрезвычайной хрупкости. Я им помогала, так, по мелочи, но было очень интересно.
— Да, да, — проговорил он, рассеивая мои сомнения в важности того, что я рассказывала.
— Так вот, мне кажется, мозаика и ваш орнамент — единое целое. Нет, я почти уверена в этом.
— Нам нужно на нее взглянуть, — сказал он.
— Но где она?
— Если им удалось сложить фрагменты в единую картину, она должна теперь находиться в Британском музее. Мы должны при первой же возможности увидеть ее.
— Когда сможете поехать?
— Если я возьму выходной, пойдут ненужные разговоры. Как насчет вас? Ведь вы здесь уже довольно давно, а выходного еще не брали, не так ли?
— Да, но…
— Я не успокоюсь, пока один из нас не поедет.
— По-моему, миссис Линкрофт скоро собирается везти девочек в Лондон купить материал на платья.
— Вот вам и случай. Вы отправляетесь с ними и, пока они покупают ткани, идете в Британский музей и пытаетесь найти мозаику.
— Хорошо, так и сделаю, если у вас ничего не получится раньше.
— По-моему, это шаг вперед, — сказал Годфри, а его глаза сверкнули радостью.
Он вернулся в класс, а я заторопилась в Ловат-Стейси, где миссис Линкрофт встретила меня в зале словами:
— Вы сегодня позднее обычного.
— Мне пришлось вернуться, — я взмахнула книгой, и она выскользнула из рук. Миссис Линкрофт подняла ее, и я увидела раскрытую надпись: “Через десять минут на кладбище”. Заметила ли она?
Мы отправились в Лондон поездом, и девочки были очень взволнованы.
— Как жаль, — сказала Алиса, — что Сильвия не смогла поехать.
— Ей никогда не разрешают самой выбрать себе материю на платье, — заметила Аллегра.
— Бедняжка Сильвия! Как мне ее жаль, — сказала миссис Линкрофт, вздохнув.
Я знала, что она думает о происхождении сидящих рядом девочек, странном и даже драматическом; и все-таки у них есть дом, более счастливый, чем у Сильвии, родившейся в нормальной семье. Я вспомнила ее замечание о скользком камне и подумала: эта женщина сделала все возможное, чтобы искупить грех молодости.
— К сожалению, — продолжала Алиса, — миссис Верлен, не собирается покупать себе ткань на новое платье.
— А может быть, собирается, — предположила миссис Линкрофт.
— Она пойдет в Британский музей, — заявила Аллегра, внимательно наблюдая за мной. — Я слышала, как вы говорили мистеру Уилмоту, миссис Верлен, — прибавила она.
— А, — пробормотала я, застигнутая врасплох. — Да, хотелось заглянуть туда. Раньше я жила поблизости и часто заходила в музей.
— Потому что ваш отец был профессором, — продолжила Алиса. — Думаю, он заставлял вас усердно трудиться, потому-то вы так хорошо играете на фортепьяно.
Она взглянула на Аллегру, которая сказала:
— А я бы тоже хотела пойти в Британский музей. Давайте все вместе пойдем.
Это повергло меня в такое смятение, что я не нашлась сразу с ответом. Потом произнесла:
— Мне казалось, вам не терпится выбрать новый материал.
— Но у нас же бездна времени, мама, — взволнованно воскликнула Алиса. — Иногда мы заходим в парк. Но сегодня я предпочла бы пойти в Британский музей.
Миссис Линкрофт ответила:
— Думаю, у нас найдется свободное время. А что вы предлагаете, миссис Верлен?
— О, я не хочу ничего навязывать.
— Едва ли мне можно что-либо навязать, — ответила она с улыбкой. — И вот как мы поступим. Сначала пойдем прямо в музей, потом пообедаем в отеле Брауна, а уж после этого отправимся выбирать материю и домой вернемся пятичасовым поездом.
Из огня да в полымя — так это называется. Глядя на пробегающие за окном поля и кусты в пене цветов, я пыталась придумать, как заставить их отказаться от намерения пойти в музей, не выдавая своего беспокойства. Как же Аллегре удалось услышать мой разговор с Годфри? Наверное, мы потеряли осторожность.
В конце концов, я поняла, что ничего не остается, как взять их с собой в музей, а там “потеряться”, возвратившись в римский отдел.
Но удача в тот день от меня отвернулась. Едва мы отпустили кэб, привезший нас от вокзала к музею, как чей-то голос окликнул меня по имени. К счастью, я ушла вперед от своих спутниц и быстро пошла навстречу мужчине, в котором признала коллегу отца.
— Как ужасна участь вашей сестры, — сказал он после слов приветствия. — Так что же все-таки случилось?
— Мы… не пытались выяснить.
— Огромная утрата, — продолжал он. — Мы всегда говорили, что Рома Брендон пойдет даже дальше своих родителей. Бедная Рома…
Какой у него громкий голос! Миссис Линкрофт подошла уже достаточно близко, чтобы слышать каждое слово, а вот девочки вроде бы не прислушивались. Алиса стояла ко мне спиной, показывая Аллегре что-то на дороге. Но миссис Линкрофт, наверное, слышала.
— Вы должны к нам как-нибудь заглянуть. Адрес все тот же.
— Спасибо, — произнесла я, — спасибо.
Он приподнял шляпу, поклонился и ушел.
— Я никогда здесь раньше не была, — проговорила миссис Линкрофт. — Мы совершенно не пользуемся возможностью посещать прекрасный музей, не так ли?
Мое сердце бешено колотилось. Может, она и не слышала ничего и мне только показалось, что он говорил слишком громко. Она находилась не так близко от нас, да и голова ее занята выбором ткани.
— Да, — ответила я с дрожью в голосе. — Вы правы.
— Вот и воспользуемся сейчас этой возможностью, — Алиса с Аллегрой подошли к нам. Как здесь торжественно! Как важно!
Они шли рядом, ахая и отходя на каждом шагу. Вспомнились старые добрые времена, когда я часто приходила сюда: мои родители были убеждены, что самое большое удовольствие их ребенок может получить именно в этих стенах.
Мне все-таки удалось от них сбежать. Когда они сгрудились над освещенным манускриптом двенадцатого века, я быстро и бесшумно проскользнула по каменному полу. И вот уже здесь, где столько раз бывала с Ромой.
Я спросила музейного смотрителя, где найти реликвии из раскопок в Ловат-Стейси, и тут же получила ответ.
К моей великой радости, нужная мозаика находилась среди прочих реликвий. Та самая, так похожая на разбитый и истертый фрагмент, который мы с Годфри внимательно рассматривали. В музее была даже не одна мозаика. Вот это для меня новость! Рома говорила только об одной, но, возможно, результат работы оказался столь удачным, что Рома решила попробовать восстановить и другие. В витрине лежало отпечатанное пояснение, описывающее как мозаики, так и технику реставрации. На первой изображалась фигура, похожая на человеческую, но без ног, стоявшая на паре обрубков, которые, как я поняла, и должны означать ноги. Руки фигуры вытянуты вперед, словно она пыталась схватить что-то. Я взглянула на вторую мозаику. Изображение на ней не такое четкое, и местами зияли пустоты, заполненные чем-то вроде цемента; но на ней у человека ног не было по колени. Тогда я поняла, что он в чем-то стоит, потому что в последней мозаике видна только голова, человек погребен заживо в этом чем-то.
Я не могла отвести глаз от жутких сцен.
— Ой, да вот они, — произнес голос рядом со мной. Обернувшись, по обеим сторонам от себя я обнаружила Аллегру и Алису.
— Их нашли на раскопках близ Ловат-Стейси, — еле вымолвила я.
— Тогда это тем более интересно, правда? — спросила Алиса.
К нам подходила миссис Линкрофт.
— Посмотри, мама, — обратилась к ней Алиса, — посмотри, что отыскала миссис Верлен.
Миссис Линкрофт едва взглянула на мозаики.
— Очень милы, — сказала она.
— Да ты же не рассмотрела как следует! — воскликнула Алиса. — Они ведь из наших мест.
— Что? — миссис Линкрофт присмотрелась повнимательнее. — Подумать только! — Она виновато улыбнулась. — А теперь, кажется, пора подумать и об обеде.
Пришлось согласиться. Свою задачу я выполнила, хотя, возможно, и не так успешно, как хотелось бы. Но мне есть что рассказать Годфри.
Выйдя из музея, мы в кэбе поехали в отель Брауна; по дороге девочки весело болтали о том, что они будут есть и какую материю выберут.
Когда мы выходили из кэба, то услышали, как мальчишки-газетчики громко кричат: «“Джентельмен” Террол пойман! Маньяк обезврежен»!
— Ведь это же о нашем “Джентльмене” Терроле, — сказала Алиса.
— Что ты имеешь в виду под словом наш? — резко спросила миссис Линкрофт.
— Мы говорили о нем, мама. И решили, что он немножко похож на мистера Уилмота.
— А с чего бы это?
— Потому что он — джентльмен. Мы решили, что он должен быть внешне точно как мистер Уилмот, правда, Аллегра?